Строитель (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

После обеда второго дня Санька не выдержал и с двумя десятками старичков-диверсантов из своей сотни, оставив весь отряд на воеводу Мечеслава, поспешил к мосту. Приехали, а там таможенники спокойно стоят и с купцами переругиваются. Тихая такая мирная жизнь. А где войско? Где, едрит его налево, король Карл I Роберт?

— Так Горыня вчера ещё под вечер на ту сторону перебрался со стрельцами своими. Гутарил, что весточку пришлёт, как унгры приближаться будут. Пока нет вестей.

— А купцы? Купцы чего говорят? — Санька ткнул перстом указующим в приличный такой караван из восьми заполненных мешками возов.

— Говорят, не видели никого, но они наши, с Мукачево. Продукты вам везут.

— Так чего ты их держишь⁈ — Санька уже не знал, где брать продукты, войско у него на глазах росло, а до будущего урожая ещё ой как далеко.

— Я не держу. Наоборот. Спрашивают возчики, где тут на отдых становиться, а я им говорю, чтобы убирались отсюда быстрее, тут утром бой может начаться.

— Правильно! Гони их отсюда. Только с вежеством. А то не повезут больше нам продукты. Оголодаем, — потерял сотник интерес к купцам.

Их небольшой отряд перебрался на другую сторону Ужа и, выставив вперёд дозоры, медленно двинулся дальше уже по венгерской территории. Далеко не уехали. Буквально через три версты наткнулись дозорные Юрьева на разведку Горыни.

Встретились отряды уже почти в темноте.

— Там, за леском этим большое поле, и река течёт ещё чуть дальше. На нём лагерь унгры разбили. Уже день за ними наблюдаем, а они и не собираются выдвигаться. Зато к ним только при нас три небольших отряда рыцарей прибыло и один приличный. Видимо тут место сбора, и пока они все не соберутся, дальше не поедут, — сообщил Саньке Горыня, — Я даже не знаю, нужно ли теперь на них нападать? Можем, наоборот, шугнуть их, они и выдвинутся, остальных не дожидаясь.

Юрьев задумался. В словах Горыни был резон. А с другой стороны — хороший враг — мёртвый враг. Их теперь пятьдесят человек. Как и планировали, бросить гранату, расшевелить этот муравейник и несколько минут пока там не попробуют отпор оказать безнаказанно пускать стрелы. Если это сделать рано утро, когда уже видно куда бить, то много народу можно положить. А потом отъехать. Шаробер чего предпримет? Ну, Санька бы человек сто в погоню послал. Разобраться с гадами, что им спать мешает. Шаробер три десятка лет воюет. Должен так же поступить. А они из этого леса всю ту сотню положат.

— Не, Горыня. Неправильно ты бутерброд держишь, как Андрей Юрьевич говорит. Обязательно напасть надо. Сейчас привал, а как рассвет забрезжит, так выдвигаемся.

Оказалось всё не так просто. Венгры взяли и к границе леса выставили дозоры. И довольно часто шагах в ста — ста пятидесяти друг от друга. Всего от дороги до реки вдоль леса семь дозоров. В каждом по три человек. Дозорные сразу ломанулись в лес, натаскали хвороста и запалили костры. С одной стороны, они облегчили работу диверсантам, из темноты стрелять по тем, кто сидит у костра, одно удовольствие. Вот только… Как говорит князь Владимирский: «НО есть всегда». Тут оно прямо серьёзное. Нужно как-то так сделать, чтобы все семь дозоров отдали чёрту душу одновременно. А то увидят или услышат крик у соседнего костра и поднимут тревогу. Для диверсантов ничего страшного, ушёл в лес, и точно никто туда за ними не пойдёт. НО… но дело будет провалено.

Если бы Горыня был один, то его трёх десятков на такую операцию бы не хватило, а так посовещались командиры и решили. По семь человек на каждый костёр выдвигаются, и в каждого из дозорных стреляют по двое, заранее цели распределив, и один ещё выжидает с наложенной на тетиву стрелой, чтобы подстраховать, в случае если ворог живой останется.

И получилось всё не так, как планировали. Можно сказать, что провалили задание. Ну, если бы не сами себе такое задание дали. Два дозора подняли тревогу. И пары стрел на человека не хватило. Заорали. Стрелы попали, чего не попасть с двадцати саженей. А люди не померли и орать начали. Неправильные враги. Враг должен получить стрелу и тихо скончаться. Эти же орать начали. Неправильные.

— Бегом к лагерю! — завопил, что было сил, Санька и первым бросился к сонному царству венгерского войска.

Там начали просыпаться, начали подниматься, начали суетиться, даже факелы от редких костров принялись зажигать. Нобиль Юрьев послал ещё и гранату в один из костров. А чтобы не скучно унграм было.

Бабах. Уголья раскидало на десяток метров. И несколько попали на лошадей. Суматохи и криков сразу прибавилось.

— Бей!

Пять десятков стрел ринулись к мечущимся в сполохах редких костров воинов. Сотня. Две сотни стрел. Три сотни. Тысяча.

— Уходим! — Юрьев первым отправил двадцатую стрелу. Всё, колчан опустел. Что хотели, сделали.

Событие шестьдесят пятое

«Стрела не ищет цель, цель притягивает стрелу»

Мэттью Макконахи

Данила Осипов — сын сотника Емели на стену по канату не полз. У него было другое задание. Он с наложенной на тетиву стрелой ждал внизу. Страховал диверсантов, что забросили кошки на стену и ползли теперь вверх. Десять человек поднимаются и двадцать страхуют. Потом лезут ещё десять. Данила и в эти десять не попадал. Молод. Опыта ночных операций у вражьего города нет почти. Да и с силой пока много хуже, чем у тех диверсантов, что год назад начинали тренировки. Даже больше года прошло. Березень (март) был, а сейчас червень (июнь). Нет, он по верёвке с узлами на стену заберётся, пробовал уже, но гораздо медленнее тех, кто в первом десятке диверсантов был.

А вот из лука он стреляет не хуже, а если честно, то гораздо лучше многих. Ещё бы, его лучший стрелец Русского королевства учил — его отец Емеля.

Пока стрелять было не в кого. Не было брянцев на стене. Может, в другом месте, а может их настолько мало осталось, что городскую стену уже не могут блюсти и отступили к детинцу.

— Малой, Данила, ползи! — прошипели сверху и Осипов бросился к стене. Бросил лук, поймавшему его стрельцу вверху и схватился за верёвку. Ему показалось, что он в два удара сердца поднялся, но Иван Пегий десятник, что-то недовольное пробурчал и помог даже ему забраться, подтянув за ворот кольчуги, — Тяжёлый! Полбы натрескался перед выходом⁈Пошли.

Они пробирались по стене под козырьком в сторону ворот, а вторая половина стрельцов пошла в противоположную сторону к детинцу. Чудеса, но на воротах было всего трое воев. И они не ходили и не перекрикивались, как их учили, а просто стояли у ворот все вместе, прислонившись к ним, и спали. Стоя спали. Уметь надо.

Десятник Пегий жестами показал, кто в кого стреляет. Страховался Иван, на каждого воротчика выделил по три стрельца и по три стрелы, значит. Даньке он показал два пальца. И тот, мельком глянув на второго от них воя, наложил стрелу на тетиву. Не тяжело будет. Вой был в кольчуге и шеломе, вот только бармицы на нём не было, и, как подарок, брянец стоял к Далиле спиной, и белая полоска тела в свете почти полной луны отлично выделялась над темным железом кольчуги.

— Бей! — свистящий шепот Пегого, как громом шарахнул по ушам. Осипов вскинул лук и, натянув тетиву, отправил стрелу в шею даже не пошевелившемуся вою. Так вот можно и жизнь проспать.

Кроме его стрелы в шею воротчика вошла ещё одна, и одна впилась ниже, но кольчугу пробила. От какой уж умер этот брянец теперь определи? А только, как подкошенный свалился. И два его товарища так же беззвучно рухнули в пыль у ворот.

— Спускаемся, — Иван решительно двинулся к лестнице, что вела на площадку к бойницам, а потом ещё ниже, заканчиваясь у самых ворот.

Внизу он проверил поочерёдно всех стражей бывших и одному сунул нож в глаз.

Дальше они, стараясь слишком уж много шума не наделав, заскрипев петлями ворот, открыли ворота и впустили остальных воев из их отряда. Всего теперь у Овруче их пять десятков. Больше и нет. Все пошли, даже легкораненые. В лагере только связанные пленные и свои раненые остались.