Владимир Лещенко - Кровь, огонь, серебро...
Киллер искал Повелителя и его компанию. Гуменник сводил, как и обещал, в ресторан девушку-диспетчера из отделения милиции. Борис, Дмитрий и его брат завершали подготовку к смертельному удару по врагу.
Вооруженные отряды кайтифов и подчиненных им людей наведывались во все места обычного пребывания оборотней (благо такие были неплохо известны) и расправлялись с ними. Хотя столь легко удалось найти не так много оборотней. След кровавых убийств тянулся по всей Москве, в отелях и коттеджах пригорода находили сгнившие тела, оставшиеся от древних и молодых вампиров, изуродованные волчьи трупы валялись прямо на мостовых.
Разрывные пули разили даже живучих оборотней. Поговаривали, что Арахнов пригнал две роты спецназа из какого-то дальнего гарнизона.
А в ночных новостях сообщали то об обострившихся мафиозных разборках, то о появлении бродячих собак из лесов Подмосковья, то о маньяках-живодерах, этих собак зверски убивающих…
Утро наступило как-то незаметно – небо было затянуто тучами, и временами моросил мелкий дождь.
Потом солнце все же пробилось сквозь тучи, и день обещал стать обычным весенним днем. Самым обычным. Но не для всех.
14 мая. 11.00– Такое чувство, что началась война! Везде – кровь, трупы, сгоревшие машины… Три загородных особняка разнесли! – делился впечатлениями со своим другом Олегом Пепловым старший оперуполномоченный Петя Стоцкий. – Я просто ох..ваю! Бойня какая-то! И куда катится этот мир?! Криминал такого себе давно не позволял!
– Подъезжаем, – предупредил водитель.
– Приготовиться, ребята! – скомандовал Пеплов. – И осторожнее – мне потом за ваши трупы отчитываться.
Грубоватая шутка прозвучала натянуто.
Выскочив из машины, они гуськом побежали к подъезду.
Предстояло проверить одну квартиру, где уже третий день обретался какой-то подозрительный тип, представившийся соседям другом уехавших в отпуск хозяев.
Пеплов хорошим пинком выбил дверь.
– А ну, все на пол!!! – заорал он.
Тот, кто был в квартире, рухнул от неожиданности. Затем поднял голову:
– В чем дело, начальник? У вас какие-то претензии?
Был это крупный бледный мужик в одних трусах, неопределенного возраста, но явно уже немолодой.
– Ваши документы!
– Дык, начальник, извини, – дома забыл. Я вот у друзей… Может, уладим дело? – заискивающе добавил тип, как-то по-особому легко поднимаясь с пола.
– Молчать!!! – рявкнул капитан. Ордер на арест ему не выписали, но в случае чего начальство прикроет. – А про наши претензии тебе прокурор расскажет. Беленко! – позвал он. – Тащи его в машину!
Капитан подошел к занавешенному окну. Отодвинул тяжелую портьеру и прищурился от ясного майского солнца.
– Начальник, ты что, ох..л?! – взвыл задержанный. – Я ж тебе хрен оторву и сожрать заставлю!
Почувствовав движение за спиной, капитан быстро шагнул в сторону – и взбешенный мужик пролетел мимо него и врезался в балконную дверь.
Сквозь звон стекла Пеплов уловил тяжкий стон и успел краем глаза увидеть лежащего на полу окровавленного сержанта Беленко.
А мужик, пробив головой стекло, вылетел на залитый солнцем балкон. Раздался дикий вой…
Евлампию Лyнову, в далеком прошлом конокраду, а последние лет сто пятьдесят вору и убийце на службе у Чижинского, жутко не повезло. Три месяца назад он перешагнул грань, отделяющую просто вампира от Древнего, или, как говорили сами потомки Лилит, – Истинного вампира.
Он обрел многие способности, но лишился возможности пребывать на ярком солнце.
Само собой, появляться днем на улице в его планы никак не входило.
К его несчастью, ни статус Древнего, ни прожитые годы не слишком прибавили ему ума, к тому же он страдал приступами агрессивности, чего за вампирами обычно не водилось.
Именно это случилось с ним сейчас, и вместо того чтобы, к примеру, симулировать сердечный приступ и потом бежать, он впал в бессмысленную ярость. Да и как не взбесишься тут, когда на кожу хлынул жгучий поток ультрафиолета, пусть и сильно ослабленный стеклом?
Капитан осел на пол. И дело не в том, что он явственно различил оскаленные длинные клыки. Но то, что произошло потом… Зрелище корчащегося на балконе мужика, кожа которого краснеет, а потом стекает слизистой жижей, после чего само безжизненное тело, воняя, как выгребная яма, начинает гнить с ураганной скоростью, могло бы выбить из колеи кого угодно.
Зажав нос, бравый омоновец заставил себя подняться и кое-как проковылять вниз, пока подчиненные выносили на одеяле Беленко, держащегося за распоротый живот – распоротый, между прочим, вместе с кевларовым «броником».
Нужно было как можно быстрее оповестить об этом начальство…
Полчаса спустя он уже отчитывался о случившемся, а еще через десять минут был обозван наркоманом, психом, шизоидом, заранее уволен из органов и послан к психиатру, а также по другим, менее приличным адресам.
И потащился домой, махнув на все рукой…
А еще через час в отделение приехал человек в длинном плаще и старомодной «тройке».
И, проведя с начальником Пеплова долгую беседу за закрытыми дверями, после которой тот ровным счетом ничего не помнил о сумасбродном отчете капитана, принял решение завтра же навестить виновника переполоха.
19. Подземелья
Серая, огненная и серебряная
– Нам пора идти, – сказал Чекан.
Каролина, примостившаяся в ногах у мирно посапывающего Андрея, встала с продавленного дивана.
Ночь эту они провели в заброшенном, не то стоящем на капремонте, не то идущем под снос шестиэтажном дореволюционном доме между Ильинкой и Стромынкой.
Сторож тут был, но с помощью мага Эльфа миновать его труда не составило.
Как объяснил Эльф, дом этот стоял в «слепом пятне», и засечь их не смог бы не то что любой из смертных магов, но даже высший демон, если бы сумел каким-то чудом проявиться в этом мире.
Переночевали они в роскошной шестикомнатной квартире – похоже, бывшей коммуналке, о полной ликвидации которых регулярно сообщает московская власть, да, видать, все никак не может ликвидировать…
Они перекусили купленной по дороге снедью и запили водой из пятилитровой канистры, приобретенной заодно с хлебом и колбасой.
Каролина испытывала какое-то странное ощущение от пребывания в этом заброшенном доме. Как будто присутствовала в нем некая жизнь после смерти. Словно бродили вокруг незримые тени некогда живших тут людей…
В одной из комнат Каролина нашла на старой этажерке сборник стихов неизвестной ей поэтессы.
Назывался он красиво, пусть и слегка высокопарно: «Раскройте приветливо души».
Стихи там, правда, были совсем не радостные и приветливые, а меланхоличные, от них веяло одиночеством. Кто знает, может быть, поэтесса сама бывала здесь, в этом некогда полном жизни доме, и читала живущим тут друзьям свои стихи.
Взглянула вверх. Не в силах шевельнуться.
Живым подвижным клином надо мною – журавли.
Дыханье затаенное, глаза мои – как блюдца,
Не слышу ничего вокруг, не чувствую земли.
Курлычет клин, намокли вдруг ресницы,
Удачи, птицы, вам. Но что в пути вас ждет?..
Весной, конечно же, назад не все вернутся птицы.
Смеюсь им вслед.
Машу им вслед.
Ох, долог их полет.
Прочитана еще одна страница.
От прошлого отлета птиц промчался ровно год.
Красив журавль. Особая, чарующая птица.
Счастливого полета вам, не ведать вам невзгод.
Строчки почему-то запали Каролине в душу, и она спрятала книжку в карман.
И вот теперь беглецы покидали дом, гостеприимно их приютивший и скрывший от недобрых глаз.
«Эх, жаль, машину „засветили“, теперь придется где-то искать другую», – подумал Чекан.
Идти оказалось недалеко. Прямо за домом они влезли в узкий неприметный лаз, замаскированный «грибком» из проржавевшего железа.
Именно отсюда, сказал Эльф, можно добраться до подземелий и выйти на поверхность в другом месте, чтобы сбить со следа недругов.
Ступеньки терялись в темноте, и девушке казалось, что перед ней бездонная пропасть.
– Пошли, – сказал Чекан, пригнулся и начал осторожно спускаться вниз.
У Степана дрогнуло сердце, но он не показал виду.
– А почему сразу-то не пошли, еще вчера? – только и спросил он.
– Отдышаться нужно было, – ответил Чекан. – Отдохнуть.
– А потом что, на ночь глядя идти? – добавил Эльф. – Через старые подземелья? Ну-ну…
– Так под землей вроде все равно – день или ночь… – попробовал отшутиться Глотов.
– Неудивительно, что при таких охотниках у нас вампиры живут и процветают, – заметил Чекан.
