Андрей Левицкий - Варвары Крыма
Я присел перед ней на корточки, глядя в серьезное маленькое личико.
— Не умер, но ему плохо.
— Раненый? — вздохнула она. — Да.
— Но ты его вытащишь, дядька?
— Я постараюсь.
— Ты уж постарайся, — попросила девочка. — Я не только шестеренки, я и деда тоже очень люблю.
В небе висела полная луна, вокруг одна за другой проступали звезды. «Каботажник» приближался к Волосатой горе. Распахнув люк, Чак спрыгнул в отсек, где прятал меня при въезде в Херсон-Град.
— Что ты за трубу прилепил к борту? — спросил я у карлика. Не ответив, он стал чем-то озабоченно лязгать.
Все кочевники, кроме Демира, набились в кормовой отсек, оттуда доносились их выкрики и хохот.
— Альбинос, как теперь твоя голова? — спросил старик.
Я потер виски. Демир, как и Крум, предпочитал штанам короткую меховую юбку, а плетенным из лозы сандалиям, которые носили большинство кочевников, — кожаные мокасины на тонких мягких подошвах.
— Теперь в порядке. Что было перед тем, как я пришел в себя на лодке? Вы ждали меня под эстакадой?
— Ждали, а ты мимо на мотоцикле пролетел. Мы за тобой. Верзилы вперед вырвались, догнали тебя уже на реке. Ты лодку в кустах нашел, их там три лежало. Наверно, рыбацкой артели какой-то.
— Ясно. Я тогда не понимал, что делаю. Думаю, меня тянуло обратно туда, откуда я пришел в Херсон-Град, но про вас, ждущих в условленном месте, начисто забыл.
С кормы донесся дружный вой кочевников. Чак, высунувшись из нижнего отсека, неодобрительно посмотрел в ту сторону и снова исчез.
— Дядька, Гребешок, идите смотрите, как мой электронный ваших борет! — Инка схватила за руки нас с Демиром и потащила на корму.
Кочевники полукольцом окружили сидящего на кровати киборга и устроившегося на табурете Стояна. Между ними стоял второй табурет, они уперлись в него локтями и сцепили пальцы правых рук. Когда мы вошли, лицо у Стояна было темно-красным, а мышцы на руке вздулись так, что казалось — гладкая смуглая кожа вот-вот лопнет. Киборг, широко расставив ноги, налегал на его руку, крепко сжимая ее толстыми пальцами. Судя по всему, старший Верзила был не первым, с кем Дэу вступил в подобный поединок.
Жив, подпрыгивая от возбуждения, что-то лопотал, не умевший говорить Тодор от переизбытка чувств несколько раз стукнул себя кулаками по высокому бугристому лбу. Стоян с шипением выдохнул воздух через ноздри, а потом Дэу опрокинул его руку так, что Верзила едва не слетел с табурета, нагнулся вбок и даже глухо вскрикнул.
— А-а! — выдохнул Жив разочарованно.
Дэу откинулся на кровати, тяжело сопя. Кочевники роптали, хмуро глядя на него. Он указательным пальцем ткнул выпрямившегося Стояна в грудь.
— Давай!
Верзила расстегнул висящую на боку сумку, достал плетеную бутыль и бросил киборгу, который, сорвав пробку, тут же приложился к горлышку.
— Там что? — спросила у меня Инка.
— Настойка, — пояснил я. — Из листьев одного растения, которое в пустыне растет.
— Крепкая?
— Очень.
— Эх… — покачала она головой. — Опять налижется. «Каботажник» качнулся, и сзади донесся голос Чака:
— Так, прилетели. Я наверх полез дыры конопатить, а вы пока решайте, что дальше.
***— Не хочу, чтобы этот дирижабль вообще кому-то достался. Вдруг он на ходу до сих пор? Даже если нет, оружие на борту цело. А предки, те, что до Погибели жили, такое умели, чему мы еще не скоро научимся. Вон я недавно видел — у них леталки, как у небоходов минских, только большие и железные. Небоходы на своих машинах бомбы возят, но немного, потому что тяжелый груз дирижабль не поднимет. Но какие бомбы на древнем дирижабле могут поместиться? Вы ж сами со мной спускались, видели…
— Мы одну только видели, — возразил Демир. — Длинную такую…
— Правильно, и какая у нее мощь? Орест, мой шанти, сказал, одной такой бомбой весь Крым можно взорвать, всю гору.
Мои люди сидений не признавали и расположились на полу, поджав ноги. Дэу, стоя под дверью и сложив руки на груди, дремал, Инка и Чак выглядывали из рубки.
Кочевники переглядывались. Демир сделал приглашающий жест, и все придвинулись к нему. Тот зашептал что-то. Чак задумчиво пощелкал пальцами по кривой рукояти самого большого ножа на своей груди. Инка исчезла в кабине, появилась снова и стукнула карлика кулачком в плечо.
— Чё? — тихо спросил он.
— На сколько передач коробка? — шепотом спросила девочка.
Накрененный пол автобуса иногда чуть покачивался. Шипение сверху больше не доносилось — карлик заделал пробоины, — но газа осталось маловато для такого количества пассажиров, и мы едва дотянули до склона. Теперь автобус висел слегка наискось, касаясь крутого косогора двумя боковыми колесами — прямо за окнами с той стороны были деревья.
Дэу под дверью всхрапнул. Что-то промычал Стоян, Крум вскинул голову, глянул на меня, обхватил за шеи Жива с Тодором, притянул к себе и забубнил. «Хан… — донеслось до меня. — Дирижаба летуча… Бомба!»
Чак с Инкой снова показались из кабины, карлик выглядел удивленным, должно быть, девчонка в очередной раз поразила его своими познаниями в механике.
— Переделать, говоришь, — протянул он, и тут кочевники разом зашевелились.
Стоян, хлопнув Демира по плечу, отодвинулся в сторону. Крум осклабился и стукнул кулаком по полу, а Жив с Тодором молча встали и подошли к Дэу. Снова всхрапнув, тот открыл глаза, поднял голову. Верзилы отодвинули Дэу от двери и принялись сдвигать створку.
Демир, выпрямившись, сказал:
— Хану нужно оружие.
— Всем нужно, — ответил я, прекрасно понимая, что сейчас будет.
Жив закивал, что-то болбоча, Стоян промычал неразборчиво. Крум выкрикнул:
— Точно, Альбинос!
— Молчите. — Демир поднял руку, и они умолкли. — Племени нужно оружие. Без него варвары Крыма уничтожат племя.
— Варвары? — удивился Чак. — А вы-то сами кто, мохнатые?
Демир с достоинством взглянул на него.
— Люди Крыма жестоки, любят кровь. Всегда воюют. Называют варварами племена пустыни, но это они сами — варвары. Племена честнее их. Мы только охотимся, чтобы добыть пищу. И защищаемся, если нападают. А варвары Крыма воюют всегда. Нам нужно оружие. Я знаю, Хан не позволил бы нам разрушить старую машину. Поэтому, Альбинос, мы не с тобой. Ты — наш, но племя важнее. Понимаешь?
— Понимаю, — сказал я.
— Мы идем в племя, — объявил Демир. — Сейчас стоянка недалеко от Красного зуба. Мы говорим Хану про машину. Он поднимает племя. Идем к машине. Чиним ее и летим. Или берем оружие. Тогда всем варварам Крыма конец! — Он поднял крепко сжатый кулак, и кочевники радостно загалдели.
Жив с Тодором открыли дверь. Чак, выйдя из рубки, спросил:
— Эй, мохнатый, а что вы с машиной-то делать будете, чтоб взлетела? Плясать вокруг и грозно выть?
— Он с нами пойдет, — Демир показал на киборга. — Недалеко от места, где Альбиноса отбили, наши манисы стоят. В старом доме на холме их заперли. Возьмем и поедем.
— Быстро в племя попадем! — выкрикнул Крум и стал бить дубинкой по борту в такт словам. — Хан племя подымет… К машине пойдем… В машину сядем… Полетим… Всех на Крыме убьем!
— Всех, всех! — подхватили остальные.
— Так, а ну не ломай мне гондолу, мелкий! — закричал Чак на Крума.
Я смотрел на кочевников и думал, что так и не стал для них своим. Как и они не стали родными для меня. Мой дядя, вождь племени, очень хотел, чтобы это произошло, но… Хотя они были ближе мне, чем херсонцы или гетманы, и с ними я чувствовал себя легко и свободно, кочевники оставались дикарями, а я — сыном управителя Херсон-Града.
Дэу, вылакавший бутылку Стояна, лишь благодушно заморгал, когда Жив с Тодором стали подталкивать его к двери.
— Эй! — Инка бросилась за ними, но на ее пути вырос Стоян. — Вы куда электронного уводите?
— С нами по-ойдет, — промычал Верзила и широко расставил руки, не пуская ее к дверям.
Девочка нырнула под его локтем, но Стоян обхватил ее за талию и поднял.
— Отпусти, Бугристый Лоб! — закричала она, дрыгая ногами.
Жив с Тодором спрыгнули на склон, Крум и Демир стали сгружать им Дэу. Стоян сунул мне в руки Инку, дружески хлопнул меня по плечу и поспешил им на помощь. Дэу тяжело сопел, но не сопротивлялся. «Каботажник» качнулся и начал взлетать, когда Верзила оказался снаружи. Донесся треск веток.
— Отпусти, дядька, куда они его уводят?! — Инка дергалась в моих руках. Я поставил ее и приобнял за плечи, не отпуская.
— Не бойся, ничего с ним не будет. В племени его не тронут, наоборот, уважать будут. Хану толковый механик давно нужен.
Крона дерева в дверном проеме медленно уползала вниз. Оттуда доносился хруст, сопение и выкрики кочевников, подбадривающих Дэу.
