Дмитрий Манасыпов - Кремль 2222. Восток
В сторону намеченного убежища беглецы добрались без помех. Зашли в спасительную темноту, двинулись в сторону, указанную Дунаю крысопсом. Проросшая через все здание крыш-трава надежно сдержала кирпичную коробку, уцелевшую после яростных боев, бомбардировок и последующей взрывной волны от самой последней. Той, что на долгие годы погрузила Москву в страшный сон, окончившийся еще более страшным пробуждением. Поднявшись по осыпающимся кускам лестницы, пластун заприметил помещение с уцелевшим участком пола. Самое то, чтобы на какой-то короткий миг передохнуть. Пригнулся на всякий случай, когда проходил через пролет с дырявой стеной. Оглянулся, ища удобное для наблюдения окно… ну или то, что от него осталось. Такое обнаружилось чуть дальше, да и не окно. Стена в углу комнаты оказалась порушенной хорошенько, разбитая в труху прямым попаданием чего-то крупнокалиберного.
Дунай покрутил головой, надеясь разглядеть удобный уголок для отдыха Пасюка. Света, пробивающегося через плотные серые тучи, кому другому бы явно не хватило, но не пластуну. За прошедшие годы дом мало напоминал тот, каким был сначала. Стены сохранились, да и те густо поросли побегами травы, обметались засохшей паутиной, покрылись плесенью. Межкомнатные простенки еле держались, заваливаясь в стороны, торчали вверх темными обломками гнилых зубов. Мебель превратилась в труху, став приютом для насекомых, чей неумолкаемый треск слышался и сейчас. А та, что осталась, полностью покрытая травой, не казалась удобной. Скорее напоминала валуны, обросшие мхом и лишайником. Да, не самое лучшее место, ничего не скажешь.
– Ты это, Дунай, не держи на меня обиды… – Айгуль выглянула в проем.– Не со зла, сам понимаешь, и ругаюсь, и кинулась на тебя. И спасибо тебе, выручил.
– Спасибо… – Пластун почесал крысопса за ухом.– Не за что. Деваться мне некуда, вот и вытащили тебя. Хорошо Пасюк живой остался. Да, дружище?
Тот заурчал, прижавшись к ноге Дуная. Заплечный мешок, на котором развалился мохнатый, хрустнул чем-то внутри.
– Смотрю, ты к нему как к другу относишься? – Девушка заинтересованно посмотрела на крысопса.– У нас в степи таких нет.
– Он умный,– пластун не стал раскрывать всех секретов Пасюка.– Все понимает, да и к тебе, по правде говоря, меня и привел. Сам бы плутал там, пока рак на горе не свистнул.
– А кто такой рак?
– Не знаю, зверь небось какой-то.– Дунай прислушался. Нет, за стенами ничего подозрительного не оказалось, так, помстилось ему слегка.– Али птица, чего ему свистеть-то просто так?
– Так-то да.
И замолчала. Правда, совсем ненадолго, заставив Дуная занервничать. Сидела бы себе, молчала в тряпочку, так нет, тянет поговорить бабу. Что с нее взять, все они одинаковы, чуть что – давай языком чесать. Прямо в самый ненужный момент, вроде как сейчас вот.
– Яд на сутки?
– Да,– и вот еще тоже, вздумала напомнить.– Сказали, дескать, приведу тебя, так помогут. И дадут умереть как воину.
– Ты как попал в плен-то, длиннобородый? – Айгуль сказала это тихо, понимая, каково может быть воину. Плен – это позор, как ни крути.
– Как-как… каком кверху. Сам дурак потому что, думать головой надо было.– Дунай насупился. Рассказывать про плен он ей не будет ни за что.
Хотя Айгуль спрашивать и не стала. Он покосился на нее, белеющую светлым пятном лица. А неплоха девка-то, ничего не скажешь. Ишь, какая интересная красота у степняков, оказывается. В Кремле таких не водилось, поневоле взгляд останавливался на ней. И ведь враг, вот какое дело.
– Руку протяни.– Айгуль покопалась в поясе. Тот оказался ее, почему-то «рыжие» снимать его не стали.– Да давай сюда, боишься, что ли?
Пластун думал недолго. Если баба решит вдруг его чем убить, так успеет небось свернуть ей шею. А нет, так чего бояться? В яд, спрятанный внутри его собственного тела, Дунай верил. Раз так, вряд ли у него выйдет дойти до Кремля.
Айгуль крутила его руку и так и так, что-то старалась нащупать в темноте, шипела сквозь зубы, точно ругалась. Нажимала небольшим острым щупом, оказавшимся в руках. И как просмотрели эти олухи в рыжих хламидах, ведь как оружие использовать легко можно. Да уж, Айгуль куда как не проста, ничего не скажешь. За такой только глаз да глаз и уши востро держать. Дунай сидел, слушал еле различимое пыхтение кочевницы, за каким-то чертом ковыряющейся в его руке, и не забывал про окружающее, про то, что за стенами.
Вот, казалось бы, ночь, да еще и не в Кремле. Скажи кому из пахарей, что в городе можно даже спать, ведь не поверит. Ан нет, сейчас-то Дунаю казалось яснее ясного, что можно не просто поспать – выспаться можно, стоит только захотеть. Ну чего там, внизу, в домах напротив, и в небе особого, что заставит сторожиться? Казалось бы, все… но все вовсе не так. В доме напротив, если прислушаться или, еще лучше, принюхаться, затаились два каких-то мута. Неопасных, один ранен, да хорошо. Запекшейся кровью, для того кто умеет владеть правильным ощущением мира, разит за сотню метров, не меньше. Вормы? Скорее всего, что они, бестолковые, но и опасные. Да кто знает, может, и давешние дунаевские знакомцы, как там… Сладкий с кем-то.
– Три нефритовых корня Хуурматта тебе в одно место! – ругнулась девушка, сдув черную прядь, упавшую на глаза.
– Чего? – покосился в ее сторону пластун.– Три чего?
– А! – отмахнулась Айгуль.– Следи за округой, светлобородый.
Дунай пожал плечами и продолжил следить. Девушка перестала теребить его руку и завозилась с чем-то металлическим. Пару раз звякнуло в темноте. Пасюк нервно и неровно дернулся в полудреме. Напарник пластуна мог спать так часами, лишь бы время и место позволяли. Чутко, всегда настороже, готовый рвануть с места в сторону и вцепиться во врага. Сейчас, положив тяжелую башку на бедро Дунаю, Пасюк спал относительно спокойно. Пластун погладил жесткую шерсть, ставшую совсем уж непотребно грязной, и опять начал прислушиваться да принюхиваться.
Ага, слышно как возвращается часть ватаги сектантов, несолоно хлебавши. Не, а что они там себе думали-то, а? Прямо-таки раз – и нашли беглецов, покрошивших в капусту немало их соплеменников. Куда там, держите карман шире, «рыженькие», не по вашим зубам пришлись Дунай со товарищи. Так, идут пятеро, трое тащат так ими любимые копья, устали, древки задевают землю, стучат. А еще у двоих, судя по всему, что-то вроде сетей, изредка шуршат, свисая с плеч. Да уж, охотнички, ничего не скажешь. За ними-то самими, кстати, идут несколько крысособак – сложно не различить их едкий запах ночью. А «рыжики» и не чувствуют, такие вот дела. Глядишь, так чуть позже им еще и отбиваться придется. Пасюк дернулся, просыпаясь, почуял чутким носом сородичей.
«Спи! – практически приказал ему Дунай.– Быстро!»
Другу надо поспать крепко и хорошо. Во сне безумный механизм восстановления его организма заработает еще быстрее, и пес проснется бодрым и готовым к дороге. А что еще надо? Яда бы не было, эх…
Что-то больно кольнуло руку, и Дунай вздрогнул. Он покосился в ту сторону, не понимая случившегося, замер. Айгуль помотала перед его глазами чем-то длинным, с блестящей кромкой. Руку саднило и немного жгло.
– Вернула долг, светлобородый.
– А как? – Ничего умнее Дунай не смог придумать.– Его ж нельзя без противоядия-то…
– Кому нельзя, а кому и можно,– девушка убрала непонятное орудие в поясной карман.– Ну вот теперь с тобой все хорошо.
– Точно? – Дунай недоверчиво посмотрел на собственное запястье.– А как…
– Яд смешанный, из желез змей и реагента. Только, э-э-э… – Айгуль покосилась на него.– Оно тебе зачем?
– Мало ли… – Пластун пожал плечами.
– Ну да, яд сильный. Братья-кешайны приносят из Великих песков алых кобр, берут его у них. В столице Народа есть целый питомник, где выводят алых кобр. Это опасно, но охота опаснее. В каждой погибает от двух до пяти братьев.
– Такие страшные, кобры эти?
– Да, светлобородый,– девушка поудобнее устроилась спиной к стене.– Кобры большие, сильные, быстрые. Их ловят сетями… Прямо как меня тут поймали.
– Да не расстраивайся ты.– Дунай поправил сползшего с мешка Пасюка.– Ты на свободе, живая. Так чего там с ядом-то?
– С ядом? Противоядие само по себе его не убирает. Оно запускает тот самый реагент, он нейтрализует токсины. У каждого разведчика-кешайна есть с собой и то и другое.
– Вон чего… – протянул Дунай.– Спасибо, Айгуль.
Ему очень хотелось ей верить. Если яда больше нет, то стоит продолжать поиск Любавы. А потом возвращаться в Кремль и снова стучаться к мастеру Устину насчет жуков. Главное, чтобы мутанты не прошли через Кремль, это куда важнее его, непутевого, жизни.
– Почему ты так переживаешь из-за своего плена? – брякнул первое, что пришло в голову, Дунай.
Айгуль повернулась к нему:
– А что, у вас в Кремле не стыдятся попасть в плен?
– Воину это хуже всего.– Дунай покопался в сумке у пояса, достал два сухаря, протянул один девушке. Второй зажевал сам, только сейчас поняв насколько голоден.– Если кто попадет, а его выкупят у нео, так они потом позор кровью долго смывают.
