Дмитрий Манасыпов - Кремль 2222. Восток
…выпад кривой сабли, оружия всадников, серебряным блеском прошел рядом с лицом Айгуль, чуть не задев. Противник, родом откуда-то из недавно присоединенных к земле Народа областей в бывшей Сибири, махнул крест-накрест оружием. И покатился в сторону, пропустив обманный удар, заработал пинок под колено, упал, замер, глядя на дрогнувший конец клинка у самого горла. Ближе, еще ближе, холодной змеей ходило острие по коже, разом вспотевшей.
– Стоять! Айгуль, не перегибай палку, не привыкай хвалиться силой! – рявкнул Цюань, учитель фехтования. Встал рядом, стройный, высокий, похожий на полученное в жестокой рубке подземного комплекса в степях Казахстана прозвище… Цюань Куайдзиэнь[16]. И сказал правильно, потому что:
…уважай врага своего, как велит Яса. Ибо нет для кешайна никого ближе, кроме братьев по оружию и врагов, делящих с кешайнами нить своей жизни. Не давай врагу почувствовать себя униженным, если он того недостоин.
…не наноси лишнего ущерба ни имуществу врага, ни семье его, ни жизни, если он того недостоин. Враг, что уязвлен выше нужного из-за гордыни воина или жажды его женщины, детей или скарба, страшен вдвойне.
…убивай врага сразу, не мучая, если того не надо ради Пути. Враг, ставший мучеником в глазах родных своих,– породит сотню врагов, еще более страшных.
…в битве же не дрогни, добей врага, чтобы не нанес он удара в спину тебе. Помни, что, дав ему такую возможность, вселишь во врага мысль о смерти кешайна, о том, что того можно обмануть. Такое недопустимо, ибо кешайны должны быть лучшими. Так велит Новая Яса воинам Народа…
Глава девятая
Нео на био сидит и шамом погоняет… когда их Дружина гонит.
Кремлевская пословица– И куда дальше? – шепнула Айгуль, выглянув за поворот длинного коридора. Его щербатые серые стены впереди заметно рыжели. Свет от факелов подкрашивал, не иначе.– Вроде тихо пока.
– Нам-то вон туда надо.– Дунай показал ей на памятный проход, где стражники-головотяпы пропустили его проникновение в глубь лабиринта Кольца.– Только в прошлый раз повезло, а сейчас явно драться придется.
– Ну и подеремся, чего уж там.– Девушка перехватила удобнее короткий клинок, одновременно доставая второй. Копье Айгуль брать не стала.– Эх, мне бы мои ножи.
– Свои не дам.– Пластун извлек метательные клинки из чехлов.
– Небось потому как заговоренные, да? – Айгуль усмехнулась.– Знаю я вас, сиволапых, все норовите поколдовать.
– Чего?! – шепнул Дунай.– Чего мелешь-то, девка, думай головой.
– Д-а-а, шуток ты точно не понимаешь. Дай штыри вон, а?
Пластун не ответил. Шутки он понимал, когда они смешные оказывались. Да и не до шуток сейчас. Пасюк покосился на друга и подопечную. Да-да, кочевую разведчицу крысопес воспринимал именно так, как обузу, за которой необходим глаз да глаз. И по дороге до поворота Дунай убедился в правоте товарища. Пару раз он не успевал даже заметить, как черноволосая молния в синевато-серой накидке срывалась вперед, яростно рубя саблями, снятыми с убитых «рыжих». Хотя работала девка прилично, на таком высоком уровне, который не у каждого в дружине-то и увидишь. Но сейчас все решит дистанция и меткий бросок. Пока, судя по всему, переполоха по поводу убитого мальчишки караульного никто и не поднял. Дисциплина у демонопоклонников явно хромала на обе ноги, даже если те были и с копытами.
«Те же двое впереди»,– Пасюк повел чутким носом.
«Спасибо».
– Эй, бородач… – прошипела сзади девка.– А чего ты иногда застываешь, а? У тебя с головой все в порядке?
Дунай выругался про себя. Не хватало еще показывать этой незнаемой чернявой пройдохе, что она его раздражает. На всем пути, достаточно сложном, Айгуль умудрилась уже несколько раз вывести его из себя своим ехидством, которое Дунай не ожидал встретить именно сейчас и здесь. Это и постоянное опасение получить от нее мечом в спину заставляло крепко нервничать. Хорошо, хоть Пасюк все понял верно, и даже показал девке свои страшенные клычищи, когда та незаметно оказалась рядом с пластуном. Пусть вроде и по делу: таились от нескольких «рыжих»,– но Пасюк точно показал ей весь расклад. Мол – только попробуй чего сотворить, враз располосую. Та поняла и старалась больше сзади не оказываться. В смысле, что на расстоянии, не превышающем ее вытянутую руку с мечом.
Пластун рванул вперед, вылетая на прямой участок перед перекрестком. Взмахнул обеими руками практически одновременно. Сталь, вжикнув, ушла вперед. Клинки ножей с хрустом вошли точно в те места, куда метил Дунай, пробили им гортани. Кровью забрызгало стены, часовые завалились. При падении копье одного грохнуло к чертям фонарь, от которого тут же занялась импровизированная баррикада. Пламя легко и играючи прыгнуло на сваленные в кучу ящики, схватилось за мешковину, опалив ее сверху. Песок, понятное дело, не загорелся.
– Ты батыр, воин крепости… – Айгуль наклонилась к одному из стражников, начала снимать с него пояс. Верно, тот полностью оказался в гнездах для метательных стрелок.– Нам теперь бы уйти отсюда быстрее, на дым-то сбегутся.
– Нам туда.– Дунай ткнул в сторону провала хода, в котором их должен был ждать спасительный воздуховод. Дай Отец воинов тому, кто их тут придумал, хорошей жизни в горних высотах и Ирии.
Девушка согласно кивнула и бросилась туда, стараясь не упустить из вида хвост Пасюка, мелькавший впереди. Пластун разбросал полыхающее дерево по оставшимся выходам на перекресток, желая хоть как-то прикрыть отход. Крик Айгуль он услышал, когда разворачивался к нужному коридору и собирался бежать в ту сторону. Пришлось ускориться, летя вперед прыжками и низко пригибаясь, чтобы не снести макушку о потолок.
Влетел на поворот, где под потолком их должна ждать такая необходимая дыра в тесный короб из проржавевшего металла, слыша звуки боя. Рывком вытянул меч, понимая, что кто-то их все-таки поджидал. Не ошибся.
Та самая дрянь, ковылявшая понизу, которой опасался Пасюк. Горбатое и худое чудище, в рыжей хламиде и с копьем, вихрем вертевшееся сейчас между стен. Мечевидный наконечник, столкнувшись с изогнутым клинком Айгуль, выбил чуть ли не сноп искр, отбрасывая его в сторону. Левый клинок шайнки треснул и переломился. Пасюка, бросившегося на тварь сбоку, та откинула обратным ударом древка, швырнувшим крысопса в стену. Существо двигалось странно, ломаными движениями, прыжками, отталкиваясь от стен. Дунай выругался, заметив, что тому оставалось совсем чуть до удара, которым Айгуль может быть и убита. Двигалась шайнка плохо, неуверенно, еле держась на ногах. То ли древко попало ей по руке, то ли о стену приложилась… крови не видно, но оставшийся меч перехватила в левую руку, и видно, что ею работает хуже.
Метать только что вытащенные из часовых ножи снова оказалось сложно. Тварь заметила пластуна, и движения, без того быстрые, стали просто смазанными, ведь существо закрывалось девушкой. Попасть в нее было для Дуная смертельно опасно. Айгуль – его пропуск в мир живых, возможность добиться цели. Пластун снова выругался сквозь зубы, помянув бесов, и рванул вперед, насколько позволял размер коридора.
Данг! Острие копья отбило хитрый выпад Дуная, вывертом ударившего существо сверху. Пластун попытался попасть и ногой, но «рыжий» ловко отскочил, сиганул в сторону. И тут же, не прекращая движения, саданул тупым концом древка Айгуль прямо в грудь. Девушка ударилась о стену, стукнулась затылком. Ее скрутило в спазмах рвоты, оно и понятно. Диафрагму-то перехватило да шибануло еще спиной. Хорошо, если ничего не сломала. Пластун перетек плавным движением в сторону, пропустив над головой наконечник, со свистом разрубивший воздух. Ударил сам, стараясь зацепить шишковатое колено, мелькнувшее перед глазами. Не вышло.
Неведомая скотина уклонилась, убрала ногу в самый последний момент, да еще и успела приложить своей страховидной ногой Пасюку, очухавшемуся и кинувшемуся в драку. Крысопес снова полетел в сторону, даже взвизгнул жалобно.
– Ах ты ж сука незнаемая,– ласково процедил Дунай, сдунув пот со лба и цыкнув в сторону кровью промеж зубов. Когда успел отхватить в рожу, непонятно, но отхватил знатно.– Иди сюда, голуба, щас я тя приласкаю…
Тварь отодвинулась назад, просто и незатейливо. Дунай рассмотрел ее лучше. Стало немного ясно, чего тот шаркал в прошлый раз, да еще и опирался на копье. Перед пластуном стоял вылитый старикан, давно-предавно разменявший большое количество лет. Вот только сейчас незаметно стало в его движениях хотя бы какой-то старческой медлительности. Вон как скачет, аки молодой теленок тура перед мамкиным выменем. Лицо, вытянутое книзу, морщинистое, нос торчал вперед острым треугольником. Глаза… глаза оказались странными. Глубокие черные провалы, светившиеся изнутри желтоватыми отсветами. А ведь рядом из освещения было только два почти догоревших факела на стене. М-да, такая вот мерзость, Отче Перуне, что плеваться хочется. Одежды на нем, кроме накидки, не было. И через морщинистую кожу хорошо просматривалась совсем не стариковская мускулатура, так и вздувавшаяся узлами.
