Владимир Зырянцев - Вернуться из Готана
— Не перебивай, сейчас все расскажу. Вовель раскопал какие-то здешние старинные хроники, страшно секретные, только для своих. Там говорилось про священные Ворота. Они появляются раз в несколько лет, каждый раз на новом месте. Возникнут ненадолго, а потом пропадут. А там, где они были, находят сокровища.
— Но в Воротах нет никаких сокровищ… — пробормотал я. — Химмельсберг не говорил… Или и он не знает?
— Ясное дело, не знает! Конечно, он ученый, прочел кучу всякой ерунды, но у него не было такой цели, как у нас, а значит, не было причины искать. Вовель за короткое время прочел в десять раз больше твоего Химмельсберга. Я же сказала, он нашел секретную книгу. Они потому и напускали такого туману, эти монахи, чтобы никто не узнал о сокровищах.
— Да нет, они скрывали Ворота, чтобы в них не могли пройти недостойные: это могло вызвать разные бедствия, болезни… — возразил я, но Кэт лишь покачала головой.
— Может, и для этого тоже, — сказала она. — А может, это был только предлог. Может, никаких прохождений и вызванных ими бедствий нет. Ты слишком легко во все это поверил. Ты вообще, я заметила, готов поверить в любую чушь, лишь бы скрыться от реальности. Жизнь — это борьба, мой милый, жестокая борьба, запомни это. Жизнь вообще суровая штука. В ней есть место любви, и нежности, и дружбе, и всему такому, но это строго определенное место: вот столько, и не больше. И с чудесами так же. Может, эти Ворота Кадоро и ведут на тот свет, и через них проходят боги и демоны, но главное, что эти демоны оставляют следы в виде чего-то весьма ценного. Под одной опорой — алмазы, под другой — металлы. Надо только решить две задачи: узнать, где возникнут Ворота в следующий раз, и попасть туда раньше готанцев. Потому что они следят за сокровищами в оба глаза. Раньше этим занимались жрецы и монахи, а теперь специальное ведомство, подчиненное лично королю. Это Вовель тоже узнал. А еще он выяснил, что иногда жрецы и спецагенты давали промашку, им не удавалось найти Ворота, и сокровища оставались лежать где-то в земле. Вовель собрал все сведения о появлении Ворот за последние двести лет, какие смог найти, изготовил карту. Получалось, что следующие Ворота должны появиться в этом районе в промежутке с сентября по декабрь. А кроме того, здесь могли находиться не найденные местными сокровища.
Нужно было организовать экспедицию. Чтобы не привлекать внимания, Вовель уговорил Рошбаха, ученого, который интересовался здешними феноменами и всякой экзотикой, организовать экспедицию. Уолтер и Вовель вошли в ее состав — под чужими именами, конечно, а я должна была прибыть по их сигналу и забрать их, когда дело будет сделано.
Вначале все шло как нельзя лучше. Каждый в группе делал что хотел, и можно было заниматься своим делом, не привлекая внимания. Вовель с Уолтером искали места, где раньше возникали Ворота. Это оказалось труднее, чем мы думали: ты же видел, как тут все заросло. Вдвоем им было не справиться, и Вовель привлек еще двоих: Проппа и Савиньи. Наплел им что-то о знаках, оставленных демонами, о тайной силе…
— А сам с самого начала собирался их убить, — закончил я.
— Не смей так говорить о Мартине! — закричала Кэт; она стояла напротив меня, сжав кулаки. — Ты не знаешь, что он был за человек! Лучший человек, какого я знала в жизни! Никого он не собирался убивать. Даже когда мы попадали в переделки и приходилось отстреливаться, он старался ранить, но не убить — а стрелял он метко. Уолтер — другое дело, он иногда бывает жестоким. И не перебивай меня!
Значит, они нашли три вырубки, три следа, оставленных Воротами. На двух до них успели побывать, а третья, представь, оказалась нетронутой!
В ее голосе прозвучало удивление, смешанное с восторгом: она снова переживала счастливые минуты, когда узнала об успехе.
— Там все было точно так, как описано в книгах, которые читал Мартин: слитки платины, крупные алмазы, редкие металлы… Когда Пропп и Савиньи их увидели, они не сразу поняли, что это. Думали, просто железо, представляешь? Вовель сам им объяснил. Предложил войти в долю на разумных основаниях. Савиньи сразу согласился, а Пропп впал в какой-то ступор. Бормотал всякую ерунду — я толком не знаю, меня же там не было. Но помочь не отказался. Они начали копать, и тут… тут что-то случилось.
— Их заметили?
— Нет. На них всех накатило, вроде как на нас с тобой. Ведь мы действуем явно ненормально, согласись. Бросили людей, помчались куда-то… Теперь я зачем-то тебе все рассказываю… Может, так действуют колебания? Но действуют они на всех по-разному.
Вот и тогда так было. Уот говорил, что вдруг испытал приступ неодолимой злобы. Он прямо возненавидел этих Проппа и Савиньи. За то, что они чужие, не из нашей группы, что придется с ними делиться — да ни за что, в конце концов, просто ненавидел, и все. Савиньи стоял ближе к нему, и Уот накинулся вначале на него.
Сбил с ног, а потом достал нож. Мартин хотел его остановить, но не смог. У него самого, как он потом рассказывал, была жуткая депрессия, он словно умер, пальцем не мог пошевелить. Уот прикончил Савиньи, а Пропп сбежал. Уот понял, что тот отправится в лагерь, и тоже бросился туда. Он был подготовлен куда лучше Проппа и прибежал первый. В лагере в тот момент находились еще двое. Уот взял карабин, принадлежавший Рошбаху, дождался, когда явится Пропп, и убил всех троих. Тут его вроде отпустило, он понял, что наделал, и попытался исправить. Те двое были убиты наповал, а Пропп еще жив. Уот перевязал его, сделал несколько уколов. В это время начался новый приступ. Ну этот накат, про который я говорила. Только теперь это была не злоба, а видения. Какие-то демоны: Уот пытался описать, но у него не очень получалось. Он испугался — это Уолтер-то! Можно себе представить! — побежал от них… И случайно наткнулся еще на двоих участников — Рошбаха и второго физика, как его… Лиховски. Они дрались. На глазах Уота этот Лиховски прикончил Рошбаха — зарезал обыкновенным перочинным ножом. А когда заметил Уолтера, накинулся на него. Уот не хотел его убивать. Сбил его с ног и привязал к дереву. Потом вернулся на вырубку. Они с Вовелем стали думать, что делать дальше. Решили свалить все на этого Лиховски. Вызвать помощь от имени Рошбаха, потом сделать Лиховски усыпляющий укол, развязать и вложить ему в руки карабин, из которого стрелял Уот. И так оставить: пускай следователи гадают, что тут случилось.
— Но ведь был еще один участник?
— Да, верно, они как-то забыли про Кетлиуса. Когда они подошли к лагерю, то услышали, как он кричит по рации, пытается связаться. Но вроде безуспешно. Тогда они решили вернуться к вырубке. И тут произошло несчастье. Этот Лиховски каким-то образом сумел отвязаться. Оказалось, что кроме ножа у него есть еще пистолет. Когда Мартин и Уот подошли, он начал стрелять. Он успел сделать всего два выстрела, прежде чем Уот прикончил его. Но он успел ранить Мартина.
Рана вначале казалась неопасной, но все равно было ясно, что пора сматывать удочки. Они вызвали меня. Пока я летела, Уот дотащил тела Рошбаха, Савиньи и этого Лиховски до ближайшего ущелья и сбросил туда. Я посадила параплан на площадку в километре от лагеря и присоединилась к ним. Вдвоем с Уотом мы перенесли нашу добычу в параплан. Там были алмазы по четыреста карат, представляешь? Вовель сидел у дерева, а мы расстелили перед ним полотно и кидали туда куски породы с алмазами — отделять не было времени. И эта куча все росла!
Одно омрачало нашу радость: у Мартина никак не удавалось остановить кровь. Надо было как можно быстрее добраться до врача. Тогда мы решили плюнуть на платину. Закопали яму, оставшуюся после алмазов, замаскировали ее, и отправились к параплану. Аппарат у нас был еще тот: Вовель придумал раскрасить его в местном духе, как ладью одного из здешних богов.
Мы без всяких приключений добрались до базового лагеря, который заранее устроили в сорока километрах отсюда, разобрали параплан, погрузились в джип и отправились в столицу. И все это время кровотечение у Мартина продолжалось. Он как будто не замечал этого: говорил, что надо делать дальше, как добыть брошенную платину, как отыскать новые Ворота, которые вот-вот должны появиться… Возможно, он уже чувствовал, что умирает, и хотел научить нас всему, что знает, вложить в нас с Уолтером свой ум… Потом он замолчал. Мы решили, что он заснул. Но когда мы подъехали к госпиталю, выяснилось, что врачам уже нечего делать: Мартин был мертв.
Она замолчала, сжалась, обняв руками плечи, словно охваченная ознобом. Потом снова заговорила — глухо, не поднимая головы:
— Вот, в общем, и вся история. Тело Мартина мы кремировали, а прах рассеяли над океаном: ведь он так любил море. А потом вновь вернулись сюда, уже вдвоем, в составе новой экспедиции. И обнаружили, что на нашей вырубке кто-то успел побывать: платина исчезла. Это выяснил Уот, и именно в этот момент ты на него наткнулся. Ему пришлось бежать. Сейчас он скрывается где-то неподалеку, я даже не знаю где. Мы хотим дождаться появления новых Ворот и забрать оттуда сокровища. Единственный, кто нам может помешать, — это Дрнди.
