Владимир Васильев - Прятки на осевой
Сиверцев по интонациям чувствовал, что матерые охранники, ещё помнившие, как гоняли сталкеров-левачей, вынуждены сдерживать себя. А в окрестностях бара какого только люда не шаталось!
Вдвойне странно было, что пост-заимку расположили так близко от мест паломничества вольных сталкеров.
Внешне пост выглядел очень похоже на башенку автоинспекции, только был трехэтажным. Ну и периметр вокруг него возвели на совесть — бетона и колючей проволоки при строительстве явно не жалели. На плоской крыше заимки оборудовали навес с турельным пулеметом. Там, ясное дело, все время кто-то дежурил. В данный момент дежурили двое парней-мордоворотов, очень похожих на охранников вездехода.
На заимке тоже долго не задержались: по-быстрому сгрузили-разгрузили чего полагалось, Коля-химик кашлянул на прощание, пробормотал: «До свидания, Максим Николаич! Пока, ребята!» и убрел со своим планшетом за колючку, а вместо него в вездеход ввалился долговязый лысоватый мужичок в блеклом от частых стирок комбезе, расшнурованных ботинках и при черно-красной сумке с эмблемой футбольного клуба «Манчестер Юнайтед» на боку. Мужичок пребывал в приподнятом настроении, видимо, по причине скорого возвращения из командировки. Он с удовольствием пожал руки всем, кто был в вездеходе, и умостился на самой задней лавке, у двери в грузовой отсек.
Тут же и тронулись. Тараненко подсел к только что сменившемуся мужичку и довольно долго с ним о чем-то разговаривал, изредка ещё и жестикулируя. Мужичок в основном отвечал на вопросы, иногда коротко, иногда пространно — по крайней мере так Сиверцеву показалось.
Вездеход теперь полз медленно, потому что охранники вновь спешились и вели экспедицию, выстроившись уже привычной дугой. Более или менее накатанная дорога исчезла, теперь шли по совершенной целине со всеми полагающимися сюрпризами, задержками и остановками. Сиверцев продолжал глядеть в обзорный экран, но уже без былого жадного интереса: рутинное передвижение по Зоне успело надоесть и ему.
Меж тем навалился вечер; небо ощутимо потемнело, да и вообще снаружи сделалось сумрачно и как-то недобро; включенные прожектора только усугубляли общее довольно тягостное впечатление.
Видимо, не только Сиверцеву сделалось не по себе. Щелкнул динамик внутренней связи, и старший маршрута обратился к шефу из кабины:
— Слышь, Николаич, смеркается. Мож, задраимся и тут заночуем?
Тараненко отвлекся от беседы со сменившимся мужичком.
— Так осталось-то всего ничего, километра четыре! — сказал он не очень уверенно. — Неужели не дотянем?
— Ты же знаешь, по темноте кататься — гиблое дело. Ну его, завтра по светлому доберемся.
— Н-да, — вздохнул Тараненко. — Жаль, конечно, но что делать? Командуй ночевку.
— С удовольствием, — отозвался старший маршрута, хмыкнул и отключился.
Отданных команд в пассажирском отсеке слышно не было.
Через несколько минут сухо клацнул, отворяясь, люк, и в вездеход полезли бравые мордовороты. Все шестеро. В пассажирском отсеке сразу стало тесно.
Обзорный экран без предупреждения погас, триплексы заблокировались бронеплитами, зато включился верхний свет. Странно, но освещенный отсек ещё сильнее уменьшился в размерах. Хотя отключившийся экран тоже этому поспособствовал — Сиверцев подумал, что прежде он создавал ложное ощущение дополнительного объема, наподобие того, которое возникает в комнате с большим зеркалом вместо стены.
Охранники дружно переместились в грузовой отсек, а возвращались оттуда по одному, без брони и оружия. В тупичке за переборкой, как выяснилось, помещался крохотный камбуз, и в данный момент один из охранников, весело переругиваясь с товарищами, заливал воду в котел, очень похожий на железнодорожный, в которых проводники кипяток для чая греют.
Сиверцев с интересом взирал на хозяйственные хлопоты бывалых ходоков в Зону.
Тараненко, проходя мимо, хлопнул Сиверцева по плечу:
— Ваня, в хвосте и сортир есть, если что.
Информация была полезная, Сиверцев не то чтобы крайне в сортире нуждался, но в общем и целом это время неотвратимо близилось. Поэтому он встал, протиснулся между охранников, шарящих в навесных шкафчиках (на этот раз возникли авиационные аналогии — похожие шкафчики имеются в любом самолете над пассажирскими креслами) и направился в грузовой отсек. В корму бронемашины.
Орудовавший у водонагревателя охранник по фамилии, если Ваня правильно запомнил, Забирай повернул голову и прижался к переборке, уступая дорогу.
— Благодарствуйте! — Сиверцев старался вести себя приветливо.
— Будешь должен, — проворчал Забирай и хулигански ухмыльнулся.
Грузовой отсек, при въезде в Зону вплоть до проходов забитый до отказа, теперь был на три четверти пуст. На верхних полках почти ничего не осталось, средние были заполнены в лучшем случае на треть, а вот внизу под полками пространство было довольно плотно заставлено большими картонными коробками с каким-то исследовательским скарбом. В самом-самом хвосте, где полки заканчивались, оставался крохотный пятачок перед двустворчатыми грузовыми дверьми, сейчас, понятное дело, наглухо задраенными, и небольшая кабинка с недвусмысленной пиктограммой на двери. Под пиктограммой имелась выполненная фломастером надпись от руки: «Тут сральня. Огнетушитель напротив».
Сиверцев повернул голову влево — в противоположном углу действительно виднелся укрепленный в парных зажимах огнетушитель вроде автомобильного, только заметно больше.
Вскоре из сортира вывалился другой охранник, фамилию которого Сиверцев тоже запомнил — Кутний. Зыркнул на Ваню, пробормотал: «Бог в помощь!» и протопал мимо.
Изнутри сортир мало чем отличался от авиационного.
Когда Сиверцев вернулся в пассажирский отсек, там как раз выдавали ужин — армейские сухие пайки в упаковках из плотного картона, куда оставалось только добавить кипятку и пару минут подождать. Народ, получив пайку, рассаживался по лавкам. Около лавок, оказывается, имелись откидные столики, которые сейчас переводили в горизонталь.
Сиверцеву сунули в руку картонку с рационом; он сходил к водонагревателю и залил это дело кипятком. Вернулся в пассажирский отсек, поискал место. Мужичок, который погрузился на последнем посту, призывно дернул головой — за этим же столиком устроились Тараненко и ещё один научник, познакомиться с которым Ваня пока не успел.
Еще Сиверцев заметил, что переборка между кабиной и пассажирским отсеком, оказывается, не сплошная — там имелась дверь, в данный момент открытая. Рядом стоял невысокий веснушчатый офицер с капитанскими погонами. Щуплый солдат в полевой форме, сидящий за ближним к двери в кабину столиком, несомненно, был водителем вездехода.
— Мартынюк! — скомандовал капитан хорошо знакомым голосом старшего маршрута. — Как поешь — за пульт, дежурство дополуночи.
— Есть! — кивнул охранник со стола напротив.
— С нуля Кутний, с трех Середа, — добавил капитан. — Вопросы есть?
Вопросов не было.
Сиверцев охотно выпил предложенную чарку водки и с удовольствием принялся за паек, представляющий собой неожиданно вкусную полужидкую смесь белков, жиров, углеводов, витаминов, минералов, стимуляторов и ещё черт знает чего. Водка его удивила, честно говоря. Ну, Тараненко и слыл, и во многом действительно являлся записным либералом — это уже было понятно. Фляжечка в кармане охранника — тоже понятно. Но вот открытый прием горячительного внутрь, да ещё в присутствии офицера…
Позже ему объяснили: солдаты, часто топчущие Зону, — все до единого контрактники. Профессионалы. Они знают, а многие ещё и любят свое дело и относятся к нему вполне ответственно. Напиться — значит ощутимо потерять в деньгах, а то и вообще вылететь со службы к чертям свинячьим. Кому оно надо? Поэтому парой чарок все и ограничиваются. Мартынюк, которому предстояло дежурить до полуночи, ограничился одной. А кто не умел ограничиваться, давно со службы вылетел, с этим у вояк быстро.
Когда первая давно проскочила, а рациона в картонках осталось по половине или меньше, контрактник Кутний пихнул локтем контрактника Забирайя и басом попросил:
— Серега! Ну, говори уже!
Забирай чинно утер пшеничные усы салфеткой и с расстановочкой продекламировал:
Известно даже недоумку,
Как можно духом воспарить:
За миг до супа выпить рюмку,
А после супа — повторить!
Братия за столиками жизнерадостно загалдела, и таки была налита вторая. Каждому, кроме уже упомянутого Мартынюка. Тараненко и капитан от народа не отделялись, приняли со всеми.
— Во вояки дают, — покачал головой мужичок-научник с полевого поста. — Губермана цитируют!
— А чего ты хотел, век информационных технологий, — усмехнулся Сиверцев. — Народ с детства в сети. Сегодня Губермана или Северянина даже мыши цитировать могут.
