Владимир Васильев - Прятки на осевой
Тем временем Псих вскрыл одну из картонных пачек и высыпал на стол несколько белых кубиков, которые Кекс сначала принял за сахар-рафинад. Но это оказался не сахар: сахар не горит. А белый кубик занялся почти сразу, источая характерный и не очень приятный запах.
Батон без понукания наполнил большую кружку водой и поставил на стол — так, чтобы Психу удобно было дотянуться.
— Благодарствуйте, — ухмыльнулся Псих. — Закипит быстро, проверено!
На примусе (или как там эта байда правильно называется) горело уже два белых кусочка. Легкий дымок тянулся от язычков пламени вверх, к решетке в стене, и процеживался сквозь нее — стало быть, тут была предусмотрена даже примитивная вентиляция.
Установив кружку с водой над огнем, Псих принялся копаться в большой коробке, предварительно с шелестом вытянув ее из-под стола.
Кекс подобрался ближе и уселся на один из двух малюсеньких стульчиков, явно детских.
— Шо это за хрень? — спросил он Психа, указывая на белые горючие кубики.
— Спирт, — не оборачиваясь пояснил Псих. — Сухой спирт.
— Спирт? — удивился Кекс и хохотнул: — В чай вместо сахара наколотим?
— Дурень, это не тот спирт, — ответил Псих так же весело. — Этот несъедобный. Чего, не видел никогда?
— Не-а! — признался Кекс бесшабашно. — Где б я мог его видеть?
— Вы чего, в школе химию не изучали? Опыты не ставили?
— Почему, изучали, — пожал плечами Кекс. — И опыты какие-то ставили. Но спирта я в упор не помню. В химкабинете какая-то горелка вроде была. Газовая, наверное.
— Значит, — со вздохом предложил Псих, — считай это топливо пережитком темного прошлого. Я, как реликт минувшего века, ещё не раз вас удивлю, мой шер.
— Реликт, — прыснул Кекс. — Скажи еще — окаменелость!
— О, я смотрю, сеньору не чужды некоторые палеонтологические знания? — продолжал веселиться Псих.
— Да так, читал когда-то книжки разные, — объяснил свою осведомленность Кекс. — Интересно было, между прочим!
— Читать вообще интересно, — сообщил Псих. — В мое время народ запоем читал. Все, до чего можно было дотянуться. Нормальные книги жутким дефицитом были. А нынче в смысле развлечений всё больше компы да телевизор.
— Ну, телевизор и в ваше время существовал, — возразил Кекс.
— Ага, — саркастически ответил Псих и даже развернулся лицом к собеседнику. — Целых две программы! У счастливчиков с дециметровкой — три. По одной «Лебединое озеро», по второй гундят про ратные подвиги сталеваров, а по третьей «Катрусин кинозал» с такими унылыми моралитэ-мультиками, что дети от экранов во двор сбегали.
Псих протяжно вздохнул и поправился:
— Хотя это я перегибаю, хорошие мультики тоже были, и много. Но говна всякого унылого было заметно больше.
— Тяжело вам жилось, — искренне посочувствовал Кекс. Он сколько ни пытался — не мог представить такой жизни. Три телепрограммы! Смех, да и только. При полном отсутствии видеопроигрывателей — первые архаичные ленточные видики появились в стране лишь к концу восьмидесятых, когда Псих уже лежал в коме.
Неожиданно в разговор встрял Батон.
— Чё-то вас в высокие материи потянуло, — пробурчал он. — Лучше объясните — как так получилось, что мы в той яме у дороги в полном составе отрубились? И кто нас обчистил?
Веселье враз сползло с лица Психа.
— Это не мы уснули, — глухо проговорил он. — Это нас усыпили.
Стало совсем тихо, только ворчала закипающая вода. Кекс с Батоном уставились на Психа, ожидая продолжения. Тот сосредоточенно глядел на огонек, танцующий под кружкой.
— Ты говорил, что ходил уже со своими пацанами за сейфом. Так? — спросил Псих через некоторое время.
— Так, — подтвердил Кекс не очень охотно. Покатилов вряд ли одобрил бы его откровенность в разговоре с чужаками. Если бы Псих сейчас сам не работал на Покатилова, Кекс и словечка не проронил бы. Но, похоже, в данный момент от ведущегося разговора напрямую зависела жизнь всех троих, поэтому Кекс решил открыться. Тем более что про свой поход за сейфом он проболтался ещё во время первого визита на пост автоинспекции.
— А знаешь, кто ещё за ним охотился? — Псих, прищурившись, в упор смотрел на Кекса.
— Кто?
— Булат, например. Розен. Полоз, нами найденный в виде мумии. Все, кто за последние пару месяцев таинственно погиб, предварительно таинственно исчезнув из какого-нибудь сталкерского бара. Исключая только Гриню, который случайно попал под раздачу.
Кекс тупо ел взглядом собеседника, пытаясь хоть как-то сопоставить услышанное с тем, что он сам знал ранее. Но голова почему-то отказывалась соображать, то ли с устатку, то ли ещё по какой причине.
— Ну хорошо, — буркнул Батон, окончательно утративший присущую отмычкам скромность. — Нас усыпили, но почему не грохнули, а?
Псих усмехнулся и покачал головой:
— Н-да. Не Шерлок Холмс.
— А и правда — почему? — встрепенулся Кекс, справедливо решив: раз не думается — не грех и спросить.
— Всех вытащенных из баров уводили в Зону, причем безоружными. Так? — начал рассуждать Псих.
— Так.
— Вот нас и разоружили для начала, раз уж мы уже и так в Зоне. Только мы вовремя взяли ноги в руки и вернулись к автомату, который нам мудро посоветовал заначить Дима Шухов. При этом нам крупно повезло: кто-то добрый на вездеходе обеспечил собакам гору мяса на ужин и распугал остальную нечисть в округе. Поэтому мы уцелели.
До Кекса медленно начал доходить весь ужас положения.
— А… — просипел он. — Кто же нас разоружил?
— Не знаю. — Псих пожал плечами. — Тот, кто не хочет, чтобы сейф попал в руки к Покатилову или ему подобным типам. И этот кто-то располагает очень не слабым псиоником. Очень-очень не слабым — однозначно сильнее любого контролёра. Только контролёр туп и бесхитростен, а наш псионик (или же тог, кто псиоником командует) умен, логичен и крайне последователен. Единственное его слабое место, которое я на сегодняшний день отыскал, — шаблонность. Он всегда действует по одной и той же схеме: взять нужного человека безоружным и вывести на кровососа. Любую ситуацию он пытается свести к этому. Мы были вооружены — нас разоружили. Поэтому я предсказываю, что в ближайшее время нас попытаются не банально прихлопнуть, а снова разоружить.
Только не спрашивай, почему псионик или хозяин псионика в конечном итоге обязательно выводит обезоруженных жертв на кровососа, — понятия не имею. Может, этот кровосос у него вроде любимой собачки, которую следует периодически кормить, а может, убиенные кровососом сталкеры перед смертью источают какой-нибудь особенно нужный псионику мозговой импульс — и такое вполне может быть. Наверняка не скажешь. По крайней мере — пока. Кровососа мы в принципе хлопнули, но я бы не слитком этим обольщался: нигде не написано, что Булата, Розена и остальных прикончил тот же кровосос, что и Полоза. А даже если и тот — мало, что ли, в Зоне других кровососов?
— Твою мать, — в сердцах выругался Кекс. — Сколько в Зону хожу — ни разу ещё в подобное дерьмо не вляпывался.
— Времена меняются, — пожал плечами Псих. — Зона меняется тоже. И обитатели ее меняются. У меня вообще такое впечатление, что грядет нечто… глобальное. И оно сильно изменит как Зону, так и мир вокруг Зоны. Возможно, это напрямую связано с тем, что мы ищем. Как минимум — не исключено.
— Связано с… сейфом? — свистящим шепотом уточнил Батон.
— В том числе.
— Да что ж это за сейф такой?! — Кекс сердито хлопнул ладонью по колену. — И кто его таскает с места на место?
— Пока не знаю, — спокойно ответил Псих. — Вполне может оказаться, что это не один и тот же сейф. Да и ценен скорее всего не сам сейф, а его содержимое. Я уверен, что Покатилов тебе не велел тащить сейф с Милитари к себе в офис. Верно?
— Верно, — скрепя сердце признал Кекс. — Сейф — не велел.
— А что велел? — поинтересовался Псих.
Кекс набычился. Если он и рассказал кое-что о конфиденциальных заданиях босса, это вовсе не значит, будто он готов выложить все до последнего. Даже подельнику. Если уж на то пошло, Псих ему подельник только по нынешнему заданию, а расспрашивает о прошлом.
— Можешь, конечно, не говорить, — добавил Псих ровным и подчеркнуто дружелюбным тоном. — Но тогда я дольше буду разбираться с этим дельцем. Чем быстрее разберусь, тем больше у нас шансов остаться живыми, учти.
Кекс скрипнул зубами, подумал и раскололся:
— Ты прав. Сам сейф интересовал Покатилова мало. Его интересовало содержимое верхнего отделения. Все, абсолютно все, что найдется в верхнем отделении, — не только бумаги или предметы, а даже любой сор или прилепленная к стенке жвачка. Покатилов на этом даже внимание акцентировал — обязательно осмотреть внутренности верхнего отделения, боковые стены, заднюю и это… сверху которое. Не знаю, как назвать — потолок, что ли?
