Шимун Врочек - Питер
Мне бы всё равно пригодилось. Только что скажет старик?
Звук шагов. Стук костыля.
Легок на помине. Старик остановился рядом, подождал.
— Я возьму? — спросил Иван. Старик повёл головой — вправо, влево.
— Возьми, сколько тебе нужно. Мне уже без надобности.
Слепые глаза его смотрели куда-то над плечом Ивана.
— Всё-таки решил идти? — спросил старик.
— Да, — сказал Иван. — Мне нужно домой.
Старик кивнул — понятно, и вышел. Иван прислушался к удаляющему стуку костыля, покачал головой.
Кажется, мне будет не хватать этого звука.
Иван выбрал из груды противогазов целую маску под свой размер, натянул. Фху-у, Фху-у — с усилием продышал. Нормально. Резина плотно стягивала лицо, обхватывала затылок. Наверное, с похмелья хорошо надевать. Чтобы голова не развалилась. Иван снял, вздохнул — хорошо. С сожалением окинул взглядом кучу ГП-4. Жаль оставлять, хоть и старье, но грабить старика Иван не собирался. Отложил в сторону два фильтра с самым свежим сроком годности. Тоже, правда, просрочены, у них типовой срок пять лет хранения, но всё же лучше, чем ничего. Углю-то что сделается, в принципе. Закрыл ящик. Подумал, снова открыл и выбрал ещё одну маску под размер. И ещё один фильтр. Запасная маска — это нужно.
Сложил маски в сумку.
Когда он закончил, почувствовал укол беспокойства. Чьё-то присутствие… чёрт, расслабился!
Иван мгновенно повернулся, нырнул вниз, уходя от выстрела… Потом хмыкнул и выпрямился. Ну, старик, ну напугал. Слепой стоял около двери и смотрел куда-то над головой Ивана.
— Держи, — сказал старик просто. И протянул руку.
Ни фига себе.
Иван посмотрел на лежащие в его ладони упаковки таблеток, сложенные пополам и перетянутые коричневой аптекарской резинкой. Вот это да. За такое богатство в метро и убить могут.
— Что смотришь? Бери, пока дают, — старик опять начал сердиться. — Тебе надо, тебе врач прописал. Держи уже, халявщик!
Иван протянул ладони.
— Спасибо!
— Сочтемся, — хмуро сказал старик, словно до этого у него клещами вырвали его драгоценные антибиотики. — Иди сразу выпей. Вода там.
* * *К вечеру Иван решил, что готов тронуться в путь. Из своих запасов старик выделил ему ещё сумку, два фонаря, запас батареек, полтора рожка патронов и нож. Неплохой, но раньше у Ивана был лучше. Впрочем, раньше и потолки в тоннелях были повыше, так старики говорят.
Огнестрельного оружия у слепого не было. Увы.
— Не передумаешь? — старик смотрел в потолок.
А я ведь начал привыкать к его выкрутасам, подумал Иван. Возможно, я даже буду по ним скучать. Смешно.
— На атомную станцию, что ли? — Иван покачал головой. Вот упрямый тип. — Извини, старик. Это не про меня.
— Когда передумаешь, — сказал старик. — А ты передумаешь, поверь. В общем, когда передумаешь, не забудь: тебе нужен третий блок. Запомнишь? И ещё: прямой путь — не всегда самый короткий. Следи за собой, будь осторожен. А теперь, когда я навешал тебе на уши всякой высокопарной лапши… по пути, кстати, переваришь… давай-ка присядем на дорожку.
Присели. Помолчали.
— Удачной заброски, диггер, — сказал старик.
* * *Когда тебе пятьдесят один, можно подумать и о смерти.
— Ты нас предал, Энигма, — сказала одна из теней. Старик не мог её видеть, но знал, что тень эта — не от человека.
— Зачем ты ему рассказал? — продолжала тень.
— Он неудачник, — старик поднял голову. — Что он может изменить?
Молчание.
— Я думаю, ты пытаешься нас обмануть. Нам придётся его остановить.
Старик отступил и замер. Почувствовал, как на лбу выступил холодный пот. Они могут. Они всё могут. Сначала, когда тени появились, он думал, что просто сошел с ума. Это бы всё объяснило. Правильно? Но теперь эти объяснения уже не кажутся ему слишком удачными.
Если ты сошел с ума, это как минимум, надолго.
Старик хотел ответить, но внезапно это случилось. Тын-нц.
Звук, словно лопается гитарная струна.
Началось.
Если бы он не был слепым, он бы закрыл глаза, чтобы этого не видеть.
Но даже слепой, он это видел — в своем воображении, будь оно проклято. Стена набухла волдырями, зловонными раковыми опухолями, проступили чудовищные пульсирующие вены. Пошла волной, выгибаясь от чудовищного давления изнутри. Затем вздулась — набухли пузыри, словно от страшного ожога. Пузыри росли, их становились всё больше.
Старик ждал.
Он знал, что это неизбежно. Здесь их территория.
Пузыри начали лопаться. Из лопнувших пузырей выглядывали изуродованные, украшенные жуткими шрамами полулица, полуморды. Откушенные уши, вырванные клещами ноздри, разорванные щеки. На самом деле в них не было ничего человеческого — просто человеческий разум безуспешно пытался придать пришедшим узнаваемые черты.
Сотни чёрных, ничего не выражающих выпуклых глаз смотрели теперь на Энигму.
— Чтобы исправить твою ошибку, нам придётся послать Призрака. Но для начала он займется тобой.
Вот и всё.
— Съебитесь из кадра, — велел старик. Выпрямился. — Я ещё кони не двинул. Когда двину, тогда и при… — он вздрогнул. Потому что рядом появился кто-то ещё.
Скрип двери.
Из темноты медленно выдвинулась угловатая, очень высокая фигура, нависла над старым диггером. Кожа человека, если это был человек, отливала серым.
Энигма слышал дыхание существа, клокотание воздуха в его зловонных лёгких. Шипение, когда отработанный воздух выходил из них наружу. Слышал даже биение крови за серой кожей, гладкой и твердой, как металл. Чувствовал, как тварь на него смотрит.
Существо протянуло длинную руку… или что у него там? Старик не знал.
— Грабли подбери, — предупредил Энигма. Отступил назад, приготовился…
Кажется, смерть пришла — ты, старый долбаный диггер.
Готов?
Он перехватил костыль за основание, занес для удара. Всё когда-нибудь подходит к концу.
— Я сказал — съебись из кадра, — повторил он медленно. — Или объяснить популярно?
Серая фигура наклонилась… Вложив в удар всю силу и злость, старик взмахнул костылем…
* * *Иван услышал за спиной далекий глухой вой и передёрнул плечами. Ветер, наверное. В тоннелях всегда ветер.
На то оно и метро.
Глава 10
Венеция
Военные медики, один из которых подлатал его, остались позади мерцающим электрическим пятном. Так, начал мысленно загибать пальцы Иван. Чернышевскую я прошёл, Площадь Ленина тоже, сейчас Выборгская. Верно?
В отличие от блокпостов Альянса, выборгский был чисто формальный. Никаких мешков с песком, пулеметов, никаких прожекторов. Прямо посреди тоннеля стоял стол с конторкой, за ним два стула. На стульях лениво развалились два человека в серой форме с автоматами. Дальше по тоннелю находилась выгородка — сиденья из метровагона составлены уголком. Интересно. Иван увидел расползшийся от старости коричневый дерматин. На одном сиденье спал человек в гражданском — задержанный, что ли? Освещалось всё это единственной лампой, запитанной от аккумулятора. Иван заметил под столом его массивный пластмассовый корпус.
Горелов поздоровался с таможенниками, кивнул.
— Откуда идёшь? — спросил таможенник. У него был замороженный равнодушный взгляд.
— С Восстания, — Иван знал, что это вызовет расспросы, но откуда ему ещё идти? Против ожидания, таможенник не стал допытываться дальше, а просто кивнул — понятно.
— Что несешь?
— ГП-шки на продажу. Ну, и по мелочи.
— Показывай.
Иван расстегнул сумку, показал противогазы и фильтры. Таможенник хмыкнул.
— Цель посещения, — он раскрыл толстую тетрадь в клеточку, послюнявил карандаш. — Пишу: бизнес. С тебя два патрона.
Иван кивнул — понятно, куда без пошлины.
— А что так много-то? — спросил он.
— Время такое, — сказал таможенник. Аккуратно вырвал листок из тетради, протянул Ивану. — Плати или топай обратно.
— Тяжёлое время, — сказал Иван.
— Да уж, — согласился таможенник. — Не без этого… Слышал новости? Придурки с Васьки вон бордюрщиков перебили зачем-то. Всех подряд — и женщин, и стариков тоже. Ну, не дебилы, спрашивается?.. Хотя чего я тебе рассказываю? Ты сам лучше меня… — он нахмурился. — Э, ты чего побледнел? Да ты что, тоже из бордюрщиков?
— Да, — Иван пошатнулся. Голова снова кружилась. То ли от долгой ходьбы, то ли просто так.
— Понятно, — сказал таможенник. — Извини, друг. Я вот раньше вашего брата не очень любил, честно, но это же абзац совсем. Нельзя так с людьми. Чего эти василеостровцы с цепи сорвались?
Иван снова увидел: Гладыш, оскалив зубы, вгоняет лом в неподвижное тело. Брызги крови.
— Это не они, — с трудом сказал Иван. — Это… адмиральские были…
