"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Лайонс Дженн

Вечер был чудесный. Шелковые муравьи, занятые своими повседневными делами, создавали приятный гул, оттеняемый птичьими криками. Казалось, что у шелка был странный рыбный запах – Тераэт обычно замечал его, лишь когда возвращался с задания.

Сама Хаэриэль с тем же успехом могла быть статуей. На ней была совершенно не царственная одежда – обычное шелковое платье, которое им удалось протащить на ферму под каким-то надуманным предлогом. Но на ней это одеяние казалось лучшим придворным платьем.

– Как прошла поездка? – спросила Хаэриэль обманчиво мягким голосом.

Тераэт резко остановился. «Поездка» действительно прошла хорошо. Цель, конечно, немного сопротивлялась, но не случилось ничего такого, с чем бы он не мог справиться.

А потому было совершенно не понятно, почему Хаэриэль была в такой ярости.

– Все в порядке, – ответил Тераэт. – А что случилось?

Хаэриэль глянула в сторону:

– Териндел, ты не мог бы очистить комнату?

И обстановка вокруг них изменилась. Конечно, именно поэтому Хаэриэль и попросила Дока присутствовать. Потому что как минимум ей нужен был Разрубатель Цепей, чтобы обеспечить конфиденциальность.

Док не изобретал ничего нового, создавая обстановку с помощью Камня. Платформа опустела, шелковые домики исчезли. Их место занял тронный зал. Гирлянды огней и плавающие амулеты наполняли пространство мягким сиянием. В возникших из ничего горшках распускались цветы. И, конечно же, там был трон. Док сделал его похожим на живое существо, созданное из цветов, ветвей и зеленых листьев. Тераэт решил, что это, должно быть, был настоящий трон, настоящая обстановка, которая когда-то существовала, потому что Хаэриэль бросила на Дока короткий шокированный взгляд, а затем повернулась к Тераэту.

– Один из гонцов сообщил мне, что Вайлдеба мертв, – с иронией обронила Хаэриэль. – Что, будь ты проклят, заставило тебя думать, что это хорошая идея?

Тераэт моргнул. Он подозревал, что Хаэриэль из-за чего-то расстроена, но он не думал, что это будет связано с этим.

– Прошу прощения? Вы сами попросили меня это сделать!

Хаэриэль склонила голову набок и уставилась на него. Так ястреб мог бы смотреть на мышь. Тераэт боролся с искушением выхватить кинжалы.

– Нет, – ответила она, – я не просила тебя об этом. Я попросила тебя поговорить с этим человеком, выяснить, что нужно, чтобы он проголосовал, как нам нужно, и сделать так, чтобы это и произошло. Я не просила тебя убивать его.

Тераэт рассмеялся:

– Когда люди просят меня «поговорить» с кем-то, подразумевают, что его нужно убить.

Стоящий у края платформы Док вздохнул. Тераэт бросил на отца беглый взгляд и вновь повернулся к Хаэриэль:

– Если бы вы хотели, чтобы этот человек остался в живых, нужно было послать дипломата.

Хаэриэль потерла виски: казалось, ей физически было больно.

– Не могу поверить… – Она глубоко вдохнула и начала, успокаиваясь: – Тераэт, если ты планируешь когда-нибудь стать хорошим правителем, очень важно научиться разговаривать с людьми. Ты не можешь убивать всех, кто с тобой не согласен, какой бы заманчивой ни была эта идея.

Тераэту с трудом удалось сдержать раздраженный вздох:

– При всем уважении, Ваше Величество, у меня нет ни желания, ни намерения править кем-либо, и уж меньше всего – народом ванэ.

Хаэриэль уставилась на него так, будто он сказал что-то на языке, которого она не понимала:

– Что это было?

Тераэт раздраженно провел рукой по волосам.

– Не знаю, как объяснить яснее. Мне не нужен трон. У меня нет никакого желания править. И, честно говоря, поскольку для этого нужно, чтобы один из вас или вы оба умерли, я не думаю, что вы тоже этого хотите.

Тишина заполнила воображаемую залу.

Хаэриэль забарабанила пальцами по ветвям трона, бросив ошеломленный взгляд в сторону Дока, а затем покачала головой:

– Ладно. Полагаю, что этот вопрос мы обсудим позже. А пока давай ограничимся судьбой Вайлдебы. Потому что я хочу, чтобы ты понял, что ты натворил и почему это проблема.

– Он ведь собирался голосовать против вас, не так ли?

– Это было вполне возможно. Но не точно. Я надеялась, что нам, может быть, удастся поколебать его мнение. Теперь у него нет никакого мнения. И что еще хуже, я ничего не знаю о мнении, целях или амбициях того, кто его заменит. Будет ли новый представитель лучше? Будет ли он значительно хуже? У нас нет способа узнать, и у нас недостаточно времени, чтобы это выяснить.

Тераэт почувствовал, как тончайшая струйка чего-то похожего на ужас зародилась внизу его живота и назойливо задергалась. Та его часть, которая всегда ненавидела и всегда будет ненавидеть неудачи, требовала внимания.

– Понятно, – сказал Тераэт.

– Из-за его смерти наша работа усложнилась. Пожалуйста, окажи мне честь в дальнейшем не предполагать, что я говорю намеками или метафорами. Когда я даю приказ, я даю приказ. Я не боюсь приказывать убить кого-нибудь, если я хочу именно этого. – Хаэриэль глубоко вздохнула и на мгновение уставилась вдаль. – Пойми, Тераэт. Эта неудача – моя вина. Я должна была убедиться, что ты меня понимаешь. Я не должна была просто предположить, что это так.

Тераэт сглотнул:

– Благодарю вас, Ваше Величество. Это очень любезно с Вашей стороны. Однако я полагаю, мы оба знаем, что это моя вина.

Ее взгляд казался расплавленным обжигающим золотом:

– Тогда это больше не повторится.

– Нет, Ваше Величество.

Хаэриэль встала с трона и глянула в сторону Дока:

– Не будешь ли ты так любезен создать мне дверь?

Док махнул рукой, хотя жест был совершенно не нужен, и дверь появилась в воздухе. Не дожидаясь остальных, Хаэриэль ушла. Дверь исчезла прежде, чем Тераэт успел ею воспользоваться.

Тераэт повернулся к отцу.

Док спустил ногу с перил и скрестил руки на груди:

– Я подумал, что мы могли бы поговорить.

– Нам есть что сказать друг другу? – Тераэт подавил желание как-то поерзать, или пройтись по комнате, или начать точить оружие. Ему было совсем не по себе находиться наедине с этим собеседником. Но будь он проклят, если покажет это.

Док внимательно посмотрел на сына:

– Когда она сказала тебе, что я твой отец? До или после того, как ты вспомнил, что ты Кандор?

Тераэт посмотрел вверх, на кроны деревьев, и вздохнул:

– Это действительно то, что мы должны сейчас обсуждать?

– До? Или после?

Тераэт глянул на собеседника.

– Я… – а затем развернулся на каблуках. Интересно, сможет ли он просто сбежать? Остановит ли его Териндел? А может, он просто свалится через край одного из этих балконов? Падение навстречу смерти начинало звучать довольно заманчиво.

Тераэт обернулся:

– Мы не должны так разговаривать. Убери иллюзию и пошли, выпьем чего-нибудь или займемся чем-нибудь еще.

Вместо этого комната вокруг них исчезла. Море бескрайней пустоты окружало Тераэта со всех сторон.

– Знаешь, лучше не стало. Прекрати.

Док не обратил внимания на его слова:

– До или после? Простой вопрос. Ты вырос, думая, что ты сын Териндела Черного, предателя, который убил весь Звездный Двор Кирписа, чуть не проклял ванэ из-за своей гордыни, или ты вырос, зная, что перевоплотился в сына своего смертельного врага, которого ты заставил бежать с его родины вместе с его народом?

У Тераэта пересохло в горле. Отец ждал ответа.

– Первый вариант, – наконец сказал Тераэт. – Я начал вспоминать свою прошлую жизнь только в подростковом возрасте.

Постепенно в мир начал возвращаться цвет. К ним начала медленно просачиваться форма и текстура.

– Из всех причин, по которым я иногда проклинаю имя твоей матери, – сказал Док, – так это потому, что худшее в ее действиях – это то, что она подарила мне сына в качестве кульминации шутки.

Тераэт вздрогнул. Он не ожидал, что ему будет так больно, но слова прозвучали столь омертвело, столь холодно… и очень остро. Он ведь не мог сказать, что его отец ошибался? Не теперь, когда их полностью испорченные, многослойные отношения были столь пронизаны иронией и когда любой шанс, что между ними могло быть что-то хорошее, давно пропал. Полностью. Намертво.