Евгений Филенко - Гигаполис
– Мать вашу етитскую… – бормочет директор. – Ладно. Ладно, Сполох. Сделаю, что просишь. Посмотрим, что получится. А вот что будет, если не получится ничего? Если все это – лишь фикция, фата-моргана, пыль в глаза? И твой Зомби изберет объектом теракта не Кактус-Кампус?
– Застрелюсь, – мрачно обещаю я.
Китаев насмешливо фыркает.
– Хрен тебе, – говорит он с оживлением. – Стреляться буду я. Я старый, заслуженный, при Пуго еще начинал, мне позор по общественному статусу не положен. А ты пойдешь под суд.
Часть третья
Суббота, 17 сентября 2022 года
1. Игорь Авилов
Бронированный элкар, больше похожий на приземистый танк без гусениц, несется по центральной магистрали Пекла мимо наглухо зашторенных окон, за которыми в полной скрытости протекает чуждая, непонятная и, надо думать, враждебная жизнь. Я стараюсь не смотреть по сторонам, чтобы не пробуждать в себе старательно угнетаемое до поры раздражение. Что толку беситься, когда нет способа уничтожить это проклятое благополучие? И что изменится от того, если в одночасье будут обрушены все многочисленные этажи Пекла? Скорее всего, в образовавшийся провал первым ухнет и сам Гигаполис.
Симбиоз, будь он трижды неладен…
Рядом со мной прямо и неподвижно, даже не касаясь лопатками спинки кресла, сидит Люцифер. Его птичий профиль украшают старомодные темные окуляры. Люцифер молчит, поджав злые тонкие губы и вперившись в затылок водителю. Сухие длиннопалые руки напряженно лежат на коленях. Водитель же, бородатый детина в безрукавке и брюках армейского покроя, ведет себя непринужденно. Насвистывает как умеет простенькую мелодию «Что ты прячешь между ног», ерзает задницей по сиденью, порывается втянуть меня в разговор – без особого успеха. В третий раз уже приступает, чтобы выложить свежий, по его мнению, анекдот, но всякий раз сбивается и, фыркая и похохатывая, меняет тему.
– Ты где служил? – спрашивает он, когда элкар зависает в ожидании перед циклопических размеров бронированной створкой, всеми своим краями теряющейся в темноте.
– Кавказ, – неохотно отвечаю я.
– Га! Соседи… А в каких частях?
– Спецвойска ООН.
– Кто был командиром?
Прежде чем я откликаюсь, створка со страшным лязгом смещается вбок, открывая за собой просторный, ничем не освещенный туннель, вырубленный в породе.
– Бывал тут? – любопытствует водитель, указывая подбородком вперед.
– Нет.
– Мы здесь думали магнар пустить. До Портового Терминала. Только пробились как следует, отряхнулись, и – на тебе!
– Маврикий, – вдруг изрекает Люцифер с недовольством. – Перекрой вентиль.
Водитель дергается, будто его ткнули шилом в зад, и умолкает. Элкар сбавляет скорость и теперь уже не летит, а почти плывет над неровной, замусоренной отвалом, недоделанной дорогой. Перед ним движется сноп неяркого, разреженного света фар. Не то от близости грубо отесанных стен, не то от сумеречного этого освещения я чувствую удушье. Словно черный, сырой камень подземелья вдруг налег мне на грудь всем своим весом…
– Далеко еще? – спрашиваю я, с трудом ворочая одеревеневшим языком.
– Если бы… – бормочет Маврикий.
– Мы обнаружили Инкубатор в непосредственной близости от поселения, – отверзает уста Люцифер. – Настолько близко, что сам собою возник вопрос о защитных сооружениях или эвакуации. Впрочем, пока опасность сугубо теоретическая…
– Ну, так ведь это до первого раза, – вставляет водитель.
– Маврикий, – повышает голос Люцифер. – Тебе язык не жмет?
– Да что вы, мастер, в самом деле?! – обижается тот. – Поимейте снисхождение к человеческой природе… А если вам нужна была мумия в водительском кресле, так взяли бы Горбуна!
– Горбун был занят. И я взял тебя. О чем сожалею. Дело в том, что господин Авилов – гость.
– Ну, так бы и сказали сразу! – пожимает плечами Маврикий. – То-то я смотрю, у него фасад обветшал… А вы что, хотите скормить его цыпляткам?
Я стискиваю зубы. Гады. Я все запомню. Я жизнь положу на то, чтобы вас вытравить. Ульку я вам не прощу. И дурня этого, Маврикия, тоже. Там, в спецвойсках, мы все были братьями. Нужно было стоять живыми пограничными столбами между двух взбесившихся свор – стояли зажмурившись и сцепив руки. Нужно было лететь в вертолетах в самую сердцевину воздушной свары, чтобы бортами расталкивать плюющиеся лазерами боевые машины – летели. Можно было отвечать огнем на огонь – отвечали, да так, что чертям становилось тошно. И никто не знал, что найдется сволочь, которая исхитрится развести нас по разные стороны и натравить друг на дружку. Такая вот сволочь, вроде той, что сидит заглотив аршин рядом со мной и ни хрена меня не боится…
– Нет, – говорит Люцифер. Помолчав, добавляет: – Возможно, мне придется скормить им тебя.
Маврикий пыжится и всем корпусом подается вперед, имитируя служебное рвение.
Заброшенный участок туннеля незаметно меняется. На стенах появились концентрические утолщения наподобие ребер. Пол скруглился в виде желоба. Исчезли насыпи пустой породы, словно кто-то все же взял на себя труд продолжить прерванное на полдороге строительство.
– Почему вы не спросите, кто благоустраивает этот участок туннеля? – неприветливо осведомляется Люцифер.
– Потому что меня это не волнует.
– Напрасно. Здесь поработали инкубы. Мы приближаемся к цели нашей экскурсии.
Маврикий плавно тормозит. С легким хрустом элкар опускается на колеса, плавно отходит толстая дверь.
– Имейте оружие в руках, – говорит Люцифер. – Вообще-то, оно вряд ли понадобится. Но береженого бог бережет.
– Все – до первого раза, – не выдерживает Маврикий. – Статистика… Мне идти с вами? – спрашивает он выжидательно.
– Нет. Сиди в кабине, света не зажигай, но фары не гаси. И держи дверь приоткрытой. Возможно, нам придется прыгать на ходу. Вам приходилось прыгать на ходу, Авилов?
– Даже на лету, – усмехаюсь я.
Выходим из элкара. Я привычно – все же, на вражеской территории, хотя и в статусе гостя! – шагаю вперед, но Люцифер небрежно отстраняет меня. В одной руке он держит «люгер-рекорд», в другой – маленький фонарик с притушенным лучом.
– Прошу молчать, – предупреждает Люцифер. – Ступать осторожно. Стрелять только с моего позволения. Если прикажу – бежать очертя голову, если, конечно, голова имеет для вас какую-то ценность. Иначе гарантия безопасности утрачивает силу…
Мрачно киваю. После небольшой паузы Люцифер прибавляет:
– Вы должны знать: мне не доставляет никакого удовольствия происходящее. Я невеликий охотник таскаться в логово к нечисти. Но Малый Круг решил, что вы должны нам помочь. Поэтому вам следует увидеть то, что не видел еще никто из живущих наверху. Следует отметить также, что я терпеть не могу ктырей во всех их разновидностях. Отсюда следует, что я вряд ли стану самоотверженно бороться за вашу жизнь, если вы вдруг вздумаете ею поиграть. В конце концов, Маврикий расскажет лишь то, что я ему позволю рассказать…
– Не волнуйтесь, – говорю сквозь зубы. – Меня от вас тоже блевать тянет.
Люцифер отвешивает короткий поклон, благодаря за понимание.
Он идет не оборачиваясь, аккуратно ставя ступни на хрусткий щебень и временами, чтобы не потерять равновесие, упираясь локтем в вогнутую стену. Хобот туннеля ощутимо сужается, и становится понятно, почему элкар не может следовать дальше. Вскорости ширина хода остается достаточной лишь для того, чтобы им мог пройти не сгибаясь в три погибели человек среднего роста. Или инкуб тех же габаритов. Что касается меня, то я давно уже вынужден пригибать голову, чтобы не расцарапать макушку о каменные своды.
Люцифер резко притормаживает, и я с разгону тычусь грудью в его предупредительно выставленную ладонь.
– Осторожно, – шелестит пекельник. – Тут провал.
Он гасит фонарь и отступает в сторону, пропуская меня.
Туннель обрывается в кромешной – как мне кажется с отвычки – темноте, и впереди ощущается огромная затхлая пустота. Ни единого звука, ни слабейшего тока воздуха. Я стою на краю пропасти, изо всех сил напрягая зрение. Мало-помалу обнаруживается, что глаза привыкают и начинают различать сначала отдельные детали, а затем и общие контуры того, что пекельники называют Инкубатором. Очевидно, здесь все же есть скрытый источник света. Если только не светится сам Инкубатор…
Каменный мешок имеет форму слегка сплюснутой с полюсов сферы, дальний край которой теряется во мраке. Вся внутренность его, не исключая потолка, плотно выстлана не то коконами, не то яйцами полутора-двухметровой величины. Кое-где между ними можно видеть свободные промежутки. Приглядевшись, я понимаю, каким образом яйца удерживаются на покатых склонах и потолке Инкубатора. Сверху к ним льнет крупноячеистая сеть из толстых белесых нитей – будто тенета, раскинутые чудовищным пауком.
– Да сколько же их?!
