Юрий Брайдер - Особый отдел и пепел ковчега
Седобородые старцы и согбенные временем старухи, населявшие дом своего духовного вождя, только извинялись и беспомощно разводили руками. У великого праведника (а именно так переводился термин «цадик») был весьма тяжелый характер, который отнюдь не улучшился после ряда долгих отсидок, занявших чуть ли не третью часть его жизни.
Оперативники приуныли, хотя им наперебой предлагали чай, кофе, кисель, наливку и традиционные еврейские закуски. Тогда Людочка, проявив характер, отстранила домочадцев, облепивших гостей, словно докучливые мухи, и смело вступила на узкую скрипучую лестницу, ведущую в покои цадика. Дряхлые приживалы и приживалки сразу подняли жалобный вой, словно в их мирный дом ворвались слуги Ирода Великого или легионеры Тита Флавия.
К общему удивлению, всего через четверть часа Людочка спустилась вниз, но не одна, а в сопровождении тщедушного старикашки, чьё сморщенное лицо чем-то напоминало маску оперного Мефистофеля.
Одним движением руки усмирив домочадцев, цадик скрипучим голосом произнёс:
— Эта девочка побожилась, что все называют её Метатроном, то есть ангелом божьего лица. И я вам скажу, что она права. Именно так я представлял себе ангела, который растолковал Аврааму божественное слово, сотворившее мир, а потом указал Моисею путь в землю обетованную. В каббале, которую наши ребе ставят даже выше Талмуда, Метатрон приравнивается к божественному первопринципу Сефирот Кетер. Какая жалость, что такие прекрасные создания чаще всего рождаются среди гоев!
— Не вижу в этом ничего страшного! — Людочка приобняла старика за плечи. — Все люди — создания божьи.
— Да, девочка, да. — Цадик затряс своей пегой бородой. — И только в людях горит божественная искра. Животные не смотрят в небо, ангелы прикованы к царству духов. Лишь человек соединяет небо и землю. Наши тела — прах. Но наши души — частица сущности всевышнего. Только люди могут видеть в материальном мире духовную красоту.
Огонь высокого безумия горел в глазах цадика. Понимая, что с таким человеком нельзя сразу заговорить о деле, Цимбаларь с почтением (не напускным, а искренним) спросил:
— Самуил Герцевич, а почему раввины так косятся на ваших единомышленников? Ведь вы одной с ними веры...
— Раввины изгнали бога из его земного сада, — проникновенно произнёс цадик. — Они объявили его слишком совершенным для нашего мира. Они выдворили его в царство молитв, в святилища и кельи отшельников. А ведь некогда Создатель жил на земле, в доме человеческом. Наша цель — вернуть бога людям. Мы доведём до конца святое дело, начатое праотцем Авраамом и пророком Моисеем. Мы материализуем мечту... Что случилось? — Он внимательным взглядом обвел стоящих перед ним оперативников, к которым успела присоединиться и Людочка. — Я вижу на ваших лицах печать несчастья и тревоги. Чем вы удручены, дети мои?
За всех ответила Людочка, без колебания взявшая инициативу в разговоре на себя:
— Выполняя служебный долг, мы столкнулись с противодействием некой мистической силы, вселившейся в древнюю иудейскую реликвию. Вследствие этого на нас обрушилась лавина всяческих бед. С тех пор в наших душах поселилась печаль и тревога.
— Хасиды не признают ложных реликвий, — ответил цадик. — Зачем поклоняться всякому ветхому хламу, если над нами раскинулось небо, являющееся престолом всевышнего? Человек свят сам по себе, потому что его душа почти целиком состоит из божественного начала, разлитого повсюду. Нам ли бояться мистического зла?
— Это безусловно так, но, к сожалению, мы не достигли ни вашей мудрости, ни вашей святости. — Слова Людочки могли бы разжалобить даже каменного истукана.
— Постигнуть мудрость очень просто. — Цадик приложил обе руки к сердцу. — Начните с мысли о том, что мир не так уж страшен, как это кажется. Следует доверять не глазам своим, а душе. Даже из самого ужасного события можно извлечь полезный урок. Не тревожьтесь понапрасну, а решительно действуйте, доверившись богу. Если у вас нет опыта — спросите совет у старшего товарища, отца или учителя. И если вы убеждены, что поступаете справедливо, всевышний не оставит вас своей милостью.
— Именно за советом мы и пришли к вам, — призналась Людочка. — Скажите, как нам одолеть таинственную силу, неподвластную простому смертному?
— Кто изучал каббалу, тот знает, что помимо нашего мира и мира ангелов существует множество других миров, и не все они осенены божественным присутствием. Тёмные силы постоянно испытывают людей, внося в нашу жизнь хаос и смуту. Но не следует отчаиваться. Возможности зла ограниченны. Великий ребе Баал-Шем-Тов учил: «Любой человек желал бы попасть в Иерусалим, где заступничество божье обеспечит ему достаток и безопасность. Но Иерусалим не может принять всех желающих. Поэтому, где бы ты ни был, преврати это место в свой маленький Иерусалим, а ещё лучше — носи Иерусалим в собственном сердце». Скажу вам прямо, что для меня Иерусалимом стал вот этот дом, купленный на пожертвования общины. После долгих лет скитаний и невзгод я наконец-то обрёл здесь покой. Божья длань простёрта над моим домом, и силы зла обходят его стороной... Ты растревожила моё сердце, милая девочка. У меня никогда не было ни жены, ни дочки, ни внучки, но каждую из этих женщин я представлял себе именно так. Сначала в двадцать лет, потом в сорок, потом в семьдесят... Вы, гои, не зря называете глаза зеркалом души. Я вижу, что в твоей душе живёт бог, хотя ты сама, возможно, и не подозреваешь об этом. — Старик так разволновался, что Цимбаларь даже стал опасаться, как бы его не хватил преждевременный кондрашка. — Поэтому я распространю заступничество всевышнего и на тебя, пусть даже это пойдёт в ущерб моей собственной безопасности... Следуй за мной, девочка!
Они вышли в полутёмные сени, и цадик, встав на перевернутую кадушку, снял с дверного косяка какой-то странный предмет, при ближайшим рассмотрении оказавшийся крохотным серебряным футлярчиком, в котором хранились плотно свёрнутые пергаментные листочки. Весь футлярчик, сделанный с большим тщанием и не меньшим искусством, покрывала узорчатая вязь, составленная из угловатых знаков еврейского письма и основных символов иудаизма.
Держа футлярчик за ажурную тесёмку, цадик торжественно произнёс:
— Это мезуза — магический амулет, символизирующий любовь нашего народа к богу и одновременно защищающий его обладателя от любого зла. Он содержит в себе древние письмена с чудодейственными словами, отгоняющими порождения тьмы, и каббалистическими формулами, обеспечивающими божье покровительство... Носи мезузу и ничего не бойся, но, когда опасность минует, обязательно верни её обратно, потому что она является общей собственностью хасидов. После моей смерти её отошлют нынешнему любавичскому ребе, который четырнадцать лет назад сменил незабвенного Менахема-Менделя. — Вновь взгромоздившись на кадушку, низкорослый цадик сам надел амулет Людочке на шею.
— Все ваши указания будут исполнены. — Она чмокнула старика в щёку, имевшую цвет и фактуру дубовой коры. — Но нас четверо, и опасность в равной мере угрожает каждому.
— Если вы делаете одно дело и у вас общий враг, мезуза защитит всех, — сказал цадик. — Но для верности время от времени передавайте её друг другу. Отходя ко сиу, целуйте мезузу и то же самое делайте поутру. Это нужно для того, чтобы на определённое время между вами установилась нерасторжимая связь... Но не забывайте одно правило: «Даже надев прочные доспехи, не подставляйтесь под каждую летящую мимо стрелу». Иногда хищного зверя проще приручить, чем убить. То же самое относится и к реальным носителям зла.
— Ох, даже не знаю, как вас благодарить! — Людочка от избытка чувств всплеснула руками.
— Ты уже поблагодарила меня. — Цадик указал на свою щеку, где остался след губной помады. — А в дальнейшем не забывай благодарить бога, под защитой которого ты теперь находишься...
— Чудесный старик. — Людочка всё ещё не могла оторвать глаз от амулета. — Кажется, не сказал ничего особенного, а на душе полегчало.
— Во-во, — буркнул Цимбаларь, сосредоточенно крутивший баранку. — Что-то тебя последнее время на стариков потянуло. Это уже клиника какая-то. Явные симптомы сексуальной извращённости. Если мне не веришь, почитай профессора Свядоща.
— Я его раньше тебя читала, — отрезала Людочка. — Ещё в пятом классе. Монографию «Женская сексопатология».
— Сильная книга, — кивнул Цимбаларь. — И что тебя больше всего в ней впечатлило?
— История про одну знаменитую спортсменку, у которой эрогенная зона находилась в подколенном сгибе и она могла ощущать оргазм только во время многократных и энергичных приседаний.
— У нас, слава Яхве, до этого пока ещё не дошло. — Цимбаларь постучал по деревянному набалдашнику рычага коробки передач. — Будем надеяться, что подарок цадика излечит все твои патологии.
