Родник холодный (СИ) - Панкратов-Седой Борис

Ленка-Дурочка решила, что для такого случая духов «Красная Москва» мало и сбегала за подаренным гребнем. Вернулась торжественно. Провела пару раз себе по волосам, какое-то время ещё посидела за столом и вдруг озаренная идеей выбежала во двор и там стала чесать, лежавшего на прежнем месте алабая. Пират от удовольствия закрыл глаза.

Настало время прощаться.

Бекас выгрузил из коляски свой рюкзак и сразу полез в него. На место рюкзака отправилась канистра из под масла, из которой Бекасу отлили его честную десятину.

Бекас достал из рюкзака орден «Красной звезды», значок танкового училища, фотографию и еще какие-то бумаги, оставшиеся от Сени, которые так и не прочитал. Протянул всё Валентине.

— Там на фото написано — Сокольники. Я подумал, что может можно в Москве разыскать родственников.

Валентина взяла переданное в свои руки. Посмотрела на фото, повернула его на тыльную сторону.

— Кто это?

— Товарища в рейде потерял. Танкиста.

— Может быть сам в Москве их разыщешь? — она протянула все обратно Бекасу, вопросительно заглядывая ему в глаза.

— На трамваи в Москве посмотреть?

— И на трамваи тоже.

— Не-е-е…, где родился — там и пригодился.

Валентина постояла молча ещё какое-то время и убрала всё в задний багажник мотоколяски. Потом протянула Бекасу сжатый кулак.

— Дай на удачу! — сказала она.

Бекас коснулся её кулака.

— Ну, не держи зла, если что, — сказал Бекас, — Как ты тогда сказала? Вся ртуть в конечном итоге оказывается в Москве. Так кажется?

— Так должно быть, по идее, — пожала она плечами.

Она села на мотоцикл, завела его.

«Дык — дык-дык-дык», — заурчал на холостых оборотах «Урал».

Она надела очки авиатора, хотела уже надеть и шлем, но вдруг слезла с мотоцикла, сняла очки, подошла к Бекасу и поцеловала его в губы и вернулась обратно.

Села на мотоцикл, надела шлем, повернула руль, и «Урал» вырулил на грунтовку. Ленка-Дурочка помахала вслед рукой.

Под ногами Бекаса лежал его большой рюкзак на сто литров, СВД и автомат «Калашникова» — АК47.

Лёша сваливал к родственникам в Тулу. Одет он был по гражданке, на плече у него была такая-же гражданская спортивная сумка. Второй день он не мог поймать попутки в нужном ему направлении и материл про себя проезжавший мимо транспорт. Когда за спиной он услышал звук приближающегося мотоцикла, надежда вновь посетила его, он протянул руку, голосуя у обочины. Мотоцикл с рыком прокатил мимо. Лёша узнал ту самую бабу, которую видел у Одноглазого Чили в тот день, когда Чили обнулили. Он проматерился еще разок на то, что и фарту и удачи достаётся такими вот барыгам конченным, как эта чертова бабёнка, а ему, Лёше, остается только пыль глотать по дороге.

Глава 21

Валентина проехала уже половину расстояния до Москвы. Движение транспорта становилось интенсивнее, все больше и больше попадалось на дороге машин попутных и навстречу. На первой за весь долгий путь заправочной станции она остановилась, заправила бак «Урал» под крышку и наполнила опустевшую канистру. Там же на заправке ей удалось разжиться кипятком. Заварила в термосе чай. Смотрела на проезжающий мимо неё автотранспорт.

Увидела двух старушек, идущих в её сторону вдоль дороги. Когда старушки поравнялись с её мотоциклом, одна из них с недоверием окинула взглядом черный мотоцикл, Валентину, её надпись на майке с черепом пронзенным молнией — «не влезай убьет!» и мелко тайком перекрестилась. Вторая старушка, более жизнерадостная по виду, улыбнулась Валентине и спросила:

— Скажи, дочка, а к святому источнику Флора и Лавра верно ли мы идем?

— Не знаю. Не местная я. На заправке спросите! — Валентина кивнула в сторону заправочной станции.

Старушки направились к заправке.

Валентина решила уже налить себе заварившегося крепкого чая и полезла в задний багажник за кружкой. В этот момент канистра из под масла, в которой была ртуть, лежавшая на дне мотоколяски бросилась ей в глаза. Валентина достала ее, поставила на запасное колесо, прикрепленное сзади и сверху мотоколяски, отвернула крышку канистры, заглянула внутрь.

Ей сразу вспомнились слова Бекаса, которые он сказал ей на прощание: «…не держи зла, если что…вся ртуть в конечном итоге оказывается в Москве…»

— Вся ртуть оказывается в Москве…, — повторила она вслух эти слова.

Она сняла канистру с запасного колеса и вылила из нее на обочину белое пятипроцентное молоко от коровы Бестужевской породы. Ртути в канистре не было!

«…не держи зла, если что…»

Валентина достала кружку, налила себе чая. Она неторопливо пила чай прислонившись к мотоколяске. У её ног стояла пустая канистра. Молочная лужа впитывалась в землю и исчезала. Валентина смотрела вслед удалявшимся вдоль дороги старушкам.

Когда чай закончился, она пнула ботинком канистру в канаву у обочины. Натянула на лицо очки авиатора времен первой мировой. Шлем надевать она не стала, ей хотелось почувствовать ощущение свободы, которое дарил встречный ветер, играя её волосами цвета льна. Она завела мотоцикл и поехала вслед за старушками, решив подвезти их к этому источнику Флора и Лавра, где бы он не находился.

Бекас сдал два литра ртути барыге Армену. Два литра взял барыга Тихий. Оставалось еще шесть. Бекас решил, что больше светиться с такими объемами ртути в совхозе «Путь вперед» не стоит и решил уходить через Зону в другие окрестные села и сдавать мелкими частями ртуть там. Когда, возвращаясь от Тихого, он проходил мимо магазина «Тысяча мелочей» он отметил, что ошибку на вывеске магазина хозяин исправил.

Из магазина вышли двое местных из бригады бабушки Вали. Они заметили Бекаса, но прошли мимо не поздоровавшись. Можно было в принципе сдать еще литр или два и бабушке Вале, но у Бекаса был принцип — с беспредельшиками и отморозками не работать.

Уже на ближних подступах к Москве, Валентина решила проверить — не ловит ли приёмник в эфире какие-нибудь радиостанции. Она положила приемник перед собой на бензобак, включила его, одной рукой управляла мотоциклом, второй крутила ручку настройки, старалась поймать хоть что-то.

Слабо различимые звуки пробивались в эфир ненадолго, но потом вновь уходили в шипящий белый шум: «…заявкам радиослушателей…», «Владимира…», «… передаём…»

Только когда «Урал» пошёл заметно на подъем и оказался на вершине холма пересечённого трассой, когда «Урал» пусть совсем немного, но стал ближе к небу, Валентина услышала слова песни:

В синем небе, колокольнями проколотом,

Медный колокол,

Медный колокол

Толь возрадовался, то ли осерчал…

Купола в России кроют чистым золотом —

Чтобы чаще Господь замечал.

КОНЕЦ