Константин Федоров - Хроники Гирида. Странник (СИ)
Расправившись с последними отродьями Бездны, друзья поспешили к пьедесталу. Максим проследил за взглядом нежданного гостя. Тот, не обращая ни малейшего внимания на отряд, стоял и смотрел в ту точку, где еще мгновение назад валялся изгой. Теперь же там был лишь мусор, отсыревшая бумага да жухлые листья.
- Глупцы! - в церкви разнесся истерический старческий смех. - Вы все глупцы! Думаете, вы победили? Думаете, Он на вашей стороне? Как бы не так! Он не пришел, да, Он не пришел, когда я умолял его о помощи, о спасении! И перед вами он тоже не предстанет! Вы все умрете!
Потянуло мертвой плотью, гниющей на костях. Запах страха растворился в воздухе, а за ним явился ужас, сковывающий движения, не дающий здраво мыслить. Максиму хотелось все бросить и бежать как можно дальше от этого гиблого места, которое когда-то было святым. Где-то в ответвленном проходе послышалось клацанье, шарканье. За ними появился, следовавший попятам, скрежет когтей о старые стены церкви. Даже слорг невольно отступил назад, хотя, казалось бы, в его душе нельзя взрастить семя страха, подогреваемое неизведанным.
На лунный свет Хат вышло странное существо. Это было создание с тринадцатью хвостами, телом, на котором гнило мясо. Казалось, что еще немного, и оно вот-вот отделится от костей. Но самым пугающим было даже не это, а голова, вернее головы. Пять голов, но уже не костяных, а человеческих, в глазницах которых горели красные огни, полные ярости и безумия. Максим с трудом узнал голову барона Орида, но следующая мысль его поразила больше: это была та самая химера, с которой они с Алексом сражались в донжоне, только теперь изгой, похоже, завершил свою работу. Взгляд Макса опять приковали красные огоньки в глазницах неестественной для этого мира твари. Она затягивали куда-то, заставляли отрешиться от реальности, бросить все и лишь смотреть в них. Ему даже стало казаться, что лишь они способны даровать ему покой в этом новом мире. Вечный покой.
- Макс, да не смотри ты в глаза ей, тупая оглобля! - прокричал Кладий. - На меня смотри, мешок ты с испражнениями! - Демон залез на лицо Максим и руками заставил того оторваться от манящего взгляда.
- Кладий, ты чего это?
- Очухался? Ну, слава Бездне! Не смотри в глаза этой твари - заберет на тот свет и понять ничего не успеешь!
Демон слез с лица и поторопился с Варту, который, в отличие от Максима, все еще находился под гипнозом существа. Как оказалось, под гипноз попали все, кроме незнакомца и Кладия, который теперь пытался "достучаться" до слорга, но получалось плохо. Незнакомец тем временем намазал чем-то два кинжала и ювелирными бросками отправил один в центральную голову, голову барона Орида, а второй куда-то в грудь. Тварь взвыла от боли, встав на задние лапы и чуть не разрушив стены беснующимися жалами. В ушах у Максима чуть не лопнули перепонки, но это было, как оказалось, всего полбеды.
Максим не понял, как это произошло, но понял то, что он летит. А затем болезненный удар головой о стену. В глазах троилось и когда зрение немного стабилизировалось, он уловил черные вспышки на тех местах, где стояли его друзья и незнакомец. Слорга и бывшего барона, словно кукол, отбросила в разные стороны, и те съехали со стен, так и не придя в сознание. Незнакомцу повезло больше - его просто ударило о стену, выбив из груди воздух.
Химера прекратила рев и направилась к ближайшему к ней телу - телу Лана, которого все еще пытался привести в чувство демон. В церкви опять прозвучал сумасшедший смех свихнувшегося изгоя. Максим пытался встать, пошевелить руками, но не мог. Перейдя на второе зрение, он просто смотрел, как тварь приближается к его другу и открывает пасть, полную гнилого мяса и острых словно бритва зубов.
"Так, делай, ну делай что-нибудь. Ну, хоть что-нибудь. Нельзя же просто так смотреть, как пожирают твоих друзей, одного за одним, людей, с которыми тебе бок о бок идти в этой новой, непривычной, но не менее интересной для тебя жизни! Давай! Думай! ДУМАЙ!" -и словно в ответ на его слова зеленые нити мира, пропитывающие, окружающие все вокруг зашевелились, задрожали, забились в ожидании того, кто сможет изменить саму судьбу. Максим действовал на автомате, словно компьютер, четко выполняющий давно заложенную в него программу. Он закрыл глаза, но нити силы никуда не пропали, наоборот, стали лишь четче. Усилием мысли он менял каркас окружающего его мира, плел то, что было нужно ему в данный момент. Представлять образ чего-то сложного в голове не было времени, поэтому сложив из нитей подобие серпа и напитав его как можно большим количеством энергии, так, что серп начал светиться от избытка, Максим представил, как берется за серп двумя руками и вгоняет лезвие в мертвое, гниющее тело разумного и жестокого создания.
Руки Максима загорелись, а тело обдало необузданным жаром. Прошло полчаса, а может и больше, прежде чем он смог открыть глаза. Перед пьедесталом на коленях стоял изгой. Без слов, без чувств, без каких-либо эмоций, словно выгравированная из гранита статуя, он не подавал никаких признаков того, что он жив, просто смотрел в ту точку, где Максим в последний раз видел химеру. Незнакомец в плаще подошел и что-то сказал изгою, тот не ответил. Занеся кинжал над головой старого, уродливого человека, покрытого скверной, большей присущей демону, нежданный гость оборвал жизнь расхитителя могил, положив конец сражению. Увидев то, что Максим пришел в себя и наблюдает за происходящим, человек вытер кинжал об одежду изгоя и направился к нему.
Максим не уловил, как незнакомец оказался рядом с ним: вроде бы только что был на другом конце зала, а теперь вот он, рядом, но не стал придавать этому особого значения, свалив все на сотрясение или на галлюцинации на фоне потери крови.
- Не зря тебя в живых оставили. Ты даже превзошел все мои ожидания, Максим. - Заговорил гость.
Лица его Макс не видел, оно было плотно укрыто капюшоном, а вот враждебности в голосе не почувствовал. Только неподдельный интерес и...симпатию, что ли.
- Кто ты?
- Выживи, и мы снова встретимся, - на этот раз удаляющийся голос показался Максиму мягким и даже заботливым.
С такой интонацией обычно говорят те, кто не желает расставаться. Почему-то именно сейчас Максиму вспомнилось то, что он не был обделен женским вниманием на Земле. Он сам усмехнулся собственным мыслям:
- Бабы, - закрыв глаза и облокотившись головой о стену, с насмешкой проговорил он, - даже в другом мире от вас покоя нет.
Максим не мог этого видеть, потому что в тот момент у него были закрыты глаза. Хотя, даже если бы он смотрел, то вряд ли бы разглядел мимолетную улыбку, промелькнувшую под капюшоном незнакомца.
Когда Макс снова открыл глаза, незнакомца уже не было. Тело онемело полностью, он не чувствовал вообще ничего. Лишь запах гари и мертвых гниющий тел, которые были тут повсюду. Незаметно его взгляд остановился на прекрасном витраже, а именно на кинжале юной девы. В тот момент ему отчетливо показалось, что в отражении кинжала он видит слезы, слезы той, что собиралась лишить жизни божьего посланника, брошенного умирать Им в томительном одиночестве. "Быть того не может, опять галлюцинации" - в тот момент он увидел, как крылатое черное создание, похожее на летучую мышь, летит в сторону витража, но смотреть уже не было сил. Дальше лишь темнота. Лишь звук разбивающегося стекла.
В темном зале стало сразу светлее, витраж мешал матери Хат явить свой небесный свет. Теперь же последнее препятствие было устранено. Тишина. И только дождь нарушал умиротворенное за долгие-долгие годы молчание на этой, некогда святой земле. Кто знает, может Максим действительно видел слезы в отражении кинжала, либо же это были просто кристально чистые, полные грусти капли дождя.
Глава 8.
Из огня да...
Пустота и больше ничего вокруг. Иногда перед глазами мелькали образы далекого, совершенного другого прошлого, но также быстро исчезали в густом мраке. Иногда наоборот, всплывали события уже произошедшие на Гириде: орден Очищения, проклятые, демонопоклонники, демоны, ящеры, маги, простые люди, химеры. Если бы врач-психиатр с Земли залез бы в голову такому пациенту, то открыл бы для себя золотую жилу - настолько все происходящее и уже произошедшее выглядело нелепо. Хотя нет, скорее это смахивало на бред сумасшедшего, тяжелого душевнобольного.
Иногда же наоборот пустота с чередой поистине правдоподобных образов ослабевала и сквозь туманную пелену доносились обеспокоенные разговоры людей, или легкие дуновения порывистого, гордого ветра, гуляющего среди вольных простор, или ощущение капель воды, скатывающихся со лба на глаза, а затем и дальше вниз по лицу.
Стоп. Лицо? Странное ощущение для того, кто уже давно ничего не чувствует и существует лишь среди иллюзий и пустого пространства. А давно ли? Или это очередной обман? И прошли лишь жалкие по сравнению с жизнью мгновения, а он принял это за целую вечность: тяжелую, одинокую, такую пустую.
