Курс на юг - Батыршин Борис Борисович

– Завтра в это же время жди здесь. Получишь новые указания.

Расставшись с агентом, Бертон еще раз перечитал тайнопись. Выходит, хозяин бельгийского парохода мало того что интересуется содержащимся в крепости пленником, так еще и имеет непосредственное отношение к группе русских агентов, устроивших взрывы в порту? Что они русские, тут сомнений нет, кинжал на это ясно указывает.

Да, сведения прелюбопытнейшие. Осталось решить, стоит передавать их чилийским властям или лучше пока попридержать? Пути тайных операций замысловаты и непредсказуемы, и далеко не всегда следует делиться с союзниками добытой информацией, в особенности такой пикантной.

IV

Декабрь 1879 г.

Тихий океан. Где-то у побережья Перу

Плоские, едва возвышающиеся над поверхностью океана броненосцы тяжело ныряли носом в накатывающую с зюйда зыбь. Машины буксирных пароходов выбивались из сил, но едва-едва могли выжать пять узлов. Хуже всех приходилось «Лоа» – низкая носовая палуба «голеты блиндады» на ходу полностью уходила под воду, и лишь сигналы с волокущей ее «Оройи» подтверждали, что антикварная посудина еще держится на поверхности моря.

Миноноска «Янакойа» (действительно целиком выкрашенная в черный цвет [21]) прыгала на буксирном тросе за кормой «Тупака Амару». Котел ее был холодный, команда, за исключением рулевого, перебралась на броненосец. «Янакойу» оснастили в Пайто и теперь вместе с мониторами перегоняли в Кальяо. Командир катера лейтенант Гальвес стоял сейчас на мостике рядом с Повалишиным.

– Обидно, что удалось ввести в строй только «Янакойу», – сказал Повалишин, кутаясь в клеенчатый плащ. – Для полноценной атаки одной миноноски, конечно, маловато. А другие две когда еще дооснастят!

– Но, сеньор адмирал… – заспорил юноша, – североамериканцам во время их гражданской войны удавались вылазки одиночных минных катеров! Почему бы и нам не рискнуть?

Повалишин одобрительно покосился на собеседника. Он благоволил лейтенанту – тот чем дальше, тем сильнее напоминал ему Сережу Казанкова, когда тот мичманом, сразу после выпуска из Морского училища, явился на «Стрелец».

– В то время никто толком не представлял себе опасности подобных атак. Сейчас дело другое: на любом большом корабле имеются легкая артиллерия и картечницы, как раз против минной угрозы. Нет, одиночный катер, считайте, обречен. Пока не прибудут остальные, будем использовать вашу «черную королеву» исключительно для разведки и патрулирования. Нам известно, что чилийцы тоже готовят торпедеры и могут предпринять набег на суда, стоящие в гавани Кальяо. Удалось нам в Антофагасте, так почему бы и им не попробовать?

– Но у меня нет оружия, кроме шестовых мин! – горячо возразил Гальвес. – Нам что, из револьверов и винтовок по ним стрелять?

– Сразу по прибытии в Кальяо я распоряжусь поставить вам «Гатлинг». Против катеров самое то.

Он направил бинокль на «Манко Капак», время от времени показывавшийся из-за высокого корпуса парохода «Чалако».

– Ну вот, а никто не верил, что мы сможем дотащить эти корыта до Кальяо! И вот, прошу: всего-то миль двадцать осталось, к вечернему бризу встанем на рейд. Хлам, конечно, но другого-то все равно нет…

– Да, от артиллерии «Лоа» проку немного, – поддакнул лейтенант. – Старые чугунные дульнозарядки, к тому же установлены по-дурацки – в оконечностях каземата, без поворотных платформ!

– Я предполагаю обложить носовую часть каземата мешками с песком для дополнительной защиты, а заодно снять кормовое орудие. Проку от него немного, а судно солидно облегчим. Механики уверяют, что если заклепать предохранительные клапаны, то можно поднять давление, и тогда «Лоа» на короткое время даст одиннадцать узлов. Полчаса, больше котел не выдержит.

– Хотите использовать «Лоа» как таран, сеньор адмирал?

– Ни на что другое «голета блиндада» все равно не годится, а так хоть какую-то пользу принесет.

– Дымы с зюйд-веста! – подал голос матрос-сигнальщик. – Два судна, идут навстречу!

Офицеры одновременно вскинули к глазам бинокли.

– Ну вот, пожалте бриться, сеньоры… – проворчал Повалишин по-русски и тут же перешел на язык, понятный собеседнику. – Итак, лейтенант: три вымпела, идут строем пеленга. Два корвета и судно поменьше, шлюп или канонерка. Сможете опознать?

Гальвес чуть не ввинтился глазницами в окуляры. Как же – такое доверие!

– Головным корвет «О’Хиггинс», – отозвался он после недолгой паузы. – Вторым мателотом, кажется, «Магальянес»… Отставить, это «Чакабуко», у него труба между грот- и бизань-мачтами. Замыкает ордер канонерка «Ковадонга». Стеньги на всех трех спущены, изготовились к бою!

– Недурно, юноша, недурно. Значит, чилийцы начали блокаду побережья? Вот что, ступайте-ка с командой на свою миноноску и разводите пары – мало ли как дело обернется?

– Идем на прорыв, сеньор адмирал? – спросил Гальвес.

Глаза его возбужденно блестели, смуглые щеки залил румянец.

– От этой троицы мы как-нибудь отобьемся, – кивнул Повалишин. – Что у них там за пушки, мелочь… Молитесь, чтобы рядом не оказалось броненосцев, вот тогда нам действительно придется солоно.

– Пиши: «Буксирным судам покинуть строй!», – крикнул Повалишин.

Сигнальщик, дюжий белобрысый матрос, вызвавшийся охотником с броненосного фрегата «Петропавловск», ловко набрал из ячеек туго свернутые флажки, прицепил к фалам. Разноцветная гирлянда быстро поползла вверх. Повалишин поднял бинокль – на грот-мачте идущей мателотом «Лименьи» заполоскался ответный сигнал.

– Пишут: «Ясно понял», – проорал сигнальщик. Пароходы один за другим покидали строй и принимали на два румба к осту, в сторону недалекого берега. Повалишин удовлетворенно кивнул: учения, которыми он изводил перуанских капитанов перед выходом из Кальяо, не пропали даром. Броненосцы задымили гуще и, прибавив оборотов, стали смыкать ордер.

– Пиши: «Следовать за мной, держать пять узлов!».

А больше изношенным машинам не выгрести против ветра и клятого течения Гумбольта. Да и пять узлов – это на час в лучшем случае. Потом механизмы начнут сдавать.

Чилийцы один за другим выполнили разворот на десять румбов и стали сближаться, нагоняя броненосную шеренгу с кормы.

«Преимущество в ходе у них узлов шесть… – с неудовольствием подумал Повалишин. – Сейчас догонят и вцепятся в хвост колонне. А там – “Лоа”, он на таких углах сближения даже ответить не сможет…»

– Пиши: «Поворот последовательно на пять румбов!».

Форштевень «Тупака Амару» покатился вправо. Краем глаза Повалишин заметил, как прыгает в волнах с другого борта крошечная «Янакойа».

Колонна стала медленно поворачивать на пересечение курса чилийцев, образуя широченную дугу. От борта идущего первым «О’Хиггинса» оторвался и поплыл по ветру плотный белый комок. Несколькими секундами позже до Повалишина донесся тугой звук выстрела, и в кабельтове от «Лоа» вырос пенный столб.

«Так и есть, сейчас примут еще румба на три влево, чтобы подрезать нам хвост…»

– Пиши: «Огонь открывать по способности!».

Концентрировать огонь на одной цели – пустой номер, не та у перуанских артиллеристов выучка. Да и дистанция до чилийских корветов слишком велика.

Строй мониторов заволокло густым облаком порохового дыма. Где-то вдалеке сквозь него мелькали оранжевые сполохи – чилийцы бодро отвечали на огонь. Тоже безрезультатно.

– Право пять!

Медлительная броненосная гусеница изогнулась, тщась поймать в центр циркуляции шустрые чилийские корветы. Но те не поддались на уловку – прибавили ход и прошли под кормой «Лоа», по очереди окатив антикварный броненосец раскаленным чугуном. Тот огрызнулся в ответ из ретирадного орудия – промах, конечно…

– Что он вытворяет?

«Голета блиндада» вывалилась из строя и теперь шла наперерез «Чакабуко». Погонная пушка ударила, подняв столб воды в четверти кабельтова от цели. В ответ по борту пробежала цепочка вспышек, корвет оделся сплошной ватной пеленой.