Любовь Федорова - Путешествие на север
Когда переступили порог Первой префектуры, Нонор удачно поставил Адану подножку, и десятник во весь рост вытянулся на каменном полу.
– Все, – сказал Нонор. – Поиграли – хватит.
Адан, пыхтя, поднялся и стал торопливо отцеплять с локтей инспектора цепочку с крючком-запором. Других арестованных тем временем оформляли в дежурке и по одному провожали в подвал.
– Орга Кривое Весло – сейчас ко мне в кабинет, – сквозь зубы распорядился злой до невозможности Нонор, отряхивая одежду и выдирая из волос янтарные глазки вперемешку с сухими репьями. Сотую долю стражи спустя он повернулся к Дину, диктовавшему имена арестованных секретарю: – Я только одного не понял: для чего понадобилось всерьез меня бить?
Тот оторвался от бумаг:
– Вы же сами просили, чтоб все правдоподобно...
– Кто меня вязал? – поинтересовался Нонор.
Вперед выступил один из младших дознавателей из десятка Дина, тут же получил по зубам и ухватился за стену.
– Э... ну... простите нас, – развел руками Дин. – Увлеклись немного, больше не повторится. – И снова уткнулся в дежурный журнал, глядя туда через плечо секретаря. Однако глаза его весело блестели.
Злость с Нонора слегка сошла. Теперь можно было работать.
Орг Кривое Весло разговаривал без большой охоты. Он ерзал на лавке, кривил и без того перекошенную рожу, вздыхал и подолгу не мог подобрать слова, но отвечал почти честно, поскольку не понимал, каким образом оказался в столь глупом положении, и опасался еще больше его усугубить. Кто угодно Орга подставлял в его многотрудной и наполненной опасными недоразумениями жизни, но вот чтоб городская полиция – такое с ним случилось впервой.
Впрочем, проступков больше, чем на штраф в тридцать ларов, инспектор при всем желании ему приписать не мог – ведь за намерения не судят. И за то, что человек поддался на чужой обман, тоже в тюрьму не сажают. Господин Орг был введен в заблуждение, не так ли? Или господин Орг сознательно участвовал в заговоре с северянами против государя и государства?..
Нет, господин Орг не участвовал. Он государя уважает и даже государство всячески поддерживает, вот в зимнем году уже налоги готовился проплатить за оба своих увеселительных заведения. На Старой набережной господин Орг ничего плохого в виду не имел, он как раз сбором денег на уплату налогов занимался. Был один мальчик, который давно должен; долг этот господину Оргу подарил в качестве поощрения младший Хозяин Веселого Берега, и Орг уже махнул рукой на такой подарок, поскольку не знал, как в сложившихся обстоятельствах требовать возврата. Но у мальчика вдруг завелись деньги в виде письменного поручительства одного высокопоставленного лица. Господин Орг доподлинно узнал об этом от северного владетеля, который однажды явился на Веселый Берег и предложил разделить данное письменное поручительство следующим образом: Оргу денежный долг, сколько причитается, а северянину – имя получателя и подпись поручителя. Готовились отобрать вексель у должника давно, просто не знали, где и когда. Если б господин Орг хотя бы заподозрил, что все это дело пахнет дерь... простите, имеет государственный масштаб, он бы на десять лиг к высокорожденному ублюд... извините, владетелю не подошел.
– А вот это не вы на Чаячьем острове забыли? – поинтересовался кир Нонор, выкладывая перед Оргом бабочку-убийцу.
– Ну... Это вроде как долговая расписка, – признался Орг. – Должник клятвенно обещался ее выкупить, как только сможет. Вот мы ее и возвратили.
– Это же своего рода обязательство, – усомнился Нонор. – Такими вещами не разбрасываются попусту.
– Обязательство, – пожал плечами Орг. – Но клятва-то осталась. Клятву мы не возвращали. А людям мы верим на слово.
Инспектор Нонор только покачал головой в ответ на столь большое доверие к честному слову у такой подозрительной личности, как Кривое Весло.
– Храмовые кружки вы зачем выгребли? – спросил Нонор. – Платежное поручительство искали?
Но тут Орг Кривое Весло уперся. Он, дескать, не дурак и не святотатец, он никаких кружек самовольно не брал. Он, если хотите знать, до сих пор не верит, будто священник может отказаться от клятвы, которую дал, и не платить долгов. Кто тогда образец чистоты и честности, если монах поведет себя так? И вообще до того случая с бабочкой он на Чаячий остров ни разу ногой не ступал. А если б знал, что там такая нищета и помойка, и в первый раз не ступил бы, но надо ж было убедиться. Северянин и на дело-то его подбил только очень долгими уговорами. Применять силу к монаху господин Орг не считал возможным, недаром он всю жизнь под стенами святой обители живет. Хотел разве что припугнуть чуть-чуть. Без вреда здоровью и платежеспособности, только чтоб память освежилась.
В этом месте взаимовежливой беседы инспектор Нонор пожелал освежить собственную память, сунулся в сейф за делом о безобразиях на Чаячьем острове и обнаружил, что сейф открыт, а дело о храмовых кружках аккуратно лежит на верхней полочке в то время, как Нонор оставлял его на нижней. Дин, не вовремя пытавшийся зайти в инспекторский кабинет, едва не получил по физиономии вслед за своим младшим дознавателем. Каким трудом Нонор сдержался и опустил сжатый кулак, ведало одно лишь Небо.
– Кто был здесь? – глухо прошипел Нонор, приподнимая Дина за ворот кафтана и приставляя его к внутренней стороне двери. – Кто здесь роется все время? Знаешшшь?..
Дин, впрочем, Нонора не боялся – по крайней мере в том, что касалось работы. Он отцепил от себя худые жилистые руки инспектора и произнес спокойно:
– Я по делу. Поговорить надо.
Нонор слегка опомнился и звякнул в колокольчик, чтобы Орга пока забрали. Тот пытался выторговать себе свободу еще на какие-нибудь полезные сведения, но инспектор только досадливо махнул рукавом.
– Будь я на вашем месте, я сдал бы это дело Тайной Страже, – сказал Дин, когда они с Нонором остались одни. – Но это я. Я не тарг, не высокорожденный и даже не тайный агент. Убивают их осведомителей. Убивают планомерно и целенаправленно. Я знаю, что сегодня нас может дожидаться по крайней мере еще один труп. Что делать будем? Хватит у вас храбрости пойти и арестовать высокорожденного тарга в столице страны, названной в честь его народа? За спиной которого стоит и ждет нашей ошибки весь таргский Север, готовый от малейшего шага столичных властей в его сторону встать на дыбы? Если вы пойдете, то и я пойду. Если вы откажетесь, я сейчас же пишу рапорт на передачу всех результатов моего дознания в распоряжение Тайной Стражи. Я не властен здесь принять решение. Даже префекту докладывать бессмысленно. Все, что он может, – зря потерять наше время. Решить должны вы. Сейчас. Идем или сознаемся, что подлинный порядок в Столице – не наше дело, а мы в префектуре посажены только дураков пугать?
– Решать мне, потому что Тайная Стража сама выбрала на эту роль меня? – наклонил голову Нонор.
– Или потому, что агиллейского волка выследит только агиллейская собака, – сказал Дин.
Инспектор Нонор на сравнение не обиделся. Сотую часть стражи он думал, сощурившись на огонек коптящей лампы. Потом стал подворачивать рукава.
– Собирай наших людей, – сказал он. – Я сделаю то, что должен.
Во всей этой суматохе никто и не обратил внимания, что эргр Датар, до последнего времени ожидавший в коридоре вызова в кабинет инспектора, тоже куда-то отправился. Среди темной ночи и совсем один.
* * *Дом на Гостинной набережной был ярко освещен, полон людьми и для неурочного ночного времени необычайно шумен. Наполняли его отнюдь не северные владетели и не их слуги. Внутри битком было солдат Войска Порядка и Справедливости из Первой префектуры и даже агентов Тайной Стражи. Видимо, у Мема сегодня судьба такая: куда бы он ни пошел, везде встречать Нонора и Дина. Тем больше это вызвало у него беспокойства. Заботился он не о том, что у него перехватят золотой значок. Яся была первым человеком, связанным со злополучной тыквой. Коль скоро северяне охотятся за всеми, кто хоть взглядом к этой тыкве прикасался, Ясю из веселого дома они забрали не для любви и удовольствий.
На взмыленной огромной лошади, роняющей с самодельных удил клочья пены, Мем влетел во двор, бросил веревку на столб ограды и, на ходу шаря по карманам в поисках жетона, стал ломиться внутрь. Жетона при нем не оказалось – в Приречье у Мема изъяли все, вплоть до золотого бантика от букета навозниц. Хорошо хоть солдаты из префектуры узнали его и пустили искать Нонора внутрь.
Дом обитатели покидали в спешке. Что послужило причиной их бегства, Мем не знал и немедленно узнать не стремился. Или, может, такой беспорядок произвело полицейское вторжение. Мебель и постели на втором этаже по большей части оказались перевернуты, одежда и всякие мелкие вещи разбросаны, занавеси с окон и стен ободраны и брошены на пол, ковры, наоборот, скатаны и как попало уложены поперек дороги, чтоб всяк через них спотыкался и не бегал, создавая лишнюю суету.
