Мария Круз - Ар-Деко
– Не хотелось бы, чтобы они слишком быстро закончили свои игры. Так все хорошо началось.
– То, что я слышал про Психа Лисандру, позволяет мне сделать вывод о том, что там так просто все не закончится, – задумчиво сказал Сингер. – Ну и сам Антенуччи не тот человек. Более того, сицилийцы в Маленькой Италии не всем по нраву. Ты знаешь, что в Чикаго сицилийцы и остальные итальянцы держались друг от друга подальше?
– Специально не интересовался.
– Сицилийцам даже калабрийцы не слишком доверяют. Те слишком связаны между собой, и к ним опасно поворачиваться спиной. Остальных итальянцев они своими не считают. В Нью-Йорке они взяли верх во всех организациях, кроме семьи Дженовезе, где был боссом Лаки Лусиано. Лусиано сам неаполитанец и набрал разных людей, у него и евреев много. – Сингер произнес имя гангстера на американский манер.
– Лусиано сейчас в тюрьме, насколько я помню.
– Да, ждет суда. Думаю, что прокурор Дьюи сумеет его запереть надолго, этот парень настоящий крестоносец. Но я не об этом, – отмахнулся он. – В Чикаго сицилийцы держались вокруг братьев Дженна, Эл Капон им не доверял и в организацию не пускал. Фрэнк Нитти эту привычку перенял.
– К чему ты клонишь?
– В городе появились еще и люди из Чикаго и Нью-Йорка. В том числе люди из «Корпорации убийц». На том поле, на каком они умеют играть в мячик, нет никого, кроме Антенуччи. Тот должен или добровольно подвинуться, или они захотят его подвинуть.
– А Антенуччи откуда взялся сам?
– Он был ветвью семьи Профаччи из Нью-Йорка. Формально он и сейчас ее часть, но вырос настолько, что на самом деле не рвет с семьей в открытую лишь потому, что не хочет публично плевать на традиции. Для сицилийцев они важны.
– И чего ты ожидаешь?
– Ты слышал когда-нибудь про Лепке Бухгалтера?
– Нет, – честно сознался я. – Меня история американских бандитов мало интересует.
– Лепке вместе с Альбертом Анастасиа рулит всеми контрактными убийствами для синдиката. Все говорят, что это он решил проблему с Голландцем Шульцем, и я склонен этому верить. Его никак не могли прижать, но как я уже сказал, прокурор Дьюи – это крестоносец. Они подтянули Лепке и еще одного парня за мелкий профсоюзный рэкет, они вышли под залог. И сбежали. Сбежали вовремя, потому что Дьюи раскопал ввоз героина и запер бы их уже надолго.
– Даже так? – Мне сразу вспомнился основной бизнес Антенуччи.
– Именно. И мне кажется, что брали они порошок не у Антенуччи, а у корсиканцев. Лепке платил таможенникам, чтобы те не досматривали весь багаж, порошка шло много.
– И что теперь?
– Прокурор Дьюи продолжает копать, а мне тут шепнули, что в городе появился серьезный парень из «Корпорации убийц». Анастасиа по-прежнему в Нью-Йорке.
– И ты думаешь… – Я не закончил.
– Я почти уверен, что Лепке Бухгалтер здесь, в Большом Каире. С новыми документами. Может, даже пластическую операцию сделает. И для Антенуччи это плохая новость.
– То есть хорошая для меня, так?
– Выходит, что так. Кстати, я слышал, что машину Шульца после его смерти сумел забрать Эл Капон, а у того был самый известный на весь Нью-Йорк бронированный «Паккард». Там только стекла в дюйм толщиной.
– Что они будут делать с тем, что у Антенуччи есть Камень Силы?
– Не знаю. Может быть, и у них есть. Или будет. Или они просто выбьют людей Антенуччи и договорятся с ним так. И сам понимаешь, что камень – это не абсолютная защита. Если человека с камнем все же суметь поймать, то пуля в башку все равно решит проблему. А камень отберут и перегранят.
– Сингер, что меня удивляет, так это то, что ты еще живой со всеми своими знаниями. У нас принято говорить, что многие знания – многие печали.
– Я знания собираю, а не распространяю. – Он откинулся на спинку диванчика. – Иногда я делюсь их кусочками с теми, кому по той или иной причине доверяю. Не со всеми. Вот Джимми я доверяю, – он кивнул на бармена, который как раз наливал что-то в стакан на другом конце стойки, – но если я и поделюсь с ним чем-то, пользы от этого не будет ни ему, ни мне. Он меня вежливо выслушает и решит, что я просто зануда.
– Если этот Лепке здесь прячется и при этом узнает, что ты…
– Он не узнает. Тебе пора уже понять, что я никогда ничего не выясняю напрямую. И для тебя это даже хорошо, если люди из синдиката вмешаются в местный бизнес. Кстати, Рыжий Демпси и остальные устроились в мотеле «Смитс» в Ривер Парадайз. Они не знают, что я об этом знаю.
– И что ты хочешь, чтобы я с этим сделал?
– Сам решай. – Сингер усмехнулся. – Но я не думаю, что тебе сильно поможет налет этих ребят на аукцион в самом разгаре нашей операции.
– Я тебя понял.
Опять же нужен специальный агент Маркам, получается.
14
Выходит так, что уже нет явной необходимости быть Робертом Ван Дер Меером. То, что я хотел сделать под этим обличьем, уже сделано, а дальше получаются только расходы. Какими бы ни были радужными планы на обретение богатства в ближайшем будущем, они остаются планами. А номер в «Ритце», номер в «Кайзерин» и прокатный «Ласалль» как в воронку засасывают мои резервы. Да и Марго, если честно, меня уже утомила. Девушка она хорошая, но… хорошая – этого недостаточно.
Что меня может удерживать в нынешнем статусе? Разве что Жанин, я все же склонен верить Краусу. Но даже для Крауса мой надувной общественный статус – лишь лишний рычаг для управления мною. Надо с этим заканчивать. Поэтому я подошел к консьержу и сдал ключи от «Ласалля», не забыв предварительно вытащить из машины свой «кольт». Нечего ему там делать. А затем посмотрел на часы и с сожалением понял, что скоро пора будет ехать в «Кайзерин». Сегодня уже не отвертеться, да и сообщить новость девушке нужно. Продажа активов и все такое. Как только, так сразу обратно, первым же пароходом.
Затем позвонил портье и сообщил, что мне доставили заказ из «Фицджеральд энд Моррис» и он немедленно пришлет его в номер. Вскоре в дверь постучал посыльный, передал посылку, а я вытащил из коробки пару водительских перчаток из тонкой лайки и визитную карточку с логотипом магазина, на которой от руки было приписано «Миссис Моррис». Заодно померил перчатки – оказались маловаты. Ладно, верну.
Так, немцам от меня что-то понадобилось. Что бы это могло быть? Пришлось выйти из отеля и дойти до уличного телефона, с какого я и набрал указанный номер. Ответил женский голос, кажется, тот же самый, что отвечал тогда, когда я звонил Краусу сам.
– Это Роберт Ван Дер Меер, по поводу доставленных перчаток.
– Добрый день, мистер Ван Дер Меер. Вы звоните с безопасного телефона?
– Да.
– С вами хотят встретиться. В четыре часа, в массажном кабинете.
– В четыре часа мне никак не подходит. Я могу сделать это или прямо сейчас, или после восьми вечера.
– Минуточку.
Она прикрыла микрофон рукой и наверняка взялась куда-то звонить. Через пару минут я вновь ее услышал:
– Приходите после восьми, вас будут ждать. И прихватите перчатки, пожалуйста, они еще пригодятся.
Я, не прощаясь, повесил трубку. Что это у них вдруг засвербило?
Ладно, приеду, после «Кайзерин». А сейчас еще звонок, раз уж я возле телефона…
– Иан? – Он откликнулся почти сразу, стоило набрать номер.
– Привет. Я взял, что хотели, стоит в хорошем месте. – Иан ставит краденые машины сначала в склад, снятый на чужое имя, и лишь потом, когда считает безопасным, перегоняет их в гараж, где они уже меняются до неузнаваемости.
– Все нормально прошло?
– Как пинта холодного в желудок, – прибег он к художественной метафоре.
– Ну и прекрасно. Когда планируешь закончить?
– Скоро. Не беспокойся, все будет нормально.
– Отлично. Меня завтра не будет, появлюсь только послезавтра.
– Не проблема.
Маркаму надо звонить с утра, к сожалению. Ладно, подожду до завтра. И при этом завтра аргентинский наследник должен покинуть страну. А вместо него прибудет другой человек, но все равно пока еще не Поль Высоцки. Тот должен появиться совсем уже после аукциона. И въедет он с историей пересечения границ, чтобы никто не усомнился ни в чем. Хорошо, а пока беру такси и еду в «Кайзерин».
Марго сегодня немного опоздала, но зато явно торопилась. Ее красный «Делайе» влетел на стоянку со скрипом покрышек, а затормозил так, что идущая по тротуару полная матрона с испугом отскочила. Не обратив на даму никакого внимания, Марго выскочила из-за руля и, заметив меня на веранде кафе, помахала рукой. Через минуту она уже плюхнулась на стул напротив меня.
– Скучал?
– А как ты думаешь? Разумеется, скучал. Сразу наверх или ты хочешь начать с пирожных?
– Давай начнем с пирожных. Зато не потолстею.
Я решил плохие новости отложить «на после». Надеюсь, что тогда ей будет проще их принять. К тому же она знает, что рано или поздно мне все равно придется «ехать в Аргентину продавать активы». Это не то чтобы совсем новость, просто она рассчитывает на то, что это случится как можно позже.
