Александр Афанасьев - Чужая земля
ЦРУшники — доставили их на вертолете обратно на базу Iron Red, на том же самом вертолете, к операции они должны были приступить через двадцать четыре часа. Но ровно через час, вместе с вечерней колонной, которая обходила все базы в Багдаде, выходя из бывшего международного аэропорта — они выехали в направлении Кэмп Индепенденс. Их вызывала G2, военная разведка.
В Кэмп Индепенденс — их развели по разным кабинетам. Капитан — оказался в том, который чертовски походил на кабинет для допросов, с его привинченным к полу столом и стульями и большим зеркалом в стене, очень похоже, что односторонним. Хорошо, что на столе была пластиковая бутылка с Колой, настоящей колой из Америки. Ею и занялся капитан, заодно размышляя, что же они такого натворили и чем теперь все это грозит. Наказать тех, кто служил здесь было сложно, служба в Ираке само по себе наказание — но вот вычитать из жалования, которое здесь было приличное — научились лихо.
Его так промариновали минут двадцать, потом дверь открылась и в комнату вошла решительного вида дамочка в военной форме и с погонами майора — то есть старше его по званию. На ее шевроне был изображен красный бык — эмблема тридцать четвертой группы военной полиции. Вопреки общепринятому мнению, группы военной полиции в Ираке не только занимались поддержанием чистоты рядов американских военнослужащих, но и воевали, причем в городских условиях воевали очень неплохо. Но эта… судя по всему занималась тут кое-чем другим… рожа как будто лимон съела. Самое скверное — что капитан не чувствовал за собой никакой вины и не мог понять — о чем его будут спрашивать.
Дамочка — расположилась на стуле напротив, расклада блокнот, положила рядом автоматический карандаш. Ни стандартного бланка протокола допроса, ни магнитофона для аудиофиксации допроса — у нее с собой не было.
— Давайте, проясним все с самого начала, капитан — неприятным, чуть гнусавым голосом начала она — прежде всего, меня зовут Тамара Кинерли, я служу в тридцать четвертой группе военной полиции. Я могу сообщить вам, что командование сухопутных войск США, равно как и командование специальных операций, к которому вы сейчас относитесь — не имеет к вам никаких дисциплинарных или уголовных претензий относительно вашей службы или поведения во внеслужебное время. Это просто беседа, она не будет ни записываться, ни фиксироваться, за исключением интересующих меня моментов — для дальнейшей работы, не более. Однако я, как старший по званию офицер, приказываю говорить вам правду в соответствии с разделом…
— Ваши документы, мэм — перебил ее капитан.
— Что? — сбилась с мысли дамочка.
— Ваши документы. Я не знаю, кто вы и не обязан вообще разговаривать с вами.
— На мне форма майора армии США, не забывайтесь, капитан!
— Сказать вам, сколько она стоит в магазине?
Дамочка, окинув его недобрым взглядом, достала пластиковую карточку пропуска с фотографией, бросила на стол.
— Можете убедиться.
Ее голосом можно было резать хлеб.
Капитан Моррелл внимательно изучил пропуск, бросил его на стол.
— Убедились?
— Убедился. Что вы действительно та, за кого себя выдаете. Но на этом — все.
— Что?!
— Что слышали, госпожа майор, мэм. Я прохожу службу в специальном подразделении и дал подписку о неразглашении. Я не собираюсь обсуждать с вами, чтобы то ни было, что относится к моей службе. Извините, мэм.
— Неплохо держится… — полковник Карл Спраат кивнул на монитор, установленный в одной из комнаты бывшей штаб-квартиры партии БААС.
— Он отличный парень, сэр — подтвердил майор де Витт, сто чуть дальше от экрана — спокойный, выдержанный, без лишней жестокости, умеет ждать. Ладит с людьми и умеет их организовать. Я намереваюсь представить его к досрочному званию, и полагаю, сэр, когда закончится срок моей командировки…
— До этого еще надо дожить! — раздраженно сказал Спраат, выключил монитор — теперь вот что. Опиши-ка мне тех засранцев, которых ты встретил в минусе[8].
Майор де Витт начал обстоятельно описывать тех пятерых, которые были на совещании, когда он дошел до умника — полковник перебил.
— Постой-ка. Лет за тридцать, у него очки в золотой оправе и он ведет себя так, как будто ему только вручили медаль Конгресса?
— Ну, примерно так, сэр…
— Вот ублюдок… Твою мать, я не думал что он сунется сюда сам.
— Что-то не так, сэр?
Полковник Спраат внимательно посмотрел на подчиненного, с которым он был знаком еще с тех времен, когда он был лейтенантом. Это по его настоянию и рекомендации де Витт остался в армии, закончил офицерские курсы, вместе с ним перешел в войска специального назначения. Де Витт, потомок голландцев, жестких и упорных людей никогда его не подводил и умел держать язык за зубами. И промолчать сейчас — значило поставить под сомнение их дружбу — тем более что из де Витта, как и из этого капитана — лишнее слово клещами не вытащишь.
— Этот молодой хлыщ — тот еще типок, со связями. Его папаша — Дик Соколовский, слышал когда-нибудь это имя?
— Не припоминаю, сэр.
— Он работал в ЦРУ, в Госдепартаменте, держался в тени, не любил известности. Но насрал нам изрядно, это из-за него и таких как он мы сейчас в такой заднице. Его притащил с собой Бжезинский, когда был у руля, до этого Соколовский где-то преподавал, профессор чертов. В восьмидесятые — он делал очень серьезные дела, входил в группу, которая занималась Афганистаном, то и дело мотался в Исламабад, сидел в Пешаваре в лагерях, целовался и обнимался с ублюдками, которые нас сейчас убивают, поставлял им деньги, оружие. Пару лет был на коне, в числе тех, кто распоряжался, не глядя миллионами долларов. Поддерживал крайних экстремистов, пробивал поставки оружия многим уродам, в том числе Бен Ладену и его группе. Потом — когда Канси прилетел в Вашингтон с автоматом и пошел на охоту[9] — многим пришлось сматывать удочки, в их числе был и Соколовский. Перешел работать в консалтинговую компанию, защищал интересы Пакистана, затем Саудовской Аравии, много путешествовал по Востоку. Сына очень удачно пристроил в ЦРУ, в восточный отдел, после 9/11 он очень резко пошел вверх, перешел в Министерство безопасности Родины, потом вернулся в ЦРУ, уже на должность специального помощника директора. По сути, они так и работают вместе: папаша делится с сыном своими контактами на Востоке, в том числе и среди откровенных радикалов — а сын использует все это, только непонятно в каких целях.
Майор тряхнул головой. Он пытался осознать, как может быть так, что в составе руководства ЦРУ, на самом верху работает человек, отец которого связан с исламскими радикалами, поставлял оружие Бен Ладену, и все это знают, и всем на это насрать.
— Что им от вас было нужно?
— Этот парень… Соколовский, мать его… он хочет, чтобы мы взяли одного парня, по имени Абу Наджди. По его словам это может быть возможный преемник Аз-Заркави, он должен прибыть в Багдад на какую-то встречу, возможно — переговоры. Обязательное условие операции — доставить Наджди живым.
— Живым…
Полковник задумался.
— Сэр, мне не нравится это задание.
— Чем?
— Довольно подробная информация. Откуда человек едет, куда, каким маршрутом, где должна состояться встреча. Нас должны напрямую вывести на цель. Среди хаджей дураков нет совсем, они прекрасно знают о наших возможностях и все встречи назначают в последний момент, дороги по которым ехать выбирают в последний момент, никогда ничего не планируют, и если уж запланировали — своими планами с каждым встречным не делятся. Я не первый год имею дело со всем этим дерьмом и успел понять, что информация надежна только тогда, когда ты лично получил ее от информатора, которому доверяешь. Слишком часто ЦРУ подставляло нас — и мне кажется, что это еще одна подстава…
— Может быть и так… А может — и нет.
Полковник хлопнул в ладоши.
— Значит, Садр-сити, верно?
— Да, сэр.
— Тогда сделаем вот что. По периметру Садр-сити полно баз, я… скажем, буду находиться на базе Спартанец-главная. После того, как вы возьмете этого парня — вы доставите его на одну из баз. Там — и вас и его арестует военная полиция… неважно за что. Дальше… если ЦРУ будет выдвигать претензии, то оно будет выдвигать претензии мне. Вы — выполнили приказ и не могли противодействовать военной полиции. Все ясно?
— Да, сэр. Так точно.
Багдад, Ирак
Садр-Сити
23 июня 2007 года
Приданные им подразделения — силовая поддержка в виде группы из четвертого эскадрона десятого бронекавалерийского полка находились на базе Мальборо, расположенной в западном углу Садр-Сити, известного так же как «дерьмо-сити», одного из самых страшных мест на земле. Садр Сити — это был город в городе, несколько огромных кварталов на северо-востоке Багдада, которые Саддам Хусейн приказал застроить в чистом поле для того, чтобы в них переселить нищих иракцев и наемных рабочих, которых тогда еще богатый, не находящийся под санкциями Ирак приглашал для выполнения черновой работы на нефтяных приисках и строительных площадках. Среди тех, кого приглашал Саддам было полно палестинцев, королей террора и пакистанцев, неспокойно было уже тогда — поэтому Саддам приказал прорыть так называемый «армейский канал», который не только подводил туда воду, но и ограждал остальной Багдад от неспокойной окраины в случае вооруженного мятежа. Строили там примитивно — плохо замощенные прямые улицы, квадратные бетонные многоэтажки, чаще всего на три, два и пять этажей. Когда в девяносто первом бомбили Багдад — несколько бомб и ракет залетели туда, восстанавливать разрушенное никто не стал. В четвертом году, во время начала «Свободы Ираку» — Саддам приказал выпустить из тюрем всех уголовников и уничтожить архивы — было сделано и то и другое. В итоге — когда части армии США вошли в город — им пришлось иметь дело примерно с двумя миллионами нищих, озлобленных, фанатично настроенных людей, среди которых были десятки тысяч уголовников и людей с террористическим опытом. Попытка зачистить район в пятом закончилась большой кровью и восстанием по всему «суннитскому треугольнику».
