Александр Митич - Игра в поддавки
– Чемодан? – Женщина с прищуром смотрит на меня. – Фонарик убери. Пошли.
– К чему такая спешка? – Не выпуская из поля зрения обоих «свободовцев», я делаю вид, что хочу закурить, – провоцирую. – И что мы забыли в твоей Припяти, Арина?
– Жизнь забыли, – нетерпеливо отвечает она. – Пожить еще хочешь, Чемодан? Тогда идем с нами.
Это не угроза – предостережение.
– Не понял. – Я действительно мало что понимаю.
– Вас выследили. Очень скоро информация дойдет до военного командования, и тогда по Радару будет нанесен удар. Вертолета вам не простят.
– Мы-то тут при чем! – возмущается Хвост.
– Конечно, куда тебе! Только объясняться тебе придется с железом и толом. Валяй, расскажи реактивным снарядам, что ни в чем не виноват!
– Откуда сведения? – спрашиваю я.
– Информация доходит понемногу, – уклончиво отвечав! Арина
Так. Понятно. Среди военных есть некто, сотрудничающий со «Свободой». Арина не назвала его, и я бы на ее месте не назвал. Ставлю десять к одному за то, что это военный сталкер. Отследить нашу группу можно при желании разными способами, но задержать доклад начальству, не вызвав подозрений, может только сталкер, ибо Зона непредсказуема. Ему же удобнее всего передать информацию «Свободе».
Никогда не понимал таких типов. Что ему «свободовцы»? Не говорите мне о симпатии военного сталкера к их разгильдяйской идеологии – расхохочусь в лицо. Где стимул? Женщина? Возможно, но скорее всего причиной служат банальные деньги. Платит ему «Свобода», вот и весь секрет… Недаром этот клан пытается освоить и застолбить за собой опасные места, в страшную Припять даже залез! Все нормальные кланы ее избегают, отважилась одна «Свобода». Хабар клану нужен, деньги нужны.
А кроме того, в менее опасных местах «долговцы» отстреливают «свободовцев» довольно успешно.
Все эти соображения возникают в моей голове как-то сразу, единой картинкой. Пожалуй, терять сейчас время вредно для здоровья.!
– Веди.
Идем быстро – Арина свое дело знает. В общем-то дело нехитрое: поставь ПДА в режим курсографа и следуй вдоль отмеченной линии. Это в теории. На практике можно упереться в непроход и, уж конечно, подвергнуться нападению ночных тварей. Но все сходит благополучно. Нас шестеро, и темп нашего продвижения говорит ночным любителям свежего мяса: мы настроены решительно и ни хрена не боимся. Это, кстати, правда. Идти по Зоне ночью – запредельный риск, и страх как-то исчезает сам собой. Чего уж тут дрожать. Мы агрессивны, мы сами хищники. Кто заранее считает себя объектом охоты, тот им и станет. Некоторые вопреки очевидному не верят в то, что мутанты чутко Реагируют на человеческие эмоции, а я верю. Более того, точно знаю, что так оно и есть. Однажды я бросился на псевдоплоть с одним ножом и с могучим желанием убивать, и тварь, испуганно хрюкнув, удрала от меня в лес – только треск стоял. Припять ночью странна. Громоздятся руины, но многие дома стоят белехоньки, ночью их не видно, но они там и сям, ощутимо нависают. Давят на психику. Лишь кое-где слабо светятся пустые окна – не так в давным-давно покинутых квартирах разрослась светящаяся плесень, не то фосфоресцирует «холодец». В городе темп движения падает и Арина очень бдительна. По всему видно, что клан «Свобода» только начал осваивать эти места. Где проходит фронт, там осторожность – норма жизни. Ничего похожего на лагерь Сидора.
Неведомая ночная тварь пересекает наш путь с такой скоростью, что никто не успевает шевельнуть ей вслед стволом автомата. Снорк, наверное. Пропускаю Вычета вперед себя и замыкаю шествие. Вряд ли снорк нападет на группу из шести человек, но если он все же решится на это, то выберет замыкающего. Подстрелить мутанта в прыжке я не успею, нечего и пытаться, но встретить его ударом мачете поперек пасти, пожалуй, смогу. Валяй, приятель, готовь свой прыжок… ну где же ты?
Нет снорка. Зато в небе раздается характерный протяжный свист, и Радар внезапно тонет в целой клумбе огня. Напалм. Даже здесь ощущается жар.
Вот, значит, как… Нет, я не удивлен тому, что в охоту на нас включились военные. Этого следовало ожидать. Удивлен я другому: среди «свободовцев», оказывается, есть толковые люди!
– Арина, я твой должник.
– Только ты? – Она смеется.
– Я в первую очередь.
– Тогда с тебя и начну.
Бар «Кропоткин» разместился в большом сухом подвале, откуда «свободовцы» выкурили мутантов. В баре душно – вентиляция совсем дрянь. До сих пор пованивает крысами и чьим-то дерьмом, наверное, тоже крысиным. Из соседнего помещения тянет сладковатым дымком и еще чем-то противно-кислым – похоже, кто-то блевал от анаши с непривычки. Покрашенные заново корявые стены испещрены жутким количеством граффити, так что даже в глазах рябит. С лохматой трубы, проходящей под потолком, свисает на веревке чучелко – на сделанной из матовой лампочки физиономии нарисованы выпученные глаза и высунутый красный язык, а на спине чучелка надпись трафаретом «Долг». Точно так же дикари рисовали на стенах пещеры проткнутьл копьями бизонов. Кое-где висят рукописные лозунги: «Свобода – это необходимость» и «Зону – всем!» Н-да… Тяжелый случай. По-моему не хватает лозунга «Всех в зону» – и «зону» надо писать с маленькой буквы. Поделом было бы этим придуркам. Ну а если не в зону, то точно в психушку, где тоже есть решетки на окнах и колючая проволока поверх забора. Но молчу и даже давлю ухмылку – как-никак я обязан жизнью Арине, а значит, и «Свободе».
Мебель стащена сюда с верхних этажей – раздвижные, полированные в прошлом веке столы со следами крысиных зубов, шаткие табуретки с отвинчивающимися деревянными ногами, продавленные диваны и даже прабабушкин комод, отметивший столетний юбилей, наверное, еще до Первого взрыва. Он служит столом, а еще один стол сделан из обитой жестью двери, поставленной на козлы. Идет гудеж. Десятка полтора человек уже сильно датые. Гомон, крики. Орет музыка, и никто ее не слушает.
– О! Арина! – оживает крайний у комода, по виду – заурядный наглый сопляк. – Арина пришла, Ариночка, птичка моя. канареечка…
Пытаясь поймать ее, незадачливый птицелов промахивается, валится на цементный пол и обиженно взревывает:
– Арина, ты чего?! Бро… бросила меня, да? Вот ради этих?..
– Пошел… – Арина твердо указывает ему путь.
– А я тебе говорю… Стой! Куда пошла?..
Лучше бы ему не тянуться, пытаясь схватить Арину за щиколотку, – та быстро и, похоже, с удовольствием наступает ему на запястье. Птицелов уйкает. На помощь ему, нетвердо перебирая лапками по крышке комода, пытается выдвинуться приятель.
– Тихо сидеть, подонки! – гаркает Арина. Вот так голосок! И нам: – Не обращайте внимания, «отмычки» развлекаются. Нам не сюда, нам дальше.
– За «отмычку» ответишь, – только и бормочет кто-то скрывшийся за слоями сигаретного дыма, но Арина не реагирует. Бесцеремонно расталкивая пьяных, она расчищает нам путь. Мой автомат на плече еще с момента контакта с дозорными «Свободы», и пусть себе висит – а кулаки наготове. Иные морды для них вроде магнитов – так бы и врезал. С наслаждением. Но этого не требуется – Арина знает, как управляться с местным контингентом.
– За мной.
Идем, к счастью, в сторону, противоположную той, где обосновались курильщики наркоты. Не терплю этой сладкой вони, никогда ее не пробовал и не понимаю сующихся в Зону молокососов, балующихся наркотой. Им что, Зоны мало? Она сама по себе не хуже любого наркотика и точно так же убьет в конце концов. Но в Зоне хоть человеком себя чувствуешь! Вернулся живым и с хабаром, в штаны не наделал. напарника не потерял, хлопнул водки в «Харчах» – хорошо-о! Или может, они воображают, что наберут здесь столько артефактов, что на дозу им всегда хватит? Ха-ха. Если Зона живая, то на ее месте я брезговал бы подолгу играть с прыщавыми нариками – я бы давил их сразу, чтоб не мучились.
Узкий коридор выводит в обширное помещение. Здесь тоже пьют напропалую, и табачный дым точно так же висит слоями под низким потолком, но публики меньше и на вид она серьезнее, если только в сталкерском баре можно найти что-нибудь серьезное, кроме бизнеса его владельца. Впрочем, вру, найти можно. Нас, например. Вряд ли «Свобода» выручила нас исключительно ради того, чтобы показать военным тугой шиш. Тут что-то наклевывается, и расслабляться нам не стоит.
– Здорово, фримены! – приветствует Арина честную компанию. -Глядите, кого я к вам привела!
Можно сказать, что мы в центре внимания – не менее половины присутствующих оборачиваются в нашу сторону. Остальным до фени – сидят, выпивают, болтают о чем-то своем.
– И кого? – громко икнув, интересуется один, по виду – из авторитетных.
– Чемодана!
– И что, все как один – Чемоданы? Их вроде трое… пардон, четверо.
– Заткни клюв, Филин! А вы – располагайтесь пока, вон стол свободный. Рюкзаки кидайте в угол, у нас со своим пойлом приходить не принято. Эй, Кощей, налей-ка им за счет заведения. Я сейчас.
