Александр Митич - Игра в поддавки
Оружие будто само прыгает нам в руки. Глупо. Тех, кто подобрался к нам, не видно в кромешной тьме, а мы освещены костром. Можем, конечно, залечь и отстреливаться наугад. Вряд ли выиграем что-нибудь, кроме нескольких лишних минут жизни.
Женский голос – вот что сбивает с толку. Неужели «Ведьмы Зоны» вновь собрались вместе и доказывают всем встречным-поперечным свое право быть таким же сталкерским кланом, как все. Тады ой. Эти мадамы всегда отличались крутым нравом.
– «Свободовцы», – успокаивающе шепчет мне Хвост и начинает орать в тем ноту: – Эй, Арина, ты чего? Старых знакомых не узнаешь?
– Тебя я из тысячи узнаю, – доносится из темноты все тот же насмешливый голос. – Про должок свой не забыл? А вот кто там с тобой.
– Чемодан со мной, – моментально выдает меня Хвост. – Только он и еще наши «отмычки», больше никого.
– О как! Тот самый Чемодан? Надо посмотреть. Эй, Чемодан, привстань-ка! Да не трусь, не изнасилую!
– Я не трушу! – ору я в тон неизвестной мне Арине. – Я надеюсь Вычет позади меня фыркает, как кот.
– Встань, тебе сказано! – Голос искажен мегафоном, но не было искажений, способных скрыть повелительный тон с нотками раздражения.
– Встань! – цедит сквозь зубы Хвост и делает страшные глаза. Подчиняйся, мол, лопух!
Я медлю. Может, я и лопух, но марку держать надо. Несколько секунд молчания – и вслед за раздавшимся в тишине хлопком на обгрызенной кирпичной стене на мгновение расцветает огненный бутон. Граната. Удар по ушам конкретный. Хвост вполголоса ругается, Гляпа ковыряет мизинцем в ухе.
– Покажись, Чемодан! – предлагает из темноты тот же женский голос. – Или прямо тебе в рот гостинец послать?
Медленно встаю. Автомат я не выпустил, просто держу его стволом вниз. Может, успею чего сделать, если придется худо. У противника есть минимум один подствольник. Если имеется еше и запас гранат к нему, то наше дело дохлое. Я вроде засек, откуда был сделан выстрел. Ладно… На крайняк пушу туда очередь с одновременным прыжком прочь из освещенного костром круга. Авось и Вычет до того же додумается. Может, не попадем ни под пулю, ни под гранату, ни в аномалию. Может, не вляпаемся в гифы хищного гриба. Мал шанс, но есть.
– Не дури, Чемодан! – шипит на меня Хвост.
А я дурю? Я еше не начинал дурить, когда начну – не обрадуешься… Кто такая эта Арина? Если я разговариваю словами, а не пулями. то хотел бы видеть собеседника. Гюльчатай, открой личико!
– Ну и долго мне так стоять? – не выдерживаю я.
– Можешь сесть, – долетает тот же голос. – А лучше собирайте свои манатки и двигайте с нами. Мы сейчас уходим.
– Куда, если не секрет? – кричит Хвост.
– К Припяти.
– Ночью?!
– Ага. Рассвета ждать не будем. И вам не советуем. Даем минуту На размышление, потом уходим. Решать вам, на то и свобода.
Сказать, что я крепко озадачен, значит ничего не сказать. «Свободовцы», конечно, народ своеобразный, этого у них не отнять. Лично мне более по нраву насупленные «долговцы», чем их прямые антагонисты – анархисты Зоны, в грош не ставящие особый статус этой территории. От словечек вроде «секретность», «особый режим», «охраняемый объект» их корежит сильнее, чем кота от клизмы. Даешь, мол, гласность и открытость! Даешь всем равные права в Зоне! Как-то раз, это было, я спросил одного «свободовца»: «Если у всех равные права, то я, значит, имею те же права, что и какой-нибудь кровосос?» Он было понес, что речь идет только о людях, а я ему: «Кровососы – бывшие люди. И зомби – бывшие люди, и еще многие. Вообще как в Зоне понять, кто еще человек, а кто уже нет?» Думал я запутать «свобо-довца», да не тут-то было. Подумал он самую малость и рубанул в том духе, что право набрасываться на сталкеров и сосать кровушку у меня, конечно, есть – но зато и у нормальных сталкеров есть право поступать с упырем так, как он того заслуживает. Вот и весь сказ. Словом, веди себя в Зоне прилично, чтобы не было мучительно больно, усек?
Если бы в Зоне паслись только сталкеры из «Свободы», может, в этом был бы смысл. Может, работали бы эти правила. А только в Зону кого только жизнь не заносит: и повернутые на ответственности перед человечеством «долговцы» тут как тут с их армейской дисциплиной и презрением к правам человека, и бандиты, вообще не признающие никаких прав, кроме права грабить, и сумасшедшие «монолитовцы», и просто нормальные сталкеры, которых существующее положение в целом устраивает. Военные – особый сказ. И всем им что-то надо, а главное – чтобы исчезли конкуренты. И если даже в Зоне каким-то божьим попущением останутся одни «свободовцы», то им понадобится то же самое. Когда останутся одни только свои, часть их моментально станет чужими. Почему – не знаю. Просто иначе не бывает. Нет, не будет в Зоне анархической гармонии, никогда ее не будет. А эти – верят в сказки, несмотря ни на что. То ли заигрались до того, что не могут остановиться, то ли в детстве их уронили головой на асфальт. Откройте, мол, Зону для всех, накормите человечество досыта ее тайнами – и будет с того великая польза для цивилизации. А ежели пользы не будет -все равно надо поступать только так, как они, и не иначе. Почему? Да потому что тот не человек, кто не мечтает о неограниченной свободе, чего с ним чикаться! Насильно ему навязать эту самую свободу!
Нечего и удивляться тому, что сталкеры «Долга» не делают секрета из своей мечты: истребить «свободовцев» до последнего придурка и поступают соответственно.
Естественно, «свободовцы» пылают к «долговцам» той же любовью. Но «ДОЛГ» лучше организован. Зато «Свобода» многочисленнее, потому что притягательнее для лопоухой молодежи. Сколько бы «свободовцев» ни оставило свои кости в Зоне, сколько бы их ни садилось по глупости на более или менее длительные сроки – а ловят «свобдовцев» чаще других, – на их место живо встанут новые борцы против всех глаголов, кроме «хочется».
– Ладно, уговорили! – кричит Хвост. – Сейчас идем!
Ловлю его за ворот, резко дергаю на себя. Трещит по швам материя. Краем глаза я слежу за Гляпой и очень хочу, чтобы парнишка не наделал глупостей.
Хвост растерян.
– Чего ты… чего, Чемодан?
– Ты уже командуешь нами? Да?
С ним так и надо, иначе на шею сядет.
– Нет! Нет! – Хвост честно округляет глаза. – Ты у нас главный, ты! Я так… я думал, что все правильно…
– Вслух думай в следующий раз!
– Не, а я чего… – Хвост пытается чуть дернуться. – Да отпусти ты меня, Чемодан! Я чего подумал: со «свободовцами» нам по пути… пока. Ночлег здесь поганый, а у них там…
– Где «там»? В Припяти, что ли?
– Ну да, в Припяти. Был слух, что там у них лагерь новый, с самого краю… Говорят, бар «Кропоткин» открылся, я бы поглядел, что там и как, никто из наших там еще не был… Ну отпусти ты меня, чего вцепился!..
– Ты же говорил, что ночевать в Припяти нельзя!
– Ну и говорил… А что, можно, что ли? Без приглашения-то?
– А кто говорил, что нас там мутанты съедят?
– Ну и съедят, – изворачивается Хвост. – Либо мутанты съедят, либо «свободовцы» подстрелят.
Со значением дышу ему в лицо.
– Запомни: или мы партнеры и не скрываем друг от друга информацию, или расстаемся прямо сейчас. Выбирай.
– Партнеры, – легко выбирает Хвост. – Да пусти ты меня, Чемодан! Откуда я мог точно знать, что в Припяти «свободовцы»? Болтали, правда, об этом в «Харчах», но кто ж всему, о чем болтают, верит?
– Ладно, идем. Но гляди…
Хвост знает, что кроется за моим «гляди», и не хочет жалеть, что родился на свет.
– Да что я-то?.. – оправдывается он. – Я, что ли, «свободовцев» нас навел? На кой мне это надо? И потом, ты видел, чтобы я доставал ПДА?
– Давай шевели ногами…
Как всегда, Хвост пускает вперед Гляпу. Тому очень не нравится идея топать по Зоне в темноте, но он подчиняется без пререканий. Замыкает шествие, как обычно, Вычет.
По-моему, он совершенно не испуган и даже не озадачен. Такое впечатление, что он знает что-то, но скрывает. Этого, конечно, быть не может, нечего ему, сосунку, скрывать, кроме своих умозаключений, наверняка идиотских, – и все равно меня это настораживает. Не растерялся бы парень, если вдруг станет горячо…
За кучами мусора притаились всего-навсего двое – - маленькая женщина в сталкерском облачении и с нею некая долговязая жердь в безразмерном пятнистом балахоне без капюшона. Не нужен ему капюшон, все равно он на «ирокез» не налезет. Вот урод! Нигде больше классических панков не встретишь, повывелся этот народец, а в Зоне, оказывается, есть один экземпляр… Нуда, она уникальное место, кто спорит. Не только сволочь и поганка, не только производитель артефактов, а еще и кунсткамера, как выяснилось.
– Чемодан? – Женщина с прищуром смотрит на меня. – Фонарик убери. Пошли.
– К чему такая спешка? – Не выпуская из поля зрения обоих «свободовцев», я делаю вид, что хочу закурить, – провоцирую. – И что мы забыли в твоей Припяти, Арина?
