Сергей Михонов - Ад
От коней разило, казалось за версту, поэтому уловить иные менее резкие запахи вряд ли удастся.
— Помыться бы, — отметил Глеб про себя, вдруг вспомнив о личной гигиене. А уж той, к кому испытывал взаимные чувства — подавно. Изначально приказал людям в отряде прихватить те бурдюки с коромыслами, кои сварганили азиаты. И также хватало у Глеба в разведгруппе.
А что — лёгкие и выносливые. При случае незаметные из-за невысокого роста, да и не прихотливые. Не то что двужильные, а трёхжильные. И вооружены неплохо. Те же "Калаши" им не в новинку. А гранаты на то и ручные — могли жонглировать ими.
Тьма усиливалась, сумерки сгущались.
— Граница… — уловил разительные изменения Глеб.
Не он один — все бойцы в отряде. Насторожились. Пришлось спешиться и немного побродить по округе, замирая и вслушиваясь во мглу.
Где-то что-то с грохотом ухнуло и зашипело.
— Гейзер… — определил навскидку Глеб.
В скором времени догадка подтвердилась. Даже во тьме было не только слышно, но и ощущались испарения горячего дыхания природного явления, источавшего пары кипятка. Разглядеть по-прежнему не удавалось. Рисковать чревато, но деваться некуда. Наступления зноя в пекла ждать себе дороже обойдётся. Но на будущее всем очевидно: следует ловить момент меж наступлением сумерек и по их окончании — самое удачное время в течение адских суток в пекле — и всего два незначительных промежутка.
Всё-таки рискнули, переждав грохот с выбросом фонтана кипящих брызг — подсунули тюки к пролому в земле и отскочили поспешно. А после очередного выброса вернулись, ретируясь восвояси.
С огненным рассветом в оазис и показались их силуэты в прицеле крупнокалиберного пулемёта одного из новых замаскированных дотов, возведённых при умелом использовании естественных контуров ландшафта местности.
Глеб даже не заметил изменений коснувшихся холма, пока его не остановила охрана блокпоста.
— Пароль…
— Убью! — встрепенулся Глеб из-за коня, вставшего на дыбы.
— Насяльника-сан… — признали его "гастрабайтеры". — Твоя про-хо-ди — на-ша про-пуск…
Напряжение спало по заявлению на ломанном русском языке охранника-азиата.
— Хм, стража! Однако… — ухмыльнулся Глеб сам себе.
* * *— Ты где был? — обрушился комендант на него.
— Там уже нет, а здесь, — отреагировал спокойно Глеб. — Лучше сюда взгляни! Сюрприз…
— Вода!!!
Голос подполковника подействовал лучше любой будильника. Холмистая местность ожила. Люди полезли из-под земли точно мураши.
— Муравейник — ни дать, ни взять! А иначе и не сказать! — обалдел Глеб от данного необычного зрелища. — Ну и жилища!
— Самое то, — уверил подполковник, приглашая в одно такое место — блиндаж, который оставил за собой. Одновременно и рабочий кабинет и стрелковая позиция для обороны с РПК у закрытой амбразуры камнем. — Рассказывай — давай…
— Про что, когда нечего, — отреагировал Глеб. — Обошлось…
— Так уж — нигде никого и ничего не приметил нового, а интересного? — не поверил подполковник.
— Ты ж меня знаешь, Семён, какой резон врать, а тем более скрывать! Лучше сам расскажи, что у нас в поселении новенького? Ничего не случилось? — напомнил Глеб про блокпосты и связь с ними.
— Вот это бы и не мешало выяснить? Да не хочу принуждать, а тем паче неволить! Ну так и Люба не даст отдохнуть, как пить дать!
— Кстати, о воде… — настоял Глеб раздать её поровну всем людям.
Она была тёплой, даже в ином плотном бурдюке горячей, но всё же вода, а не кровь. Вкуснее и лучше не надо, а и не дано.
Всё-таки кое-какие бурдюки подполковник зажал, припасая на всякий случай, а то мало ли что — кто появится, а когда ещё доберутся вновь до "водопоя".
— Отчим…
— Это они кому? — уловил Глеб.
— Да так… Тебе ли не всё равно, — отметил Семён. — Не обращай внимания!
— Погоди! У тебя появилась кличка — дали погоняло? Ну, Бульбаш! Поздравляю…
— И ты туда же, твою наху…тор! Иди…
— Куда, а далеко? Так с радостью, — порывался Глеб проверить блокпосты.
— Размечтался, к Любке! Заждалась, а ночь спать не давала…
— Гарцевала? Только я за порог, как она прыг-скок — нашла нового ухажёра!
— А чтоб вас… Хотя не при веди Господь! И храни… Иди! Добром прошу — уйди!
— Уже — считай: нет меня, — испарился Глеб.
— Ненормальные! Шальные оба, аки пули! — пожурил их про себя подполковник, не скрывая радости, его затея удалась благодаря спецназовцу.
* * *— А вот и я! — ворвался Глеб к Любе. — Не ждала?
— Скажешь тоже — заждалась тут одного дурака!
— Вона как! И чё? Умнее не могла найти?
— Да не на привозе — пока приценишься, а выбирать уже некого, и было бы из кого…
— Я тоже соскучиться успел! Надеюсь, не опоздал — не разлюбила ещё?
— Такого лихого героя, а сам говоришь постоянно: лиха беда начала…
Глеб валился с ног, но на поцелуй его хватило — и только-то.
— Эх… — вздохнула тяжело Люба, уяснив тяжёлую бабскую долю: ждать, надеяться и верить в счастье, которое сколь близко столь же и недоступно. Примостилась рядом с Глебом, ощущая телом его тепло. И так стало хорошо, что лучше и не надо — казалось, быть не может.
— Рота, побьём! — ворвался к ним в землянку…
— Семён… — уставился на него спросонья Глеб красными глазами.
— Отчим, — присовокупила Люба.
— Прохлаждаетесь, когда дел полно и по горло! А нужны мне сами позарез! Бери в руки обрез или чё там у тя… — уставился в свою очередь подполковник на "Вал". — Вот так штука!
— Жаль, патронов нет…
— Как — нет! Найдём! Для тя, хошь в пекле достанем!
— Не понял! Шутка юмора?
— Правда-матка… Имеется "Винторез".
— Винт!?
— И болты…
— Вы чё собрались конструировать, недоделкины? — не могла взять в толк Люба, о чём повели речь мужики.
— Он скорее Самоделкин, — просияла улыбка на лице Глеба.
— Да уж кем только не был в прошлом, а нынешнем здесь — начал с Бульбаша, а закончил Отчимом на свою голову!
— Отправляемся с караваном — я со своими людьми?
— Угадал — и через блокпосты…
Пора и впрямь заняться теми, кто покинул поселение по инициативе Глеба.
— Я с тобой и на этот раз не сбежишь, а и не отвертишься!
— Уже понял: хрен соскочишь…
— Кхе-кхе… — кашлянул Семён. — Я тут вам не помешал?
— А разве что-то было уже, а я не в курсе?! — уставился вопросительно Глеб на Любу.
Та в ответ послала воздушный поцелуй.
— Неужели не почувствовал?
— Не мог очерстветь в конец…
Глеб наиграно заглянул в штаны.
— Дурак… — не сдержалась Люба.
— Ну и шуточки у вас, молодёжь, — поспешил Семён на выход от них, ловя и дальше на слух споры меж влюблённой парочкой.
Они выпускали пар.
— Милые бранятся — только тешатся, — утешал себя данной мыслью комендант. А таких у него в поселении было сотни. И уже начали образовываться первичные ячейки общества по вполне понятной причине и интересам. — Если бы не ад — не пекло…
* * *Глеб командовал отрядом, в то время как Люба находилась рядом и с тем же успехом руководила им. Посмотреть и впрямь было на что, отсюда столько любопытствующих взглядов.
— Ну не выставляй ты меня идиотом! Не делай дурака! — процедил сквозь зубы Глеб.
Люба нервировала его, перебарщивая с чувствами, не ведала меры. У неё это было впервые и всё диковинку. Вот и вела себя неестественно — диковато.
— Давай условимся так… — стремился Глеб вразумить её. — Ты командуешь в доме, а здесь я — и командир этого отряда! Ты же, если хочешь оставаться и дальше при мне — подчиняешься беспрекословно!
— Ну, гляди, сам предложил, потом пеняй на себя! И не вздумай избегать меня дома — не позволю — заставлю силком!
— Это она про супружеский долг? — не удержался Семён.
— Вот где Отчим…
— Товарищ медсестёр! Тьфу! Отставить — медсестра! — исправился комендант. — Не забывайтесь — соблюдайте устав! То бишь субординацию!
— Как скажешь, гражданин начальника-сам…
— Люба… — вмешался Глеб, но толку — всё без толку.
— Одно слово — баба… — пожурил её на словах подполковник в продолжение. А внутри себя улыбнулся. Она являлась отрадой всего поселения. И без неё стало вдруг тихо и спокойно — даже скучно. — Счастливчик…
Глебу так больше не казалось. Он уже сомневался: стоило ли ему поддаваться чувствам.
— Угодил, так угодил…
— Ты про что? И кому — мне? — забыл он про Любу, что та сейчас при нём и не отпускает ни на шаг.
— И какого… в разведку взял!?
— Ах, так! Вот ты как, и заговорил!
— Цыц…
— Ты на меня не цыкай! И не пугай — пуганая я!
— Заметно…
— Чего сказал, а ну повтори?
— Дома разберёмся!
