Король Муравьев (СИ) - Верховецкий Макс

Глава 26: Конец Битвы

В пылу битвы близнецы заметили два вражеских авианосца, вокруг которых яростно оборонялись. Рой истребителей явно старался уберечь именно эти два корабля, находившихся ближе к центру построения. Выбрать один из них было сложно — любой мог оказаться главнокомандующим кораблём роя.

Добраться до них было крайне проблематично: истребители неприятеля — глупые, жадные до убийства твари с бронированными брюхами — кружили вокруг авианосцев, словно живой щит из плоти и хитина. Они бросались на плазменные залпы, разрываясь в кровавых вспышках биомассы, но их было слишком много. На каждый сбитый корабль из глубин космоса выползали десятки новых — примитивных, но невероятно живучих. Их истребители напоминали гигантских тараканов с вырванными глазами, слепо кидающихся в атаку. Они не уворачивались, не отступали — только грызли, рвали, заползали в пробоины наших кораблей и выедали внутренности.

Я принял решение сгруппировать наши силы, ослабив два фронта из трёх, чтобы одним мощным ударом закончить этот затянувшийся на месяцы бой. Наши истребители — изящные, стремительные, с переливающимися синевой плазмы на маленьких крылышках — были куда совершеннее. Они резали врага точными выстрелами, уворачивались от таранных атак, но… их было меньше. И с каждой минутой — ещё меньше. Гадать, какой из двух авианосцев — цель, не было ни времени, ни смысла. Наш рой постепенно начал уступать вражескому: мы теряли позиции и корабли, не успевая восполнять потери биомассы так же эффективно, как противник.

Собрав все фрегаты и корветы, а также прикрытие из полутора тысяч жуков-истребителей, мы бросили этот единый кулак в атаку на правый от нас авианосец. Космос вокруг него уже кишел вражеским роем — тупые, но бесчисленные и беспощадные сбивались в плотные стаи, как мясные кометы, летящие навстречу нашей армаде.

И началось.

Наши истребители — быстрые, как иглы, — врезались в первые ряды, рассекая хитин плазменными выстрелами. Взрывы биомассы разрывали тьму, превращая тараканов в кровавую кашу. Но их было слишком много. Они лезли напролом, цепляясь клешнями за корпуса, выгрызая двигатели, заползая в орудийные порты корветов и фрегатов. Наши жуки отстреливались, рвали врага на куски турельными очередями, но… их просто затапливали волнами мяса.

Их истребители — грубые, уродливые, — неслись на таран, не пытаясь уворачиваться. Они взрывались, осыпая наши корабли кислотой, разъедающей обшивку, стреляли своими орудиями с плазмой. Их трупы, разорванные на куски, всё ещё шевелились, цепляясь за нас, замедляя движение. Наипротивнейшее зрелище... Ужасы войны между двумя разумными роями.

Бесконечные залпы плазмы, потери множества наших кораблей — даже корветов и фрегатов… Вражеские туши намертво впивались в наши борта, превращая корабли в гигантские ульи из извивающихся тел. Противник не медлил и отправил свои группировки к нашим авианосцам, буквально вгрызаясь в их хитиновую обшивку пробивая защиту залпами плазмы. Слышался скрежет челюстей, треск ломающихся пластин, вопли гибнущих жуков…

Оставалось лишь надеяться, что мы сделали правильный выбор…

Но увы... Мы просчитались. Когда наш последний корвет выпустил смертоносный заряд по вражескому носителю, его оболочка разорвалась, выплеснув в вакуум клубящиеся внутренности. На секунду мне показалось — мы победили. Но из развороченных трюмов хлынули новые волны тараканьих истребителей, словно рана породила свежих паразитов. А наши силы... Наши силы таяли на глазах. Из полутора тысяч жуков остались жалкие крохи — тридцать, может сорок израненных, едва державшихся в строю.

Я стоял на мостике, и сквозь органический дисплей из жидкости и быстро растущих клеток, пульсирующий кровавыми прожилками, видел как гаснут последние метки наших бойцов. Каждый из них сражался до последнего, отдал жизнь за эту отчаянную и бессмысленную атаку. И все это превращалось в холодный космический мусор.— Ты что, ослеп?! — Голос Лилит ворвался в сознание, резкий как удар кинжала. — Смотри! Мы проиграли! Нам нужно убираться отсюда, пока они не окружили нас полностью!Адам ответил медленнее, но в его ровном тоне слышалось что-то новое - усталость. Не физическая, а та, что проникает в самую душу:— Она права. Мы сделали все что могли. Но сейчас... Сейчас мы просто удобрения для их улья. Отдай приказ.

Я молчал. Губы слиплись, будто их склеила та самая липкая слизь, что сочилась из разрушенных вражеских кораблей. В горле стоял ком, мешающий сделать вдох, а пальцы непроизвольно сжимались в кулаки, пока когти левой впивались в ладонь. Я не верил. Не мог поверить.

Перед глазами мелькали лица тех, кто доверился мне, Адам, Лилит, Фаэлира... А те, кто погиб в этой бессмысленной мясорубке, лишь останутся болью в наших сердцах и сердце королевы.

Мой мозг судорожно цеплялся за призрачные варианты, перебирая их с бешеной скоростью. А если развернуть оставшиеся силы? А если бросить все резервы на прорыв? Но цифры не лгали — нас осталось слишком мало. Слишком мало, чтобы победить.

Я не решался. Не мог вымолвить приказ об отступлении, потому что это означало бы — все было зря. Все эти месяцы боев, все смерти, вся боль... просто чтобы в итоге сбежать?

Гнев подкатывал к горлу, жгучий и беспомощный. Я злился — на себя, на врага, на эту проклятую войну. Злился, что не смог найти лучший путь, не смог сохранить их.

А потом пришло самое страшное — осознание.

Мы проиграли.

Я не хотел верить, что все наши усилия прошли даром, я злился, сокрушался, разочаровывался...— Фаэлира! - Лилит буквально выла в ментальной сети. — Выдерни его оттуда! Он в ступоре, а мы все умрем из-за его трусости! Отдай ты приказ!Но Королева лишь покачала головой, ее хитиновая маска не дрогнула:— Он знает цену своим решениям. Арвум... — Она впервые произнесла мое имя, которое дали мне древние, и оно прозвучало как приговор. — Выбирай. Жизнь или честь.

Я ненавидел, когда королева жуков, в такие самые ответственные и тяжелые моменты, старалась давить на мою человечность. Она знала все, знала как я возгордился от череды побед и воплощённых идей и знала, как я не хотел признавать свою несовершенность. Уже тогда я чувствовал в себе эту натуру, часть самого роя, часть идеальной эволюционной машины...

В этот момент я вдруг отчетливо представил Салезино. Его ехидную, ушастую ухмылку. Его любимую фразу: "Когда все варианты плохи - тарань врага посреди морды". Я явно вдохновлялся его жизнью, завидуя его свободе. Поэтому его рассказы постоянно крутились у меня в голове и я представлял себя их героем.—Полный вперед, — мой голос скрипел, будто ржавый механизм. — На таран. Адам и Лилит — прикрывай наш тыл. Фаэлира... Дай нашим жукам-двигателям "Ярость", мы должны выжить всю мощь. Пусть горят в аду, может нам и суждено здесь погибнуть, но мы возьмем их с собой.— Ты... Ты совсем рехнулся! — Лилит задохнулась от ярости. - Это же самоубийство!Адам рассмеялся. Горько, но искренне:— Зато какое красивое. Ну что, сестренка, помрешь как герой?

Я не стал ждать их ответа. Мой авианосец, изрядно потрёпанный, развернулся к вражескому флагману. На последних каплях "Ярости", на последнем издыхании двигателей. На последней надежде... Авианосец нёсся на всех парах, прорываясь сквозь вражеские ряды и принимая на себя десятки выстрелов. На полном ходу мы врезались в главный корабль-носитель роя тараканов, буквально расколов его надвое и начав абордаж. Мой корабль получил чудовищные повреждения, но ещё держался на плаву и отбивался турелями, хотя и потерял возможность двигаться. Даже королева в боевом облике бросилась в атаку, желая своими «руками» разобраться с заклятым врагом.

Пробираясь в самую защищённую часть корабля, она нашла там вражескую матку. Фаэлира, взяв с собой несколько сотен боевых жуков, прорвалась в центр, пока царили хаос и неразбериха. Сопротивления при абордаже почти не было — да и остановить разъярённую боевую королеву в тот момент было невозможно.