Ивонн Наварро - Чужие.Музыка Спирса
Тем не менее в последний момент инстинкты самосохранения взяли верх, и пьяница сделал лучший свой выстрел - не очень мощный, отключивший чужого очень ненадолго, но нацеленный настолько удачио, что Моцарт, получивший электрический разряд прямо в морду, взвыл по-настоящему злобно. Этот крик подействовал на Деймона подобно удару молнии, заставившему его нервные окончания дрожать в дикой скачке, словно от внезапного ожога. Он закрыл глаза, отдался во власть этой сладкой истомы и наслаждался, превратившись буквально в изваяние, давно забытым подъемом настроения… пока пузатый алкоголик с жалкими остатками седых волос на голове не встретился со своей судьбой в когтях чужого.
Пленник номер три, даже полностью освободившись от последствий долгого приема транквилизатора, оказался настоящим трусом и совершенно разочаровал Деймона. Его вопли ничем не отличались от уже сделанных записей мольбы предшественников о пощаде. Высокий и худой, с грязными темно-каштановыми вьющимися волосами, которыми заросла даже шея, и мутными карими глазами, не способными, казалось, ни на чем сосредоточиться, он умер быстрее всех. Его прерывистое дыхание и пронзительный голос рвались из микрофонов, сливаясь с музыкой голоса Моцарта.
Ни дать ни взять настоящее пение йодлем, подумал Деймон, поражаясь обретению несвойственного ему чувства юмора. Эта их приготовленная на заклание жертва категорически отказывалась покидать стеклянную коробку, и единственной причиной того, что ее стенки не остались загаженными кровью и ошметками плоти, было нежелание Моцарта забираться в ее тесноту. Он просто сунул внутрь длинную когтистую лапу, напоминавшую тугой канат мышц, и выволок труса в загон.
Деймону было очень трудно смириться с решением сделать перерыв на целые сутки до следующего убийства, чтобы Моцарт успел проголодаться и нагулять аппетит. Ожидание оказалось для него настоящей мукой, но биоинженеры настояли. Они опасались, что обилие пищи за такой короткий период ослабит организм чужого и появится опасность получения им слишком серьезной травмы от электрошока. Деймон уступил, лишь когда Дарси подчеркнула, что им ничего не известно о пленниках и их прошлом и что любой из них может оказаться бывшим военным, которому хорошо известны уязвимые места лелеемой ею твари.
Сейчас, когда они достаточно далеко продвинулись в осуществлении программы, Деймону меньше всего хотелось, чтобы чужой получил серьезное ранение или погиб. Он с самого начала инстинктивно чувствовал, что, если Моцарт погибнет, от «Синсаунд» можно ожидать любых пакостей. Он старался использовать время между схватками пленников с чужим с максимальной продуктивностью, почти не снимая наушников и не отходя от своей аппаратуры, то вновь прослушивая голос Моцарта на стойке звукозаписи, то в поисках правильного выбора смешивая безумную гармонию звуков чужого с множеством разнообразных по тональности произведений.
Бесславно погибший боец так разочаровал композитора, что сутки перерыва показались Деймону неделей. Однако, когда Ахиро открыл клетку, стало ясно, что это долгое ожидание окупится сторицею, - внешний вид находившегося в ней мужчины был гораздо более привлекательным, чем у всех предыдущих.
Если и действовать он станет не хуже, чем выглядел, то это первый кандидат на оправдание опасений Дарси, что среди так называемых уличных хулиганов могут оказаться и профессионально подготовленные к драке люди. У этого мужчины среднего роста была великолепная мускулатура. Его руки и лицо от квадратного подбородка до недавно стриженной шапки светлых волос были в грязи. Прошло немало времени, чтобы опухоль могла опасть, но по кровоподтекам под глазами и деформированной переносице было видно, что достался он нападавшим в жестокой схватке. Сквозь запекшуюся на подбородке кровь за время сна проросла светлая бородка. Кровь, хлеставшая из сломанного носа, засохла на груди и животе, ее пятна были даже на единственном предмете одежды молодого мужчины…
- Боксерские трусы? - Брэнгуин наклонился и пристально вгляделся в мятую бирку на поясе яркого цвета трусов, затем выпрямился и хмуро посмотрел на Ахиро. Этот взгляд не оставлял сомнений в серьезности его подозрений. - Скажите-ка мне, какой породы наркоманы носят шитое на заказ шелковое нижнее белье?
Ахиро, уже сунувший руки под мышки бесчувственного пленника, пожал плечами.
- Видимо, той, что умеют воровать, - ответил он, - и не брезгуют чужим исподним.
Брэнгуин не торопился поднимать ноги мужчины.
- Мне это не нравится,- сказал он внезапно задрожавшим голосом.- Я… я не уверен, что этот человек из той же братии, что и остальные…
Не меняя позы, Ахиро бросил взгляд на Деймона:
- Мистер Эддингтон?
Деймон заколебался, но это продолжалось не более секунды. Конечно, этот мужчина наркоман, или пьяница, или преступник, как и те трое, отправившиеся в небытие до него. Он всего лишь на ранней стадия выбранной им «карьеры», только и всего. Просто пока еще нет явных признаков. Этот молодой человек мог быть членом какой-нибудь банды или торговцем наркотиками; может быть, это один из тысяч акул-ростовщиков, которые предлагают деньги оказавшимся в беде людям, а потом доводят их до полного обнищания непосидьными процентами, увеличивая их с каждым днем просрочки.
- Не глупите, Майкл,- резко сказал Деймон,- это…- Он снял наушники и положил их на полочку над пультом стойки звукозаписи.- Если вам трудно вытащить его, я сам помогу Ахиро.
За какие-то десять секунд Ахиро и Деймон выволокли блондина из клетки и осторожно усадили на окрашенный квадрат пола. Не дожидаясь возобновления спора - за время совместной работы Деймон достаточно хорошо изучил Брэнгуинаи знав, что старик способен тянуть резину своих возражений не один день,- композитор сам дернул рычаг, приводивший в движение трехстенную стеклянную коробку, как только Ахиро сорвал с плеча пленника дозатор транквилизатора. С характерным жалобным воем гидравлики коробка опустилась, и края стеклянных стенок защелкнулись в заиках-канавках на полу.
Деймон потер руки, щелкнув суставами пальцев, и пристально поглядел на неподвижное мускулистое тело внутри клетки-кормушки.
- Осталось подождать, пока он окончательно очухается,- бросил он на ходу, направляясь к своему рабочему месту.
- А я говорю…
Деймон счел за лучшее игнорировать Брэнгуина - когда тот последовал за ним к стойке звукозаписи,- надев наушники и поспешно увеличив громкость, чтобы не слышать биоинженера. Он мог держать пари, что старик не в состоянии разобраться, включена аппаратура стойки или выключена, и не догадывается, что в наушниках слышно только шипение Моцарта, который ухе дэдал возле дверцы кормушки, куда его привлек шум включившейся гидравлики. Брэнгуин отказался наконец от попытки привлечь к себе его внимание, и Деймон с облегчением включил запись музыки Ховханесса. Прослушивание небольших пробных смесей музыки Моцарта и фрагментов из произведений старых мастеров стало для него теперь настолько привычным делом, что он легко мог не терять из виду Брэнгуина, Вэнс и Ахиро, пока пленник избавлялся от последствий сна под наркозом.
____________________
- Он готов.
- Что!
Голос Ахиро спугнул дрему, в которую начал погружаться Деймон.
Несмотря на отсрочки сражений, Деймон по-прежнему находил время лишь от случая к случаю вздремнуть за пультом, положив голову прямо на стойку.
Надо сделать еще так много записей, смешать такую массу восхитительных шумов - он не мог пойти на риск Терять на сон больше времени,чем необходимо… особенно теперь, когда он так близок к завершению основы восхитительного гобелена из криков чужого и человеческих голосов. О, она будет заткана тончайшими нитями классической драмы самой качественной пряжи.
Взглянув на табло электронных часов, Деймон обнаружил, что просидел за пультом почти полтора часа. Запись, которую он начал слушать, давно кончилась, из наушников слышались только звуки, наполнившая клетку Моцарта: шипящее дыхание чужого, характерный скрежет его ногтей по грязному полу и хруст под его лапами останков тех, кто являлся к нему… с визитами.
- Давно ли он пришел в себя? - спросил Деимон надтреснутым со сна голосом.
В свое время он потребовал установить раздвижную ширму, чтобы отгородиться от отвлекавшего внимание загона Моцарта, а заодно и от постоянной суеты свою помощников. Подошел Ахиро и сдвинул ширму гармошкой к стене, дав Деймону увидеть Моцарта за крепкой стеклянной стеной и пленника, который и не догадывался о подобном соседстве.
Японец взглядом обратил его внимание на клетку кормушку. Мужчина пытался встать, но стеклянный колпак был слишком тесным, чтобы он мог выпрямиться во весь рост. Его усилия делали его похожим на человекообразную обезьяну. Вместо того чтобы бешено сотрясать стекло, как это делали его предшественники, он сантиметр за сантиметром исследовал все углы, словно какая-нибудь экзотическая рыба, изучающая пределы своей тюрьмы-аквариума.
