Алексей Корепанов - Оружие Аполлона
Крис медленно, стараясь не делать резких движений, сел и правой рукой потянулся к висящему на поясе парализатору. Медведь раскрыл пасть шире и глухо, но густо зарычал. Еще выше подняв передние лапы, он сделал шаг вперед. Габлер не был уверен, что этого зверя удастся угомонить с первого заряда, поэтому медлить не стал. Вскинул парализатор и, не нажимая на спуск, направил хозяину здешних лесов прямо в лоб. Медведь словно споткнулся и тут же отпрянул, с легкостью, присущей какому-нибудь мелкому зверьку, а не подобной туше.
«Ага», – сказал себе Крис и опустил оружие, не сводя глаз с незваного мохнатого гостя.
Маленькие черные глазки зверя блеснули, он нагнулся, встал на все четыре лапы и начал пятиться, словно танк. На Габлера он не смотрел – все его внимание было приковано к парализатору. Так он и удалился, скрывшись за деревьями, унося с собой треск сухих сучьев и шорох ветвей.
Крис положил парализатор рядом с собой, подтянул колени к подбородку и обхватил их руками. Такая реакция зверя могла свидетельствовать о том, что он имел какое-то представление об оружии, поражающем на расстоянии. Как и форесты. А кто мог бродить в этих краях с парализаторами или излучателями? Автохтонов в ближайших окрестностях Карфагена не замечалось, они обитали гораздо дальше, и оружие у них было не то… Файтеры легиона «Аполлон» вряд ли ходили сюда в самоволку… А значит, медведю приходилось иметь дело с Хранителями.
Габлер опять подумал о терлине форестов, и теперь мог предположить уже более уверенно: «братья» действительно выбирались из своих подземелий. И подземелья эти находились не за сотни километров отсюда, а гораздо ближе. Если, конечно, здешние медведи не обладали повадками перелетных птиц.
Габлер представил себе идеальную картину: медведь приводит группу охотников за Копьем Судьбы к входу в подземную колонию – и усмехнулся. Такое придумывали только древние фантасты, не особо заботившиеся о правдоподобности своих сочинений.
Впрочем, между поведением зверя и Хранителями могло и не быть абсолютно никакой связи. Возможно, эти медведи способны улавливать чужие недобрые намерения.
Фантастика?…
* * *Воссоединение призошло глубокой ночью, когда Крис уже выспался и томился от безделья. Свои координаты он сообщил с точностью до метра, и троица искателей не промахнулась. Темноту прорезали лучи фонарей, Габлер, включив свой, двинулся навстречу – и вскоре уже с удовольствием пожимал руки Арамису, Кириллу и Низе. И с не меньшим удовольствием посмотрел ей в глаза. Наверное, при солнечном свете он гораздо лучше смог бы разобрать их выражение, но все же сумел заметить – или ему показалось? – что девушка взглянула на него как-то по-особенному. Во всяком случае, не безразлично.
Разжигать костер было бы неосторожно, пришлось обойтись без него. Пришедшие уселись на землю и принялись за поздний ужин. Дождь давно кончился, и облегчившиеся тучи уплыли за горизонт.
– Бли-ип… – выдохнул Арамис. – Давненько я так ноги не мучил…
– Ну, ты-то привычный, а вот Низа… – Габлер посмотрел на вяло жующую девушку. Правда, усталой она не выглядела.
Беллизонка повела плечом и заявила:
– Я хожу много. Ходьба – это жизнь. Ходить полезно.
– Да еще и в такой компании, – подхватил Устинюк. – А мне вообще в радость с этим одоробалом таскаться. – Он кивнул на излучатель.
– О! – встрепенулся Арамис. – Откуда такие познания в гинейском?
– А это что, по-гинейски? – удивился Кирилл. – У нас в отряде Тауфик так говорит, только он не с Беловодья, а с Элизиума.
– Приятно слышать. – Арамис высыпал в рот горсть драже. – Возможно, когда-нибудь терлин будет вытеснен моим родным языком.
– Мечтать не вредно, – меланхолично заметил Устинюк. – Давай не будем о языках, это до чего угодно может довести. Были случаи, сам, наверное, знаешь…
– Да уж… – кивнул беловодец. – Наслышан. Тем не менее, я бы мог потрепать языком о языках… только спать охота. – Он взглянул на Криса: – Тебе повезло, Гладиатор. Бродить не пришлось. Видать, ты этой аномалии приглянулся.
– Да, разброс получился приличный, – сказал Габлер.
Он все-таки решил ничего не говорить о своем общении с чужаком. Приберечь эту новость для Шацкого. И пусть грэнды сами думают, как к ней относиться. И как относиться к нему, Габлеру.
– Мы без тебя уже много всякого говорили об этих эксплошниках, – продолжал Арамис. – Ну, то, что дело было в прошлом, понятно. А когда именно, случайно, не знаешь?
О таком массмедиа не сообщали, и если бы не разговор с Шацким, Габлер тоже этого бы не ведал.
– Случайно знаю, – сказал он. – Лет сорок назад. Первая экспедиция Экспло на Аполлон.
– Сорок лет назад… – задумчиво повторил Арамис, растянулся на земле и уставился в щедро усыпанное звездами небо. – Если их не… ликвидировали, то кто-то из этих разведчиков и до сих пор может тут жить, да?
– Может, – согласился Крис.
– Блип, каково их родным! – не унимался гинеец. – Не думаю, что им сказали правду. Скорее всего, сообщили, что пропали без вести. Погибшими-то вряд ли стали бы называть… Надеятся… Верят… А может, и не верят уже… Интересно, найдешь сейчас таких, как Пенелопа? Или это уже и тогда было выдумкой?
– Как-то по тивишнику передачу одну видел, – подключился к разговору Устинюк. – Из земной истории, старой, еще до войны… Там когда-то один летательный аппарат сбили, шпионский – и все молчок. Что с экипажем, то ли погиб, то ли в плен взяли – никто ни гу-гу. И только лет через тридцать или сорок отыскали его на морском дне, с экипажем. Так вот, жена… вдова штурмана, кажется, говорила: мол, плохо, когда не знаешь, погиб твой муж или нет. Найдешь себе другого, а тут он вернется… Лучше точно знать, чем так…
Габлер взглянул на него:
– Мы об этом доложим, а там пусть кому надо решают, сообщать родным или нет. Может, кто-то уже и вновь женился и замуж вышел… А кто-то и не дожил…
– Легче, когда не тебе принимать решения, – заметил Арамис. – Но я бы все-таки сказал родным.
– Ну, так и скажи, Лино, – с серьезным видом посоветовал Крис. – Вернешься отсюда и скажешь.
– Ага, запросто, – с ироничным видом кивнул Арамис. – Мне, конечно же, дадут их имена и вообще разрешат об этом распространяться.
– Я поговорю с грэндами, – пообещал Габлер. – Хотя… если запретят, наше дело подчиниться.
– То-то и оно. Без разрешения болтать – получить проблемы на собственную зад… – Арамис осекся и поправился, взглянув на беллизонку: – На собственную голову.
– Это точно, – согласился Габлер и тоже посмотрел на девушку: – Ну как насчет Копья, Низа? Ощущение стало сильней?
– Мне сложно сказать, – помолчав, ответила она. – Тут не есть дело в… как бы интенсивности… Раналлакс в этой плоскости, безусловно… Но точнее пока не могу определить.
– Ладно, будем искать, – сказал Крис. – С самого утра.
– Может, все-таки не с самого-самого? – чуть ли не простонал Устинюк. – И так полночи не в парке гуляли, а по лесу ломились, а теперь еще и, невыспавшись, по горам лазить?
Габлер усмехнулся:
– Наверное, видел такую плиту: «Ты должен, значит – можешь»? Золотые слова, в обоих смыслах.
– Я и другую плиту видел, – подумав, не остался в долгу Кирилл. – «Тот сделал полдела, кто уже начал». Гораций, однако. Тоже золотые слова, и тоже в обоих смыслах. Значит, мы уже процентов восемьдесят сделали. Почему бы хорошенько не выспаться перед последними двадцатью? Тем более, напоминаю, нам по горам бродить. Можно ведь с недосыпу и сверзиться, а доков[41] у нас нет.
– Цицерон! – вновь усмехнулся Крис. – И как тебя Роймер в отряде терпит? Ладно, уговорил: накинем на сон еще пару часов. Я покараулю – уже выспался. Хотя картинку ты, надеюсь, видел: горы тут вполне нормальные, и шею сломать можно, только если очень захотеть. Бывают гораздо хуже.
– Плохих гор не бывает, – заявил Арамис. – Бывают плохие альпинисты. А лучше гор могут быть только горы… Тоже кто-то из древних сказал. – Он повернулся на бок и подложил ладонь под щеку. – Кто как, а я вырубаюсь и готов спать ровно столько, сколько прикажет командир. Хотя отнюдь не против поспать и дольше. Приятных сновидений!
– Ну, если еще пару часов, то это другое дело, – укладываясь, с довольным видом сказал Кирилл. – А с Роймером у меня проблем нет.
– Я рад за тебя… – рассеянно произнес Габлер, глядя вслед тихонько удалившейся за деревья девушке. – Главное, чтобы у него с тобой проблем не было. Давай, спи.
Он вдруг подумал о том, что наблюдатель чужаков может видеть их всех: и его, и улегшихся Арамиса и Кирилла, и присевшую под каким-нибудь кустиком Низу – и ему стало неуютно…
Глава 11. Сердце Карфагена
Горная система, названная именем древнего земного города и государства, длинной дугой тянулась поперек Второго континента. Местному Карфагену было далеко до поистине огромных горных стран, которыми могли похвастаться некоторые другие планеты Империи, но все-таки и здешние возвышенности представляли собой отнюдь не холмики для пикников, поднимаясь на километр-полтора над уровнем моря. Склоны их были довольно щедро покрыты лесами, изобиловали ручьями, быстрыми речушками и водопадами, а в вышине, под небом, раскинулись «альпийские» луга. Большим плюсом для четверки искателей оказалось то, что все тут было более-менее пологим, без неприступных каменных стен, глубоких ущелий и коварных трещин… Нет, их, конечно, хватало, но всегда находился путь в обход. Впрочем, и при таких «щадящих» условиях новоявленные альпинисты настолько выматывались, что по вечерам засыпали чуть ли не за ужином, а по утрам вставали с большим трудом. Арамис даже в сердцах заявил, что поменял свое мнение на противоположное и теперь считает, что «хуже гор могут быть только горы». И возражать ему никто не стал…
