Василий Головачев - По ту сторону огня
— Кузя нервничает.
— А ты его не успокаивай, — сказал Хасид. — Когда он нервничает, переживает, он становится работоспособнее.
— Но он не нашёл способа защитить солнцеход.
— Возможно, эту проблему нельзя решить в наших условиях.
— Зачем же ему тогда ломать голову?
— Я знаю его почти десять лет, ему полезно напрягаться. Год назад именно благодаря встрече с тобой, заставившей его напрячься, он переродился и стал мужчиной.
Катя улыбнулась.
— Его долго били…
— Зато потом он побеседовал с твоим дедом…
— И тот разбудил его генетическую память.
— Кузьма стал классным бойцом, даже я с ним тягаться не в состоянии. Жаль, что нам не с кем драться.
— С «насекомыми», — засмеялась Катя.
— Против них нужны иные приёмы.
— Инсектициды?
— Нет у нас никаких инсектицидов, да и не боятся они ничего. Сражаются стадом, до последнего солдата.
— Сюда бы экспедицию биологов…
— Сюда бы хороший ТФ-эмиттер типа Потрясателя, и от их цивилизации остались бы рожки да ножки.
— Ты слишком несправедлив к ним, — пожурила полковника Катя. — Любое живое существо имеет право жить так, как хочет.
— Если только оно не мешает жить другим.
— Ты пессимист.
— Я реалист. Кстати, не направиться ли нам дальше? Чего мы ждём?
— Кузьма устал…
— Ну и пусть отдыхает. А мы пока попробуем незаметно перепрыгнуть к спутникам Юпитера. Дэв, кто там у нас поближе?
— Все внешние спутники, их до полусотни.
— Конкретнее?
— Я не знаю их названий. Первый и самый дальний от Юпитера — двухкилометровой длины.
— Тогда надо искать главные — Ио, Европу, Ганимед и Каллисто.
— Кто ближе?
— Ганимед.
— Идём к Ганимеду.
— Слушаюсь.
Полосатая чернота в носовом виоме сменилась коричневой, потом мелькнули белёсые дымы, и солнцеход вырвался из плато Гипериона, окутанный облаком пыли и дыма, пронзил атмосферу планетки и вышел в космос, направляясь во внутренние области Солнечной системы, к Юпитеру.
— Пойду посмотрю, чем он занимается, — выбралась из кресла Катя. — Не хочешь присоединиться? Отметим день рождения.
— У меня нет подарка.
— У меня тоже.
— Ты сама — подарок.
— Спасибо за подхалимаж. Недаром говорится: доброе слово и собаке приятно.
— Я думал совсем о другом, — запротестовал Хасид.
Катя засмеялась.
— Шучу я. Приходи через полчаса, я стол накрою праздничный. Дэв, сколько времени нам понадобится на бросок к Юпитеру?
— Два часа сорок две минуты.
— Успеем повеселиться.
— Если только нас не обнаружат «каракатицы», — хмыкнул Хасид.
— Типун тебе на язык!
— Благодарю.
— Не за что. — Катя убежала.
Хасид посидел бездумно несколько секунд, потом спохватился, вызвал сферу обзора. И космос обнял его со всех сторон, будто броня солнцехода исчезла со всем его хозяйством.
«Каракатицы» настигли земную машину через два с половиной часа, когда до Юпитера — равно как и до его самого большого спутника, Ганимеда, — осталось около двадцати миллионов километров пути.
Ганимед «настоящего» Юпитера представлял собой не только крупнейший спутник этой гигантской планеты, но и вообще самый большой спутник Солнечной системы. Его диаметр достигал пяти тысяч двухсот шестидесяти восьми километров. Во времена войны человечества с Дьяволом Ганимед был покрыт льдом — на полюсах и рассольными морями, состоящими в основном из сернистого марганца и гидрированных минералов. Кроме того, под его ледяной коркой также были найдены залежи рассолов, проникшие в глубины планеты и объединённые в целые подземные океаны.
Ганимед «местной» планетной Системы, при почти таких же размерах и массе, имел плотную атмосферу и был окружён «зарослями лиан», создающими некую астроинженерную конфигурацию — объёмную «паутину», миновать которую ни одному подлетающему космолёту было невозможно. Правда, эта «паутина» не являлась препятствием для земного аппарата, пассажиры которого с интересом принялись разглядывать «заросли». И тут объявились «каракатицы», выскочившие из тьмы пространства, как инспекторы Федеральной транспортной инспекции — из-за угла.
Однако они не бросились сразу на машину беглецов, а перекрыли ей все пути отхода, кроме одного — назад, по вектору движения. Надо было срочно что-то предпринимать.
— Уходим! — предложил приободрившийся после «праздничного обеда» Кузьма.
— Не нравится мне их перестроение, — задумчиво сказал Хасид. — Нас они не видят, но ведут себя так, будто знают, что мы никуда не убежим.
— Они не могут нас видеть!
— По гравитационному полю.
— Оно слабенькое и расплывчатое, как лужа киселя, точно определить наше местоположение нельзя.
— Я не понимаю, — заметила Катя, — почему «каракатицы» выстроились так странно — коридором? Всё-таки они нас видят.
— Если бы они нас… — начал Кузьма.
— Шар! — доложил вдруг Дэв. — Нас догоняет хронозеркало! Диаметр — около тысячи километров!
У всех ёкнули сердца, даже у Хасида.
— Дай картинку! — выдохнул Кузьма.
В окне дальновидения появилось зеркально бликующее зёрнышко, быстро превратившееся в футбольный мяч.
— Вот почему они выстроились коридором, — пробормотал Хасид. — Попытайся мы увернуться — наткнёмся на «каракатиц»!
— Тогда прорываемся к Ганимеду! Дэв, как скоро шар догонит нас?
— Через две минуты шесть секунд.
— Вперёд!
Хасид думал ровно два удара сердца.
— Подтверждаю приказ! Максимальная скорость! И маневрирование! «Качай маятник» с амплитудой в две-три сотни метров, чтобы в нас нельзя было попасть!
— Понял, выполняю, — ответил инк.
Пассажиры солнцехода почувствовали нарастание силы тяжести: «крот» начал разгон так интенсивно, что защита рубки перестала справляться со скачками инерции в режиме двойного ускорения. Сознание людей затуманилось…
Глава 15
КОНЕЦ РЕЗИДЕНТА
Несколько мгновений они смотрели друг на друга: Лешек Збанацкий, Президент Европейского Олимпийского комитета, и пятеро захваченных врасплох руководителей Сопротивления. Потом резидент Останавливающих — высокий, слегка сутулый, с белыми волосами, надменный, в глазах — необычное выражение подозрительности пополам с тоскливой недоверчивостью, — бросил взгляд на Юзефа:
— Обыскали?
— Они не вооружены, — шагнул к нему один из помощников ЮЮ. — Связь заблокирована на всех диапазонах.
— Надо было отнять у них рации.
Збанацкий пригладил волосы, прошёл на середину бункера.
— Рад приветствовать вас, пани и панове. Если кто меня не знает, прошу любить и жаловать: Лешек Вигдор Тадеуш Збанацкий, федеральный спортменеджер. Троих из вас я знаю. Вас, — взгляд на Славина, — и вас, — взгляд на Сашу де Лорм, — нет.
— Это Иван Славин и мисс де Лорм, — сказал ЮЮ.
— Кто ещё входит в руководство СВР?
Деятели Сопротивления повели себя вполне предсказуемо.
Женщины с подозрением посмотрели на мужчин, обменялись быстрыми многозначительными взглядами. Ромашины остались невозмутимыми, Славин, глядя на них, приподнял бровь.
— Не слышу ответа, — равнодушным голосом проговорил Президент Олимпийского комитета. — Владилена Реброва мы найдём, но должны быть ещё лица, допущенные к секретам СВР. Кто они?
— Скажите, пожалуйста, сяньшэн, господин Президент, — сказала китаянка, мило улыбнувшись, — что вам предложил Дьявол? За что он вас купил? Ведь вы добровольно ему помогаете?
Збанацкий бросил неприязненный взгляд на ЮЮ, по губам которого скользнула ехидная ухмылка.
— Похоже, вы не понимаете своего положения, госпожа Синь. Сопротивлению конец. Вы расскажете нам всё, и ваша организация скоро будет полностью устранена.
Юэмей покачала головой, с сожалением глядя на самодовольное лицо резидента, повернулась к Славину:
— Иван, нас подставили?
— И я даже догадываюсь — кто, — сказал тот, внимательно рассматривая бесстрастные лица Ромашиных.
— Ты о чём? — сухо осведомился Игнат.
— Вы неспроста настаивали на немедленном свидании, не так ли? Сеть «спрута» раскодирована, нам пришлось в срочном порядке менять коды и пароли, переходить на запасные частоты.
— Этого следовало ожидать, с нами воюют не дураки.
— Это я виноват, — сказал Филипп.
Все посмотрели на него, Збанацкий тоже — с любопытством.
— Что вы хотите сказать?
— Я допустил утечку информации.
— Зачем?! — растерянно воскликнула Саша де Лорм.
В воздухе над головами женщин просыпалась струйка изморози.
Збанацкий нахмурился, прислушиваясь к чему-то, потом быстро направился к выходу из бункера, бросив на ходу:
— Заканчивайте с ними!
