Инна Георгиева - Война – дело семейное. Перехват
А ведь эти «Хаверы» – вовсе и не мотоциклы даже. Это те же «ковчеги», только одноместные. И в их первичной конфигурации они скорее напоминали гоночные болиды. Немного неуклюжие, зато летучие и быстрые. К сожалению, этого оказалось недостаточно. Люди готовы были покупать «вафельницы» для полетов всей семьей, но как индивидуальный транспорт «ковчеги» провалились с треском. Пока одному изобретательному человеку не пришла в голову идея полностью изменить дизайн и перевести водителя «вафли» из полулежачего положения в сидячее. За основу для нового внешнего вида взяли линии мотоцикла. Конечно, учитывая скорость и высоту полета, одноместные «ковчеги» тоже пришлось облачить в форму из особого стекла, но в целом задумка народу понравилась. Спрос резко возрос, эксперимент окупился. «Хавер» вышел на рынок как отдельный продукт и вот уже несколько десятков лет уверенно держал позиции. Один такой красавчик стоял и у меня в гараже.
«Но было бы лучше, если бы Эйва об этом Танту не рассказала», – недовольно поморщилась я. Мне не хотелось, чтобы Фенрир знал, что я одобряю его хотя бы в чем-то. А то почувствует слабину и вообще на голову сядет. Знаю я эту волчью породу. Сама такая.
– Тронулись, – вырвала меня из размышлений Эйва, зажигая огни и аккуратно выводя машину из ангара. На ходу опуская стекло-заслонку, волк пристроил свой «Хавер» перед нами. С коварной ухмылкой я включила «переговорник», прикрепленный на вороте костюма:
– Тант!
Он от удивления аж обернулся.
– В смысле Фенрир, – тут же поправилась я. – Ты маршрут знаешь?
– Я знаю направление, – ответил он. – Разве этого недостаточно на текущий момент времени?
– Возможно, – не стала я спорить, – но мне бы не хотелось рисковать. Вдруг ты потеряешься по дороге? Потому прошу тебя лететь в коридоре строго за нами.
И добавила на случай, если ему захочется возмутиться:
– Как и положено наблюдателю.
«Хавер» остановился и потеснился с дороги. Мы плавно проехали мимо. На короткое мгновение наши с Фенриром взгляды столкнулись: его равнодушно-удовлетворенный, подчеркнутый бессменной улыбкой, и мой подозрительно-сосредоточенный. Хотя я тоже очень пыталась вот так же ощериться.
– Я так понимаю, добираться сегодня мы будем долго, – вздохнула со своего места Эйва.
Я скосила на нее глаза: какая сообразительная суккуба!
– Ни в коем случае не выпускай его вперед, – попросила, отключив рацию.
Рыжеволосая ухмыльнулась:
– Пожелания по скорости полета будут?
Я откинулась на спинку кресла:
– Спешить нам некуда. Думаю, если доберемся к девяти утра – это окажется в самый раз.
Подруга качнула головой:
– Четыре часа в одной позе… да он проклянет тебя там, на своем «Хавере»!
– Ничего, – осклабилась я в ответ. – У него всегда есть шанс занять свое место рядом с нами. Ах да! Он же от него отказался! Обрати внимание: сделал выбор в пользу индивидуализма, сознательно и без давления. И кто мы такие, чтобы этому противиться?
Эйва тихонько засмеялась:
– Ты – страшная нелюдь!
С напускным равнодушием я пожала плечами:
– В моих должностных инструкциях нет пункта «быть доброй». А все, за что мне не платят, мною рассматривается исключительно как опциональная функция. Но никак не обязательная для исполнения.
Ну а то, что от коллектива отрываться нельзя, – это факт. Коллектив такого не прощает. И смешки, раздавшиеся за моей спиной в ответ на «наказание» Фенрира, были этому отличным подтверждением.
В двадцать третьем столетии на Земле осталось совсем немного нетронутых мест. Вернее… как – нетронутых? Скорее, мест, трогать которые категорически воспрещалось. Очень показательными в этом плане оказались ледники. Казалось бы, кому они нужны, эти глыбы льда? Однако целые страны объединились ради защиты их от всякого рода напастей. Из последних особенно выделяли две: солнце и людей. И если с первым еще как-то можно было бороться (ледники покрывали специальной пленкой, отражающей большую часть солнечных лучей и препятствующей нагреванию), с людьми дела обстояли куда хуже. Наверное, потому, что их очень много и они все такие разные!
Когда я была маленькая, я не очень хорошо понимала людей. Да и сейчас не всегда с этим справляюсь. Мы, волки, вообще по-другому воспринимаем мир. В более черно-белых тонах, что ли. Но у людей, возможно, в силу их особенного взгляда на вещи картинка получается пестрая и смешанная, а потому их поступки порой кажутся очень странными. Мы пытаемся найти этому объяснение. В конце концов, мы живем в мире людей, и нам приходится подстраиваться под них. А потому в академии, например, был целый курс человеческой психологии. Он длился долгих двенадцать лет и должен был помочь нам мимикрировать под главенствующую расу. Мы изучали много чего: философию, религиозные течения, человеческие изобретения, их историю и особенно – искусство: кино, поэзию, театр… даже комиксы! И все в попытке найти ответ на главный мучающий нас вопрос: почему, даже зная наперед, что их поступки нанесут вред, люди все равно их совершают? Я не говорю, что нелюди всегда все делают правильно, но ведь семьдесят лет зачем-то воевали именно люди! И четыреста лет до этого уничтожали планету тоже они, хотя первые две сотни были свято уверены, что деваться им с нее некуда. И где логика?
К чему я это все веду – спросите вы? Да к тому, что заповеднику на северо-востоке нашего американского континента просто повезло, что он остался цел! А ведь мог исчезнуть, как исчезли дождевые леса Амазонии. Люди сумели спасти этот кусочек природы, хотя для этого им пришлось объединиться против других людей и встать на его защиту с оружием в руках. Зато лес не вырубили, не утопили во всякого рода полезных ископаемых, и в нем до сих пор можно отыскать настоящих диких животных: медведей, лосей, пум, волков… Их тщательно подсчитывают, контролируют и оберегают (очень помогают вживленные маячки). А за несанкционированное убийство хотя бы одного экземпляра (да-да, я не оговорилась: санкционированные убийства с целью контроля роста популяции законом полностью оправдываются) полагается такой штраф, что любителям охоты дешевле улететь на соседнюю планету и всю оставшуюся жизнь заниматься одним сафари.
И вот в этом самом лесу решили окопаться крфритские работорговцы. Не то чтобы я раньше была о них высокого мнения, но ведь могли же, гады, выбрать не заповедник! Мне совсем не нравилась возможность нарваться на патруль рейнджеров. У них тут, знаете ли, и вооружение, и «великая цель, во имя которой можно пойти на все». Поломаем елку – нас здесь, прямо под нею, и закопают в виде удобрения.
Потому еще на подлете Эйва включила отражатели. Они не спасут нас от электронных поисковиков, но хотя бы невооруженным взглядом нас будет сложнее заметить. Некоторое время мы летели под прикрытием, уповая на удачу. Потом я снова включила «переговорник» – впервые с тех пор, как мы выехали из ангара:
– Фенрир?
В ответ раздалось ленивое:
– М-да?
Я нахмурилась и даже на мгновение обернулась, чтобы посмотреть, точно ли «Хавер» летит за нами. Уж очень странно было слышать такой тон от волка, которому пришлось четыре часа зарабатывать себе сколиоз. Но «Хавер» никуда не делся, да и Фенрир был все там же. И даже «отражалку» включил без напоминания.
«А на моем байке такой функции нет…» – отметила я про себя. Но оно и понятно – кто ставит отражатели на цивильный транспорт? В стандартной комплектации их никто не предусмотрел. Выходит, Тант не в первый раз задействует личный «Хавер» в операциях, раз у него была причина его модифицировать. А я-то думала, он сегодня только ради меня подстраховался.
– Мы почти на месте, – сообщила, обращаясь ко всей команде. – Время прибытия – через пять минут. Напоминаю порядок действий. Мы с Ревусом десантируемся в заданном квадрате, находим базу крфритов и собираем разведданные. Дальше смотрим по обстоятельствам. Вы остаетесь в нижних слоях атмосферы до приказа. Если появится необходимость, спускаетесь и вытаскиваете нас. Но это – сценарий на крайний случай. Я не думаю, что здесь развернута такая уж мощная крфритская база, иначе ее давно рассекретили бы. Скорее – обычный перевалочный пункт. Он не способен оказать серьезного сопротивления. Но бывает всякое, так что будьте начеку. Также хочу еще раз напомнить: наша задача не в том, чтобы уничтожить крфритов, а в том, чтобы получить как можно больше информации. Причем главное – где находится их генштаб. Все понятно?
Нелюди молча кивнули: мы уже обсуждали это ранее, перед полетом. Я улыбнулась:
– Тогда предлагаю начинать операцию. Никто не возражает?
Последний вопрос я задала даже не из вежливости – мы в армии вообще нелюди не особо вежливые, – а ради шутки. Но Тант, кажется, воспринял его серьезно:
