Родник холодный (СИ) - Панкратов-Седой Борис

Он вышел к реке. Направился к пришвартованной у пирса лодке. Еще несколько шагов и всё. Всего этого, что он оставил у себя за спиной, уже больше не будет.

Командирский уазик Полковника метался по улицам и переулкам Оскола. Полковник включил фары на дальний свет, в надежде, что свет выхватит где-то из ночной темноты силуэт доктора.

Полковник разгонял УАЗ-469 до предельных скоростей даже в самых коротких переулках. На поворотах тормозил резко и разгонял в следующем переулке до нового поворота.

Полковника разрывало давлением изнутри от произошедшего. Чтобы не держать в себе, он заорал, ударяя кулаком по торпеде уазика, так что все, кто был в автомобиле, поняли — дело серьезное:

— Пару минут назад! Пару минут назад! Так сказала Лида. Пару минут назад был! Предателей вешают на осине! На осине повешу гада! На осине повешу гада!

Валдис спрыгнул в лодку и сразу полез за рюкзаком, чтобы упаковать в него свою ношу. Он вытащил рюкзак на середину лодки. Вдруг почему-то от этого лодка сильно накренилась на один борт, и он ухватился руками за оба борта, как в прошлый раз и как в прошлый раз, у него вырвалось: «Laiva sasodītā laiva (лодка чертова лодка)!»

Что тяжелое ударило его по затылку! Бух! Валдис упал на дно лодки! Ударился лбом! Почувствовал, как тяжесть навалилась на него между лопаток. И еще раз удар! Бух!

— Лежать смирно! Дернешься — выстрелю в голову! — услышал Валдис женский голос за спиной, и его парализовало от страха.

Валентина контролировала доктора, лежавшего на дне лодки, прижав его одним коленом и приставив дуло АК47 к его затылку. Свободной рукой обыскивала его, прохлопывая карманы. В боковом нащупала пистолет. Достала пистолет— «Макаров». Там же в кармане — глушитель к нему. Откинула пистолет и глушитель в сторону, на корму лодки, подальше, к самому мотору.

— Где ртуть?! — спросила она доктора и еще раз прикладом ударила того по затылку, так, чтобы он почувствовал, повторила, — Где ртуть?!

Ударила еще раз.

— Это…, это ртуть… — прошептал Валдис только после второго удара, показывая указательным пальцем на канистру, лежавшую прямо перед ним.

— Лежать смирно! Прострелю голову! — повторила угрозу Валентина.

Задрала вверх куртку доктора и натянула ему на голову, закрыв полностью ему хоть какую-то видимость.

Она взяла свободной рукой канистру. Не спуская глаз с доктора, села на корме на лавку рядом с лодочным мотором. Поставила канистру между ног. Достала дозиметр. Дозиметр показал — «двадцать три тысячи». Она стала отвинчивать крышку, постоянно поглядывая то на доктора, то на канистру. Как только крышка отвернулась, из горловины появилось слабое белое свечение. Ртуть!

«Это ртуть!» — Валентина испытала секундное облегчение, — «Это ртуть! Что теперь? Теперь надо связать его. И уходить вниз по реке. Потом его в мотоколяску и уходить на Москву. А сейчас связать!»

Она стала соображать чем можно связать руки и ноги доктора. У нее нет ничего — ни брючного ремня на себе и в её рюкзаке тоже ничего. В рюкзаке доктора? Стала вспоминать, что было в рюкзаке у доктора. Вспомнила про одноместную палатку. Можно отрезать оттяжки. Длинны хватит.

— Не шевелись! — сказала она и снова прижала коленом доктора к дну лодки.

Доктор издал стон. Валентина откинула верхний клапан его рюкзака.

В этот момент ее внимание привлек мечущийся в стороны и вверх-вниз свет в ближайших к пристани переулках. Еще через мгновение она услышала звук раскручивающего обороты двигателя. К реке приближался автомобиль. Она тут же кинулась на корму.

УАЗ-469 вылетел на берег реки. Дальний свет фар осветил причальную стенку, пирс и лодку, стоящую на приколе.

— Вот он, Иуда! Вот он, сука! — заорал Полковник и направил автомобиль к причальной стенке.

Побоявшись, что деревянные мостки не выдержат автомобиля, он затормозил прямо пред ними. Выскочил, уже держа пистолет ТТ в вытянутой руке. Остальные последовали за ним. Полковник выстрелил на бегу несколько раз. Тах-тах-тах! Следовавшие за ним сняли автоматы с предохранителей, дослали на бегу патроны в патронники! Клац-клац-клац!

Валентина скинула швартовый конец с кнехта на пирсе. Ухватилась за ручку верхнего стартера. Дернула. Лодочный мотор «Нептун 23» — двадцать три лошадиные силы, завелся с первого раза. Валентина перевела ручку управления трансмиссией на передний ход, выдвинув ее на себя до предела. Дала ручкой газа на румпеле. Лодка с ревом рванулась, задрав нос кверху, поднимая за собой волну, вышла на средину реки.

Неясные очертания силуэтов бегущих по причальной стенке легионеров осветились вспышками, рассыпались вдоль причальной стенки. Трах-тах-тах-тах-тах! Как будто зажги новогоднюю гирлянду вдоль берега.

Бац! Бац! Бац!

Прилетело несколько попаданий по лодке.

Вести прицельную стрельбу с раскачивающейся на воде лодки было не возможно. Валентина присела на колено и, удерживая одной рукой румпель лодочного мотора, успела дать очередь из своего АК47 в направлении противника. Трах-тах-тах-тах-тах! Это все, что она успела сделать.

Ее положение вполоборота в этот момент, а не фронтально, спасло от проникающего попадания калибра семь шестьдесят два через броневую плиту разгрузки. Из нескольких десятков пуль, выпущенных по ней за пару секунд, одна под углом ударила ее прямо по центру груди, туда, где были снаряженные магазины. Ударила, срикошетила!

Валентина не поняла, что произошло, когда вместо воздуха глотнула ртом воды. Только когда погрузилась с головой, ей стало ясно, что ее сбросило в реку. Рванулась наверх за воздухом, выгребая руками и ногами. Лишь на мгновение голова ее поднялась над водой. Успела вдохнуть, и сразу непреодолимая сила тяжести потянула ее вниз, в темноту речной глубины, куда уже опустился ее АК47. «Ух-ух-ух-ух-ух!» — слышала она рядом. Это врывались в воду отправленные за ней пули. Потеряв ее из виду, легионеры вели огонь наугад в то место, где она скрылась.

Что бы сэкономить кислород в своих легких она перестала пытаться выгребать ногами и руками и стала нащупывать наплечные лямки рюкзака и застежки-липучки на разгрузке — то, что утягивало ее на дно.

Одна лямка. Вторая. Оттолкнула от себя. Рюкзак ушел в сторону.

Одна боковая липучка разгрузки расстегнулась.

Уши ей сдавила резкая боль — давление воды нарастало.

Ух-ух-ух-ух-ух!

Она зажала нос двумя пальцами, попыталась продуться, что бы выровнять давление в барабанных перепонках, с внешним давлением воды.

Течение реки заваливало её то в одну, то в другую сторону, не давая стабилизировать свое положение.

Продулась. Боль отступила. Открыла глаза. Вокруг был мрак.

«Ух-ух-ух-ух-ух!» — это смерть слепая старуха пыталась нащупать ее под водой.

Расстегнула вторую липучку.

Кислород в легких на исходе. Почувствовала жжение внутри легких. Тягу выдохнуть и вдохнуть.

Потянула разгрузку вверх. Мокрая насквозь разгрузка, слипшаяся с мокрой насквозь одеждой, тянулась с трудом.

Почувствовала под ногами мягкое илистое дно. Ушла в эту слизь почти по колени.

Выдох-вдох уже подступали к горлу. Обманывая свое нежелающее погибать тело, она сделал два глотательных движения как бы вдыхая.

В это время течение закрутило её, наклонило её вниз головой. Она почувствовала илистую слизь на своем лице.

Разгрузка сама раскрылась по бокам и Валентина, сняв через голову, освободилась от её тяжести.

Рванула вверх за воздухом!

Гребок! Руками! Ногами! Всем телом! Еще гребок!

Наверх! К воздуху! К жизни! Туда где воздух!

Туда где ее караулила смерть…

Ух-ух-ух-ух-ух!

Выдох!!! Вдох!!!

Трах-тах-тах-тах-тах!

Она вынырнула лицом к пирсу. Увидела россыпь огня. Назад. В глубину. В другую сторону. На тот берег.

Ух-ух-ух-ух-ух! Уже ближе. Уже громче.