Юрий Валин - Окраины. Штурмовая группа
Оба были обуты в резиновые сапоги, и Марик попросил проверить-поправить носки. Переобувались под взглядами бойцов. Тетка нервно сказала:
– Нам приказано в тылу быть.
– Будем, – заверил Марик. – Но придется учесть, что тыл сейчас непонятно где. Ничего, нам вон какое прикрытие выделили.
Роза Юрьевна взглянула на бойцов в бронежилетах, на пулемет, на миг зажмурилась и поднялась:
– Мы готовы.
Эскалатор казался бесконечным. Вроде и светильники через один горят, а словно во тьму спускаешься. Вперед ушли омоновцы, за ними навьюченные эмчеэсники. Марика придержал командир:
– Твоя задача – за этими вашими… приглядывать. Уж не знаю, как мы их волочь будем.
Поисковики спускались по эскалатору, неловко цепляясь за перила. Рейдовые рюкзаки на плечах выглядели просто смешно. Роза Юрьевна в своем халате вообще на доярку смахивала.
– Я присмотрю, товарищ старший лейтенант. Идти-то недалеко. Справимся. – Марик поправил ремень шлема-ррллоло. Хоть и не тяжелая ррлл, а фиг привыкнешь.
Пустынная платформа, массивные люстры орооро, мрамор и старинное дерево почти римских «скамей-лежанок». Дежурная по станции, милицейский наряд, усиленный мальчишками-автоматчиками из «внутренних». Сводное отделение попрыгало на пути, даму спустили по лесенке-стремянке – ступеньки скрипели под солидным весом Розы Юрьевны.
– Наверное, из педагогов будете? – спросил спасатель-эмчеэсник, пытаясь поддержать поисковичку под локоть.
– Еще чего, повар я. Потомственный. – Женщина, отдуваясь, принялась снимать халат.
– Не надо, – сказал Марик. – Вам ведь психологи ФСПП посоветовали? У них, наверное, свои доводы имелись. Возможно, правильные.
– Так испачкаю. – Роза Юрьевна посмотрела в сторону зловещего темного пятна туннеля, над которым вздрагивало, отсчитывая секунды, табло. – Не на кухне все-таки. И вообще, меня за призрак примут. За привидение из Вазастана.
– Ничего, пусть десятой дорогой обходят. А халат отстирается.
– Двинулись, двинулись, не задерживаемся, – морщился старлей.
Шли по ребристому туннелю. Воздух был сух и отдавал машинным маслом. Было тихо, смущал шорох ног и смутное то ли обманчивое эхо, то ли действительно отзвук далеких голосов.
Впереди двигались омоновцы, в центре силы МЧС и поисковиков, тыл прикрывали саперы. Молчаливый Жуков то и дело включал фонарь, подсвечивал потолок, и так неплохо освещенный зарешеченными фонарями на стенах. Военные посматривали на поисковика как на идиота, опытные омоновцы и спасатели помалкивали.
Собственно, идти оказалось не так далеко, один разок успели кратко передохнуть – Роза Юрьевна запыхалась так, что уже и все сомнительные звуки заглушала. Тронулись дальше, шагов через сотню кто-то спереди окликнул:
– Стоять! Стрелять будем.
– «Стою. Стреляю», – процитировал неугомонный спасатель Колька.
– Ты шутник, сейчас наряд схлопочешь, причем «очко» сам и разыщешь, – предупредил старлей и двинулся к блокпосту.
Предшественники живо снялись и ушли вперед. У них в группе было полноценное отделение поисковиков, да еще спецназовцы: и из ФСПП, и из армейцев. Даже снайперы и АГС-30[18] имелся. Надо думать, со специальными противокрысиными гранатами.
Сводное отделение принялось устраиваться на импровизированном блокпосту. Несколько мешков с песком, металлические щиты ограждений ремонтников и разномастные стулья. Заведовал местным хозяйством мужик из туннельной службы, уже помогший обжиться спецназу и, видимо, жалевший, что такие геройские ребята ушли. Старлей-сапер утомился орать в трубку древнего линейного телефона и сказал представителю подземной организации:
– Вы б хоть аппарат поменяли. Хрипит, трещит. Я бы без него быстрее докричался.
– А чего ты хочешь? Эту линию еще при Хруще тянули. В преддверии Карибского кризиса. Кому тут разговаривать? Хочешь общаться с удобством – в Ситуационный центр поезжай. Там на каждого по двадцать компьютеров и три кресла на газовом подсосе.
– Не хами командованию, – хмуро сказал старлей. – Лучше освети экскурсионно, что здесь где. Вода, холодильник, прочие удобства?
– Вон, – метроработник махнул рукой в грязноватой трикотажной перчатке. – Двери металлические видите? Склад-убежище. Запас воды, продуктов, противогазов и прочих барских удобств, из расчета на месяц на двести рыл. Санузел, с настоящим отечественным санфаянсом. Только чтоб туда гадить, надо ядерную войну объявить. Как там, наверху, еще не надумали?
– Ворчливый какой, – сказала отдышавшаяся Роза Юрьевна. – Иди-ка сюда, садись да рассказывай, чего вы тут наделали. Как настроение, как аппетит, не беспокоят ли предчувствия.
– С предчувствиями все нормально. Как в одна тысяча восемьдесят пятом начали беспокоить, так и не отпускают. Привык уже. На аппетит не жалуюсь. Не знаю, как у вас в медицине, а армию кормят сейчас неплохо. Тут парни поделились сухим пайком. Вот с настроением так себе. Уже вторые сутки не куривши. Как началось, так и сижу здесь. Я, между прочим, ППБ[19] свято блюду…
Марик сидел на фанерке за мешком с песком, держал автомат на коленях. Народ приглушенно трепался, старлей с омоновцами сходил вперед на разведку, осмотрел туннель. Изредка попискивала рация. Пока все было спокойно – лишь где-то у «Тверской» продолжалась зачистка. Больше новостей не было – под землей привычная многоканальная сеть ФСПП не работала, а выхода на подземную спецсеть у наличиствующих раций не было.
Рядом с Мариком присел старлей:
– Слушай, ты бы инфой поделился. Пацаны мои не врубаются. Собственно, и я тоже. Рассказал бы. Ну, как оно изнутри. То, что под подписку не попадает.
– Да я, товарищ старший лейтенант, рассказать-то могу. Но я ж патрульный. Гоняемся всю смену: то там фигня, то здесь геморрой. Что я умного могу сказать? Вы же телевизор смотрите?
– Да чего его смотреть? Раньше врали, аж захлебывались. А теперь вообще. И этот, гарант, туда же…
– Ну а как? Он же не райское бытие, а соблюдение конституции гарантирует. Это книжечка такая, если помните. Там есть главка – «О военном положении». Вот этот листик выдрать надо, а остальное по обстоятельствам.
– Не загибай. Конституция в каждой цивилизованной стране существует. Мы, конечно, не пойми кто, но…
– У нас оружие в руках, и президент нам пусть и малость зализанную, но правду вещает. А в Англии парламент спалили, полицию разогнали, чтобы она демонстрантам не мешала. Внеочередные выборы назначают. Во как демократично. Надо бы вам иногда телик включать. Они там, в «ящике», сейчас на монтаж особо не тратятся. Спецэффектов и на улицах полно.
Старший лейтенант помолчал и буркнул:
– Ну его на хер, тот телевизор. У меня ребенок маленький. Будит его «ящик». Пусть уж поспит малой, пока можно. Значит, пришел к нам зверек?
– Типа того. Только не оттуда, откуда ждали. Потому и сбивают нас, миксы-брикеты делают. Из ментов, саперов, слесарей и поварих, что в колдуны-недоучки срочно назначены…
Марик и старлей смотрели, как бродит между рельсов очкастый поисковик Жуков, как светит фонарем на стены…
* * *– Как цыгане сидим, – сказала Роза Юрьевна, ловко нарезая батон. – Вот жизнь-жестянка.
– Подземно-полевые условия. – Эмчеэсовец проверил, надежно ли держится щит, призванный заменить стол.
– Нормальные условия, – сурово поправил туннельщик, принесший чайник. – Что под ногами изредка хлюпает – это привыкнете. А по принципу, здесь от чего угодно отсидеться можно. О крысах врут все. Гигантских я за тридцать лет ни разу не видел. Ну, с собачонку разве что…
– Не за столом, – поежилась Роза Юрьевна. – У них такие хвосты гадкие.
Старлей оставил двух часовых, остальные рассаживались у «стола». Есть Марику не хотелось, но взял красивый бутерброд – работала повариха штык-ножом, нужно признать, мастерски.
– Вот я опять о Темном Машинисте вспоминаю, – зловредный метрополитенец ткнул большим пальцем за спину. – Он ведь когда подходит…
Бойцы посмотрели на рельсы, уходящие в полумрак, но жевать не перестали. Только Жуков вновь включил фонарь, в котором уже явно подсаживались батареи. Впрочем, и поисковик-ботаник чавкал бутербродом, не отставал. Марик подумал, что Темного Машиниста уже наверняка попытались пристроить на какую-нибудь должность консультанта в ФСПП-М. Если он, Машинист, конечно, существует.
– Что нам Машинист, – сказал омоновец, вскрывая пачку печенья. – Пусть уж отсиживается где-нибудь. Как-никак фольклорное достояние столицы. Жаль было бы потерять такую достопримечательность. Вон, опять, слышите?
Со стороны «Театральной» доносились неясные, искаженные расстоянием звуки. Похоже на стрельбу. Но далекую.
