Юрий Валин - Окраины. Штурмовая группа
От мотовоза донесся отчетливый щелчок осечки, потом кто-то побежал прочь… В луче мощной фары закачалась спина в рваном голубом пуховике, в руке у бегущего был наган. Омоновец повел стволом своего автомата. Марик пихнул в плечо:
– Нет! Живым нужно.
Роза Юрьевна сказала, не поворачивая головы:
– Не стреляйте, пожалуйста. «Кто не нападает – тот союзник».
Вообще-то Марик в новую лозунг-формулу ФСПП не особо верил. Но лучше, конечно, попробовать.
Роза Юрьевна мягко взмахивала руками, словно дирижировала взглядами сотни глаз хвостатых тварей:
– Они вас обмануть хотели. Поссорить. А разве время? Я к вам подойду. Это… не кусайтесь…
Она действительно медленно пошла к платформе, что-то бормоча и держа уставшие руки уже не поднятыми, а растопыренными…
Плотная масса крысиных тел сжалась плотнее, но атаковать не стремилась. Все, сволочи, понимают. И про семь автоматных стволов, и про полные магазины. Даже про перепуганного тоннельщика, сжимающего короткую кувалду, понимают…
Роза Юрьевна опустилась на четвереньки, что-то ворковала, заглядывая под платформу.
– Нужно «Психу» взять, – пробормотал Марик, опуская ствол.
– Ты ох…? Как мы его догоним? – Старлея порядком колотило.
– Через платформу. Дай пару человек.
Запищала рация омоновца – плотное пятно под платформой шевельнулось. Роза Юрьевна обернулась:
– Не пугайте, говорю. Я же разговариваю…
Омоновец поспешно отключил рацию. Марик выключил свою, взглянул на метрополитеновца.
– Ага, я щас трубку сниму, – подземный житель поспешил к зверскому аппарату на стене.
Раненого спасателя перенесли к мешкам «блокпоста». Постанывал: пуля угодила в жилет с инструментами, рикошетом распорола плечо. Товарищ его бинтовал, бормоча насчет «содоку[20] и херовых пасюков».
– Пошли, гада с «Психой» поймаем, – хмуро сказал омоновец. – И сообщить нужно, что нас здесь еще не совсем схарчили. Помощь, опять же, вызовем.
К грузовой платформе подходили осторожно. Марик первым влез на борт. Снизу смотрели крысы – нет, разумность их симпатичнее не сделала. Хорошо хоть сбились плотно, хвостов тошнотворных не видно. Автомат Марик демонстративно повесил на плечо, руки держал расслабленно опущенными…
Взобрался на крышу мотовоза, помог влезть омоновцу и мальчишке-саперу, вызвавшемуся пойти добровольцем. Сползли на пути, ступая на цыпочках, отошли подальше.
– Не расслабляйтесь, – предупредил Марик. – Бомжара с «Психой» покруче крысищ может оказаться. Кстати, малый, ты что, натуралист-любитель?
– Да куда там. – Маленький сапер обернулся, глянул на «летучку». – Чуть не обоссался, когда увидел.
Здоровяк-омоновец промолчал.
– Смотрим, – сказал Марик, сдвигая автомат на грудь. – Где-то здесь он мог затаиться…
Осматривая опечатанные решетки и пустые «карманы», дошли до станции. «Психи» не было, омоновец попробовал связаться со своими, Марик с координацией ФСПП. Связь оставалась отвратительной, объяснить сложившуюся ситуацию было трудно. Маневренная группа и спецназ уже сосредоточились наверху, но удалось договориться, что лезть напролом не будут.
Впереди показалась платформа.
– Сгинул, – сказал омоновец, споткнулся, покачнулся и неловко сел прямо в лужу.
– Э-э, да что-то ты ослаб, – общими усилиями подняли широкоплечего бойца – штаны у него теперь были мокрые и на бедре, а не только там, где раньше… Ну, дело житейское. С этих крыс любой может…
На платформе был оборудован огневой рубеж: короткая баррикада из стульев и полотерных машин, за которыми засели полицейские силы станции. Здесь же оказалась и беглая троица из сводного отделения:
– Никто не появлялся? Там у нас мелькнул один резвый. С «Психой», между прочим, – сказал омоновец, игнорируя взгляды бывших товарищей.
– Нет, пусто, – доложил подземный сержант. – Мы с туннеля глаз не спускали. Что у вас там громыхало-то?
– Пути заблокировали, – сказал Марик. – Где у вас нормальная связь? Надо бы доложить толком. Там такая ситуация специфическая.
– У тети Лиды, – сержант махнул в сторону пристройки в конце платформы. – Мы ей сказали запереться, раз уж наверх не уходит. Пошли, провожу.
– Серег, – смущенно сказал омоновцу один из беглых товарищей. – Мы растерялись как-то. Отнесись с пониманием, а?
Омоновец в мокрых штанах шагнул к ним – высоченные парни попятились.
– Не, я вас мордовать не буду. Рапорт напишу. Может, потом в харю дам – за то, что сопляка сманили, – сказал мокрый омоновец и сплюнул на пути. – Иные звери и то своих не бросают.
Марик шел за подземным сержантом к комнате дежурной.
– Что там, правда туннель подорвали? – вполголоса спросил сержант.
– Да вроде обошлось. «Летучка» ваша с рельсов сошла. Уж и не знаю, сколько провозятся. Сегодня вряд ли линию запустят.
– Да ладно, нам этот пассажиропоток уже вот где… – Сержант взялся за ручку двери: – Открыто? Осмелела тетя Лида ввиду вашего подкрепления…
– Стой! – ахнул Марик, срывая с плеча автомат…
Но сержант уже шагнул за порог. В тот же миг наружу пахнуло вонью бомжатины…
…Удар молотком сбил с сержанта фуражку – «Психа» затаился на шкафу, что стоял слева от входа. Успел ударить второй раз, по черепу уже оседающего на кафельный пол полицейского. Марик стволом автомата ударил по руке с молотком – выбить не удалось. Ухватил за рукав свитера, рванул вниз – бомж начал заваливаться, но вместе со шкафом. Громыхнулись все вместе – Марик тоже на ногах не удержался. Где-то под шкафом оказался сержант с раскроенной головой. Вонючее тело «Психи», вертясь в слишком просторном свитере, сопротивлялось яростно, отмахивалось молотком. Патрульного зацепило по лбу, хорошо, что вскользь. Мешал автомат. Марик отпихнул зараженного «Психой» ногами, перехватил «калашников» двумя руками – не дать зараженному встать, ударить в основание шеи. Мозг в любом случае пусть останется…
Ага, удержишь: бомжара извернулся, врезал – автомат чуть не вышибло…
…Бежали, топали по платформе бойцы…
– Не стрелять! – заорал Марик, заслоняясь автоматом…
Поздно. Громыхнула короткая очередь. Бомж дернулся, уже бессильно задел патрульного молотком по берцу.
Марик коротко выругался, сел, выдернул из-под себя отвратительно липкий голубой пуховик, на который так удачно сподобился свалиться…
Полицейские наперебой орали в рации, требуя медбригаду. Сержанту, похоже, уже вряд ли помогут – кости черепа глубоко вдавились внутрь, снаружи то, на что лучше не смотреть…
Марик говорил по телефону, утирая пестрой косынкой кровоточащую щеку, – хозяйка косынки сидела у стены под вешалкой. Кровь еще текла на форменный жакет. Должно быть, бомж-убийца вернул красивую красную шапочку на голову дежурной. По крайней мере пробитое темя было прикрыто…
Потом дождались у эскалатора медиков ФСПП и двинулись обратно в туннель. Марик на ходу обрисовывал ситуацию, старший координатор мычал и крутил головой.
На подходе к «летучке» встретили часового:
– Стоять! Стрелять буду!
Марик осветил свое лицо и погоны подкрепления.
Бдительный юный сапер опустил автомат:
– Тут вроде как спокойно. Эти… военнопленные в хранилище. Пришлось вскрыть. Роза Юрьевна клянется, что всю ответственность готова на себя взять. Она вроде как за переводчика теперь. Заодно НЗ расковыряли. Хрустят там. У них побитых много…
Медики и координатор неуверенно двинулись дальше. Марик провел их мимо мотовоза и грузовой платформы к распахнутым дверям убежища ГО. Оттуда доносился странный шорох, что-то успокаивающе говорила Роза Юрьевна. Сильно несло мышами и сгущенкой. Заходить Марик не стал – вернулся к развороченному блокпосту. Здесь сидели свои эмчеэсники и две крысы. Вернее, одна тварь лежала на листе фанеры, неловко задрав заднюю лапу. Спасатель Колька накладывал повязку. Здоровая крыса внимательно следила. Училась, что ли?
– Долго вы. Тут тяжелых несколько. А я вообще ни разу не ветеринар. Можно им антишоковое колоть или нет? – проворчал Колька.
– Да я откуда знаю? – пробормотал Марик. – Там, в бригаде, спецы хорошие. Сейчас свяжутся, выяснят.
– Меня, между прочим, тоже в госпиталь нужно, – закряхтел раненый спасатель. – Меня этот ваш Жуков наложением рук обезболивал. Но оно что-то малодействующее.
– Сейчас вытащим. Потерпи. Там на станции два «двухсотых».
Колька матюкнулся и глянул на Марика:
– Но не эти же? Не хвостатые?
– Нет. Мы там «Психу» догнали. Неудачно.
Спасатели переглянулись, и Колька сказал здоровой крысе:
– Вот так. А все из-за неразберихи. Вечный наш, российский, бич.
Здоровая крыса не отреагировала, зато обезлапившая тварюка открыла пасть, показав внушительные резцы, и зашевелила усами.
