Сергей Попов - Я иду
Я задумался.
– Дай пока, значит, вон тех вот консервов с запасом… да-да… на неделю где-то, – принялся заказывать я, – пачку соли, блок сигарет крепких, нормальных только, спички, маленькую бутылочку бензина, если есть, парочку универсальных фильтров для противогаза, бинт, антисептиков каких-нибудь. А, салфеток еще…
– С фильтрами будет напряженно, наверно… – почесав кадык, задумчиво протянул Скупщик, – сейчас чего-нибудь найдем… Противогаз какой у тебя?
Я показал.
– М2000… – знающе промолвил тот и прокомментировал: – Отличная вещь. Редкий, – помолчал и вдруг выдал: – Может, продашь? Две тысячи даю!
– Не продается, – отрезал я, но тут же предложил другой вариант: – Могу кое-что другое отдать… – вынул телефон, найденный в автобусе, – как тебе?
– Как новый прям… – мигом переключился Скупщик и осторожно взял в огрубевшую руку со множеством шрамов, – ну и трофеи ты мне приволок конечно… – усмехнулся, – даю за него восемьсот!
– Забирай.
Тот мигом убрал телефон куда-то под стойку, отсчитал наличные.
– Ну вы, двое, хватит прохлаждаться! Ищите мне два фильтра для М2000! – неожиданно рявкнул Скупщик на бездельничающих телохранителей. – Только смотрите, чтобы резьба была универсальной!
Те тотчас поспрыгивали с бочек и – в утлый барак. Сам же Скупщик, проводив телохранителей недовольным взглядом, приник к полке с товарами.
– Вижу, в далекий путь собрался… – подметил он, кладя на стойку консервы.
– Вроде того, – подтвердил я, складируя их в мешок.
– Ну, бог в помощь тебе тогда Места-то у нас здесь глухие, жуткие. Это я тебе так… для справки.
– И не в таких бывал.
Замолчали.
Закончив раскладывать мои покупки на стойке, Скупщик наспех пересчитал оставшиеся деньги и вернул мне.
– Здесь четыре: тысяча – за заказ, – пояснил он, сверкнув глазами, – еще нужно чего?
Выдерживая паузу, я разорвал блок сигарет, вскрыл пачку, сунул душистую сигарету в рот, сложил купленные товары в мешок, закурил.
– Да, – наконец промолвил я, с наслаждением делая затяжку, – есть кое-что…
Тут на стойку звучно легли два черных фильтра.
– Такие, что ль? – пробасил вставший возле меня бритоголовый верзила. – Полсклада перерыли!
– Такие, – бесцветно подтвердил Скупщик, – передай ему.
Тот, как покорный пес, подвинул мне два новеньких фильтра и отошел в сторону. Я закинул их в мешок.
– Полчасика погуляй где-нибудь, – прозрачно намекнул Скупщик и, тотчас забыв о его существовании, склонился над стойкой и осторожно, как бы невзначай, спросил: – Так что ты там хотел-то?
Я испытующе взглянул на жмурящегося от дыма Скупщика, затушил сигарету и, оглядевшись, словно боясь, что кто-то может подслушать разговор, заявил:
– Мне нужна информация.
Скупщик расцвел в хищной улыбке, демонстрируя серебряные фиксы, а потом послюнявил губы и иронично выдал:
– Интересно-интересно… – пригладил белые волосы, – и какого же рода информация тебе нужна?
– Я ищу одного человека, – начал я издалека и – в карман за фотографией дочери, – давно уже…
Скупщик молчал, смотрел на меня.
– Штука, – наконец огласил он цену, – и будет тебе информация.
Я расплатился.
– Теперь слушаю… – промолвил Скупщик, убирая деньги.
– Вот, – я подвинул к нему фотографию.
Тот молча взял ее, как-то странно взглянул, а потом глаза жутко засветились, сам весь поменялся в лице и вдруг похотливо промолвил:
– Сучка, конечно, что надо, – усмехнулся, скабрезно заулыбался, – но не встречал – извиняй! Хотя, если бы повстречал…
В ту же секунду я схватил его за грудки, оборвав на полуслове, протащил по стойке и тяжело уложил на сырой деревянный пол, придавив, как клопа, коленом.
– Сука… ты чего?!.. – прохрипел он, окрасившись. – Тебя же тут на ремни порвут!.. Ай, мля, больно!.. Больно, говорю!!..
И словно в подтверждение его слов из-за стойки одновременно вылетели двое набычившихся раскрасневшихся телохранителя с железными прутьями.
– Замерли! – выпалил я и, молниеносно выхватив арбалет, прижал к виску скрученного растрепанного Скупщика. Тот тихо хрипел, грязно матерился и трепыхался пойманным мотыльком. – Иначе башню ему продырявлю на хрен!
Те замерзли, отошли в сторону.
Люди вокруг обомлели, заахали.
– Быков своих усмири, – тихо попросил красного, как кирпич, Скупщика, – ну!
– Бросьте оружие… – протявкал он, брызжа слюной, – бросайте же, дебилы! Не стойте столбами!..
Верзилы же поняли только с третьего раза и поспешно разоружились, шумно покидав прутья.
– Чего ты этим добиться хочешь?.. – мычал Скупщик. – Тебе всего лишь шаг сделать и ты…
– Заткнись, – перебил я и сильнее вжал колено. – Я же знаю, что ты солгал! Знаю!.. По глазам видел, что знаешь что-то. Говори же, где мне ее искать! Говори! Ну!..
Скупщик протяжно прокряхтел, закашлял.
– Да на кой хер она тебе понадобилась?.. Чего ты так впрягаешься за нее… – голосил он, уже не имея сил сопротивляться. – Что она особенная, что ли? Карамельная, мля? Других нет?..
На это я лишь сильнее прижал арбалет к взмокшему виску.
– Она дочь моя, – холодно проговорил на ухо Скупщику, – а за нее я могу свернуть тебе шею прямо сейчас. Понял меня, паскуда?..
– Н-не н-надо!.. – перепугался он. – Ц-церковь Святого Морита!
– Продолжай.
– До меня доходили слухи… – сглотнув, начал Скупщик, – что там, в церкви этой, немало уцелевших из городов обосновалось! Попробуй поискать там…
– Как добраться?
– Она к северу от лагеря! Можно еще коротким путем, через болота – они на северо-востоке, – но этой дорогой никто не ходит.
– Выход еще один есть здесь отсюда?
– Да… – проскулил Скупщик, – там… за лавками, прямо…
Узнав, что хотел, я вскочил, поднял фотографию Бетти, схватил вещмешок и, пригрозив оторопевшим громилам арбалетом, проскользнул через толпу.
– Ты еще заплатишь за это!.. – гремели вслед угрозы Скупщика.
Кроме пьяного охранника, дремлющего на стуле возле небольших ворот, никого не оказалось. Воспользовавшись этим, я бесшумно скользнул к ним, осторожно приоткрыл, стараясь не скрипеть, и, перед тем, как покинуть лагерь, – обернулся: Волчье Логово «стояло на ушах», всюду оживление, громкие возгласы, выкрики.
«Пора сруливать, пока за мной хвост не увязался», – с тревогой подумал я.
Когда покинул душную и шумную территорию лагеря, на улице темнело и холодало. Небеса, перегруженные неподъемными от воды тучами, теперь, казалось, окончательно остановились и медленно утопали в подкрадывающихся сумерках. Но, несмотря на их обреченность и безнадежность перед скорой ночью, они все-таки находили в остатки сил, разрывали мрачные тучи-корабли и оттесняли тьму, показывая свои жуткие раны – багровые просветы, омывающие уродливые окрестности рубиновым светом. Он ложился то на сырую жухлую траву, то на лужи, то на стволы пораженных опухолями деревьев, то на хилые остовы, и всякий раз щедро окроплял их кровью, перекрашивая в алый оттенок. Но вскоре порезы на небе затягивались, переставали кровоточить, и сияние, посветив еще чуть-чуть, – исчезало, больше не в силах бороться ни с тучами, ни с напирающей темнотой. А через какое-то мгновение на землю опустился крепкий промозглый ветер, без спроса вторгающийся в разграбленные салоны чужих машин, и начинал показывать своенравный характер: выть, скулить, плакать, хлопать дверьми, разбрасывать листву, гнуть ветви, звенеть стеклом.
– Сколько еще до этой церкви идти… – потягивая сигарету, проворчал, вновь обернулся и увидел нескольких собак, рыскающих в густых кустах, близ дороги. Глаза жутко светились – чуяли меня, наблюдали. – А то уже ночь близится…
Четвероногий эскорт же, несмотря на то, что я один, приближаться не рисковали – побаивались, чувствовали исходящую от меня опасность. Иной раз, правда, кто-то из особенно матерых кобелей, выбежав на дорогу, выпускал в меня череду громкого лая, но стоило положить руку на арбалет – сдувало как ветром. Такая игра меня обычно изрядно веселила, но бывали моменты, когда собаки, уставшие отсиживаться где-то на отшибе, сливались в небольшую стаю и шли за мной по пятам, рыча вслед. Вот тогда действительно становилось не до смеха: одно резкое движение – и изорвут в клочья, как тряпку. Но даже в такой ситуации арбалет по-прежнему действовал безотказно и вынуждал облезлую свору держаться подальше – первым упасть с дротиком во лбу или брюхе не хотел никто. Вот только прекрасно понимал: долго так пугать голодных зверей не выйдет – рано или поздно нападут, это лишь вопрос времени. Однако ситуация осложнялась тем, что скрыться от псин, случись погоня, просто-напросто негде: ни тебе поблизости высоких деревьев, ни машин, ни сооружений. Оставалось только идти с прежней скоростью и ни в коем случае не останавливаться, чтобы не дай бог не спровоцировать свору, только и ждущую момента, когда оступлюсь…
