Даниил Аксенов - Проект «Справедливость»
- Ну и дела, - сказал маг.
Это было последнее, что он сделал. Жизнь отлетела тихо, будто ее не было вовсе. Незнакомец превратился в неподвижную бледную куклу, одетую в дорогой наряд. Я видел прежде восковых кукол, которые, казалось, вот-вот заговорят. Маг производил впечатление человека, который уже никогда не заговорит. В этом отличие между куклами и мертвецами: на первых еще надеешься, а на вторых уже нет.
Я не стал терять времени даром и быстро обыскал незнакомца. У него были деньги и документы. Деньги я бросил на пол, а документы взял себе - вдруг пригодятся, чтобы выйти на след братства. Затем я расстегнул рубашку, чтобы посмотреть на медальон. К моему удивлению, на добротной цепочке болталось сразу три вещи: обычный медальон пятого уровня, позволяющий проникать в Лим, маленькая металлическая пирамидка и круглый золотистый жетон с выгравированной головой оскалившегося льва. Последнее убило меня наповал: такие жетоны носят жандармы Лима.
Цепочка была без замка и я стянул ее через голову мертвеца. Пожалуй, предположу, почему маг покончил с собой. Жандармерия Лима наверное относилась к предателям в своих рядах еще жестче, чем титулованные особы. Маг сознательно пошел на риск, но после этого каждую минуту своей жизни боялся, что его работа на братство выйдет наружу. Его жизнь перестала быть спокойной, а стала ничтожной, наполненной нервозностью и плохими предчувствиями. Он был все-таки не очень умен, если не учел таких последствий, когда пошел на предательство. А может быть его заставили, кто знает? Догадки казались мне не подтвержденными доказательствами, и я решил их уточнить. Что происходит с предателями-полицейскими? Много ли таких? Почему они предают? Уж на эти вопросы, наверное, легко получить ответы, достаточно завтра прийти на свидание к Иванне. Она все расскажет.
Цепочка с медальонами и пирамидкой отправилась в мой карман, потом я вернулся к Алексею. Юноша, видимо, рассчитывал, что маг одолеет меня. Глаза телефониста на миг блеснули, но тут же погасли, когда он увидел, кто вошел. Юноша выглядел подавленным, даже чересчур.
Я освободил его от пут, он даже не пытался мне помочь. Его мышцы казались дряблыми и безвольными. Плохо: мне он был еще нужен, да и причинять ему вред я не собирался.
- В чем дело? - мой голос был громок и полон энергии. - Что с тобой? Готовишься к смерти? Ее не будет! Я сделаю так, как обещал. Распрямись и пойдем. Ты же солдат, хоть и из вражеского лагеря!
- Я не солдат, - тихо прошептал Алексей, понурив голову.
- Солдат, солдат, - я похлопал его по плечу. - Эти твои маги были настоящими воинами, считай, что офицерами. Ты работал на них, служил им. Ты - солдат! Идем со мной. Покажешь, где находится телефон, я вызову своих людей и передам тебя им. Они тебя не отпустят, чтобы ты не болтал раньше времени, но ничего плохого не сделают, я прослежу. Разве что допросят, но это пустяк, если будешь говорить правду.
Юноша был слишком подавлен, чтобы поверить мне полностью, но силы частично вернулись к нему. Он проводил меня в соседний пустой дом, откуда я наконец позвонил.
Не прошло и двадцати минут, как служба безопасности фирм маркиза Ори прикатила на трех машинах. Прибыл даже глава службы: высокий и широкоплечий Смирнов, неплохой маг, если судить по очень подвижному красному ореолу вокруг его тела. 'Службисты' поначалу хорошо отнеслись ко мне. Они улыбались, шутили, но, обнаружив пять трупов, шутить прекратили. Их взгляды, обращенные на меня, стали колючими и настороженными, скрывающими глубинный страх. Я теперь хорошо чувствовал такие вещи.
Со мной перестали разговаривать, предоставив это дело своему начальнику. Тот тоже был немногословен.
- Это вы их так? - спросил он, нервно кивая на тела, сваленные в коридоре.
- Не всех, - ответил я. - Некоторые друг друга в моем присутствии, а кое-кто покончил с собой, когда я его допрашивал.
Смирнов занервничал еще больше, хотя старался не показывать этого, скрываясь за показной суровостью во взоре.
- Полагаю, что вы наведете здесь порядок, - сказал я. - И о мальчишке позаботитесь, я обещал ему жизнь. А теперь поговорим о самом важном. О Серебряной розе, которая спрятана где-то тут.
- Я слушаю, - сказал Смирнов, стараясь не смотреть мне в глаза.
- Это моя роза, - мой голос был тверд и бескомпромиссен. - Она принадлежит мне. Когда вы ее найдете, то отдадите мне. Договорились?
Смирнову не хотелось спорить, его массивное лицо, обычно спокойное, дрогнуло. Однако он не смог переступить через свой долг.
- По инструкции я вынужден передать все найденные артефакты начальству, - произнес он, тоже пытаясь говорить твердо. - Особенно такие, как роза. Я не знаю, в чем ваша роль в нашей организации, но думаю, она достаточно велика. - Смирнов кивнул на трупы. - Я передам розу кому положено, а потом вы решите этот вопрос на самом верху.
Что ж, начальник службы безопасности был прав, и я не стал настаивать. Если нужно поговорить насчет розы с маркизом Ори, то поговорю. Теперь-то я был убежден, что она принадлежит мне и больше никому другому. Последний маг прямо завещал мне этот артефакт, когда сказал 'забирай ее'.
Глава 15
Служба безопасности выступила в роли бюро добрых услуг, когда отвезла меня домой, к тому же, нашла трость, оставшуюся на парковке, и подогнала к моему подъезду красный ситроен. Я переоделся, тщетно пытаясь отыскать в своем шкафу хоть какую-то раритетную одежду. Если интересно, с чего это я стал таким консервативным модником, ношу допотопные пиджаки, шелковые 'мушкетерские' рубашки и прочие аксессуары денди образца девятнадцатого века, то отвечу просто: это не прихоть, все дело в игле.
В толстый рукав моей рубашки была вколота тонкая черная игла - настоятельный подарок губернатора. Игла не предназначена для шитья, у нее даже ушка нет. Она служит маской. Знаете, на многих карнавалах люди пляшут в масках, чтобы не быть узнанными? Как раз мой случай: я тоже не хочу быть узнанным. Любопытно, что люди на карнавалах часто притворяются волшебниками, колдунами и магами, я с помощью иглы поступаю наоборот: притворяюсь не таким магом, каким являюсь в действительности. Кажусь менее сильным.
Когда губернатор увеличил мои магические способности, в очередной раз чуть меня не убив, то сказал, смахнув с своей белой манжеты невидимую пылинку:
- Ваша сила, сударь, теперь будет бросаться в глаза. Не мешало бы в эти глаза напустить туману. Люди очень настороженно относятся к могущественным магам, что вам совсем ни к чему. Возьмите иглу, воткните ее в одежду и всем будет казаться, что вы слабее, чем есть на самом деле. Лишь одно условие: вы должны использовать старинную одежду. Старинного фасона, старинного покроя и шитья, иначе игла будет плохо работать. Она создана двести лет назад одним из моих бывших друзей по моему заказу. Я не платил деньги за работу, дружба была платой. С тех пор наша дружба исчезла, хотя игле не нужно об этом знать. Усыпите ее бдительность, носите старинные камзолы и жилеты. Пусть время замрет для этой иглы. Знаете, сударь, такие предметы любят обманываться почти так же сильно, как и люди.
Мне было не совсем понятно, как игла может знать что-то о дружбе. Видимо, губернатор шутил, он имел в виду, что между вещами, сделанными примерно в одно время, есть какая-то связь. Но, как бы там ни было, игла действительно работала лучше, когда я носил старинную одежду.
Я отмылся, почистился и в новой куртке поехал к дому матери. Уже темнело, суматошный день клонился к концу, но улицы были заполнены торопливыми машинами. Я припарковал ситроен около родного подъезда, внутрь же дома заходить не стал, а вместо этого отправился к невысокой трансформаторной будке, сложенной из красного кирпича. В этой будке была деревянная зеленая дверь, которая на моей памяти никогда не открывалась. Впрочем, дверь не интересовала меня. Я обошел будку вокруг, следуя вдоль узкого асфальтового тротуара. Тротуар был окружен бордюром, который еще во времена моего детства казался потрепанным и выщербленным. Рядом с тыльной стеной будки росла высокая раскидистая ива. Корни дерева тоже приложили усилия к разрушению и тротуара и бордюра. Один, особенно большой корень, рос так, будто врезался в асфальт. Я подошел к этому месту, нагнулся и слегка сдвинул в сторону ком земли, обнажив отверстие под тротуаром. Открылся тайник, также знакомый мне с детства. Еще мальчишкой я прятал сюда разные вещи, которые не хотел хранить дома. Потом тайник оказался заброшен, но, возвращаясь недавно из Лима, я решил обновить его и вновь использовать по назначению.
Моя рука скользнула внутрь вдоль корня ивы, нащупала завернутый в целлофан предмет и потащила его наружу. Целлофан легко раскрылся, затем развернулась грубая ткань, почти мешковина, потом я убрал прокладку из мягкого шелка и на моей ладони оказалась… миска. Та самая миска, из-за которой началась эта история.
