Александр Афанасьев - Время нашей беды
Если вам нечего делать – сходите, посмотрите на эти митинги или на YouTube скачайте. Послушайте «Эхо Москвы» или возобновленный «Взгляд». Обратите внимание на то, какое взаимопонимание между ораторами и слушателями: то, что для других надо объяснять, они проскакивают не задумываясь, они живут на одной волне.
И все бы ничего, если бы не одно «но». Если бы они, с семьюдесятью процентами избирателей, не претендовали на то, чтобы определять повестку дня в стране. А они – собираются и этого даже не скрывают.
И ничем хорошим это не закончится…
– Александр Иванович, прошу вас…
Ну, вот. Это меня…
– Давненько вас не видел…
Ющук улыбался… впрочем, он всегда улыбался.
– День добрый… Константин Борисович.
– Решили к нам перебраться, поближе…
– Да вот…
– Ваши, кстати, неплохо идут…
Я со смущенным видом пожал плечами.
– Они не такие уж и мои…
– Ваши друзья. Я слышал, у вас неприятности по месту жительства.
– Есть немного.
– Желание заниматься политикой не отбило?
– Нет.
Ющук моментально стал серьезным.
– Вот и отлично. Дело по вам мы остановим… через прокуратуру. Если получится – закроем совсем.
– Благодарю.
– Не за что. У нас как раз потребность возникла. По Владимиру от нас идет Бобенков Сергей Иванович. Слышали когда‑нибудь?
– Нет.
– «Громада‑М». Застройщик.
– Не слышал.
– Ему нужны помощники в предвыборную кампанию. Те, кто знает, что к чему, может пахать двадцать пять часов в сутки, кто может организовывать людей и не ищет оправданий ни себе, ни другим. Ну и… понимающие, что к чему, не боящиеся действовать силой – короче, политические бойцы. В случае победы – корочка помощника депутата и полная защита от преследований гарантирована. Плюс если мы возьмем Владимир, то Бобенков, вполне вероятно, в следующем предвыборном цикле пойдет по партийным спискам, и нам нужен будет кандидат. Владимир – регион с сильным влиянием коммунистов. Кто вырвет его из рук коммунистов – будет иметь право первой ночи.
– Отлично.
– Я звоню?
– Звоните…
– Кто такой Ющук?
Полина пожала плечами. Мы сидели в ресторане, на берегу Москвы‑реки, но далеко от центра, и ели дары моря.
– Не знаю…
– Бизнесмен или политик?
– Бизнесмен скорее. Я так поняла, что у него был какой‑то бизнес, но он прогорел в восьмом…
И он затаил злобу. Вообще… я хоть почти и не бываю в Москве, но все, что тут происходит, понимаю. В девяностых и нулевых до кризиса уровень жизни в Москве кратно отличался от того, что было в регионах. И на этом на всем бурно выросли различные обслуживающие бизнесы. Начиная от ресторанчиков, в которые ходят просто так (ни в одном другом городе России в ресторан просто так не ходят, поход в ресторан – это событие), и заканчивая различными рекламными агентствами, дилерами, адвайзерами, мерчандайзерами. Чего говорить, если тогда еще не была развита дилерская сеть и за большинством машин ездили в Москву, а не покупали их в родном городе.
А вот после кризиса ноль восьмого Москва так и не восстановилась. Крупнейшие работодатели начали постепенно выводить из Москвы наиболее трудозатратные функции в регионы, где стоимость рабочей силы была минимальной. Началась экономия на всем, уже так и не восстановится строительный рынок – застройщики также пошли в регионы. Стоимость рабочей силы в Москве в основном обуславливалась стоимостью жилья – а она была такой, что москвич мог сдавать свою квартиру в хрущобе и на эти деньги круглый год жить на Гоа. И после ноль восьмого стоимость жилья осталась прежней, а вот доходы – уже не те. И полетели бизнесы всех этих мерчандайзеров‑адвайзеров, начали закрываться ресторанчики, фитнесы, солярии, потеряли работу тренеры по йоге и пилатесу и прочей ерунде. Всплыло дело Леши Кабанова – типичного «креатифф‑класса», который убил и расчленил собственную жену[12]. И сейчас уже понятно, что правительство прозевало тот самый момент, когда Москва оказалась переполнена на вид богатыми, а по сути нищими и полунищими людьми, которым, в общем‑то, нечего терять. Ведь богатство определяется не тем, сколько у тебя денег в абсолютной величине, а тем, хватает ли их тебе на жизнь. В Москве на жизнь не хватает очень многим…
– А чем он сейчас занимается?
– По‑моему, готовится к внеочередным парламентским выборам.
Я кивнул.
– Мне карточку помощника депутата обещали. В перспективе и депутатство.
– Здорово.
– Хочешь быть женой депутата?
Полина вытерла губы салфеткой. Как‑то странно посмотрела на меня.
– Саша… Кто ты?
– В смысле?
– В прямом. Ты ведь не депутат.
Я пожал плечами.
– Пока – нет. Вполне возможно, буду.
– Нет, я не об этом. Ты можешь и быть депутатом, но ты не депутат.
– А кто же я, – я сделал страшное лицо, – инопланетянин?
– Нет. Не шути, я серьезно. За твоими шуточками, за твоим спокойствием скрывается что‑то.
– Поясни.
– Ну, мы… в общем, мы каждый день что‑то делаем, ходим на работу, пытаемся как‑то пробиться… ложимся под кого‑то, за деньги, шмотки или даже по любви. Но все это так… мелко. Сиюминутно. А ты… мне иногда кажется, что ты видишь будущее…
В тарелке ничего не оставалось. Я махнул рукой официанту.
– Счет, пожалуйста.
Во дворе Полина взяла меня за руку.
– Подожди. Ты разозлился?
Женщины…
Мне иногда кажется, что это они – инопланетянки. Абсолютная наивность в одном может сочетаться с такой глубиной в другом, что… страшно становится.
– Нет.
– Точно?
– Как я могу злиться, если ты права…
Она пожала плечами… было прохладно. Только что прошел дождь.
– Я… не знаю… – заговорила она… – я иногда думаю… что вот все это… это как будто взаймы. Наша эта жизнь – с машинами, с дорогими курортами, со свадьбами на пятьсот человек – она как будто взаймы. Потому что… нет ничего за этим, пустота. Как будто мы все договорились… считать то, что ничего не стоит, стоящим очень много. А потом кто‑то придет и отнимет все это рано или поздно. В наказание за наши грехи…
– Ты верующая?
– Да… меня крестила бабушка… Ее уже нет в живых. Она умерла…
– Полин… я примерно представляю, что будет. Я попробую помочь… тебе и всем, кому смогу. Если хочешь знать, что делать, мой тебе совет. Паспорт у тебя есть. Получи разрешение и купи оружие. Ружье и травматический пистолет. И смирись с мыслью, что рано или поздно тебе придется выстрелить в человека.
Она вцепилась в меня.
– Сегодня никуда не отпущу.
В обратный путь я ехал поездом, через Владимир. Мне надо было на Иваново, а нормального, прямого поезда больше не ходило – со времен падения СССР. Назывался этот поезд «Красная Талка» и в девяностые накрылся медным тазом.
С Бобенковым Сергеем Ивановичем мы встретились в кафе «Онегинъ» в бизнес‑центре «Планета», одном из немногих приличных бизнес‑центров в городе. Бобенков прибыл на «Инфинити», даже без водителя. На вид – лет пятьдесят, держит себя в форме, подвижный…
– Бобенков. Можно Сергей.
– Александр.
– Костя насчет вас звонил?
– Да…
– О себе расскажите.
Я начал рассказывать, через минуту Бобенков оборвал меня:
– Достаточно, понял.
Нам принесли заказанное – я есть не спешил.
– Вы говорили про то, что занимались бизнесом. Каким?
– Безопасность, юридические услуги, связанные с… открытием и ликвидацией фирм и прочего, так чтобы все было чисто. Тиры, служба такси.
– Отлично. Службу такси здесь организовать сможете?
– Да.
– Я вас познакомлю с человеком, который занимается лизингом. Он даст вам лизинг на машины по приемлемой ставке. Автомобили – дело отличное, на них можно разместить рекламу, разъездной транспорт всегда под рукой. Зарплата вам какая нужна?
Я пожал плечами.
– Да в принципе я не бедный человек. За зарплату не работаю.
– Отлично, мне нравится. Доля – треть пойдет?
– Да. Если не придется вкладывать.
– Не придется. Плюс – работа в штабе. Выдержите?
– Не впервой.
– Тогда – времени на устройство дел сколько надо?
– Трое суток.
– Хорошо. – Бобенков бросил на стол визитную карточку, черкнул прямо на ней пару слов. – Адрес тут. Покажете охране, проводят…
В райцентре вышел за полночь, переночевал у родственников. Утром домой спешить не стал, заехал на стройбазу. Заказал балконную дверь с пластиковым остеклением, два небольших окна, некоторое количество рубероида, шифера, половой доски, материала для пропитки досок от гниения. Лопату, мешки. Оплатил, часть заказанного забрал сразу же, за частью надо будет приехать – не влезло в машину.
