Евгений Логунов - Таулос. Книга первая. Северный ветер
Он снова попал в помещение, где вчера встретил Агота. Но там было пусто. Подойдя к небольшому окну, Ханами посмотрел наружу. Все вокруг было покрыто снегом, который сверкал на солнце так сильно, что приходилось щуриться. С непривычки Ханами отвернулся на миг, а затем снова взглянул в окно. В нескольких шагах от дома он обнаружил Такоса, рубившего дрова большим топором. Чуть дальше веселилась ребятня, бегая по колено в сугробах и бросая друг в друга снежки. Еще дальше несколько жителей Таштака о чем-то оживленно беседовали. Один из них, тот, что постарше, все время показывал рукой в сторону ворот и что-то объяснял своим собеседникам, которые то ли не понимали его, то ли просто не соглашались.
Увлеченный тем, что происходило снаружи, Ханами не заметил, как в комнату вошел Агот. Он нес в руках глиняный горшок, обернутый полотенцем. Из горшка поднимался густой пар. Войдя в комнату, Агот повернулся и толкнул дверь ногой, пытаясь ее закрыть. Дверь громко хлопнула, и Ханами обернулся.
— Это я! — произнес Агот, улыбаясь. — Как тебе спалось?
— Спасибо, хорошо, — ответил Ханами, улыбнувшись в ответ.
— Я принес завтрак, — продолжил Агот, — хоть для завтрака уже и поздновато.
Ханами не нашел что ответить. Агот же поставил горшок посреди стола и жестом пригласил Ханами сесть. Ханами сел напротив.
— Приступай, не стесняйся, — подбодрил его Агот, — тебе нужно восстанавливать силы. Здесь вареный картофель и баранина, думаю, твой путь сюда был очень тяжел.
— Спасибо! — только и произнес Ханами, придвигаясь к столу.
Живот свело голодной судорогой. На протяжении последних двух недель он почти не ел, потому что припасов было слишком мало. И теперь, когда перед ним стоял этот горшок, полный вкусной и сытной еды, Ханами не мог больше сдерживаться. Агот видел этот голодный взгляд и не собирался мешать Ханами разговорами.
— Ешь, сколько хочешь, — сказал Агот и широко улыбнулся, — у меня еще есть дела. Если ты не против, после того как закончишь, мы поговорим немного. Вчера ты так и не ответил мне ни на один вопрос.
— Да, конечно! — согласился Ханами.
Агот еще раз улыбнулся и быстро вышел на улицу. Дверь закрылась, и Ханами принялся за еду.
Спустя час Агот вернулся, неся какую-то старую книгу, чернила и перья. Он сел за стол и положил книгу перед собой, а чернила и перья поставил по правую руку. Агот посмотрел на Ханами и спросил:
— Ты готов ответить на несколько вопросов?
Ханами кивнул и снова сел на скамейку напротив Агота.
— Замечательно, — пробурчал Агот, открывая книгу и устраиваясь поудобнее.
Теперь Ханами заметил, что это была вовсе не книга, а старый журнал для записей. Вытянув шею, он пытался заглянуть в него, пока Агот перелистывал страницы. Заметив его интерес, Агот поднял голову. Ханам сразу же отпрянул назад, а Агот засмеялся и сказал:
— Здесь нет никаких секретов. Это просто журнал, в который мы записываем кто, когда и куда уходит или откуда приходит. Вот и все!
— Да, конечно, — поспешил согласиться Ханами, — просто я заметил, что он очень старый. Видимо, в нем много записей.
— Так и есть, — подтвердил Агот, — здесь есть все, кто уходил или приходил в Таштак за последние десять лет.
— Ничего себе! — Ханами был искренне удивлен.
— Ну конечно, вот, давай, посмотрим, — Агот открыл последнюю страницу, которая была заполнена лишь наполовину, — какой вчера был день?
Ханами пожал плечами и попытался вспомнить. Агот тем временем макнул перо в чернила и приготовился писать.
— Итак, двадцать первый день месяца белой земли, — произнес Агот и заскрипел пером по бумаге, — Ханами прибыл из Таулоса… — Агот вопросительно посмотрел на Ханами.
Тот кивнул, подтверждая, что так все и было. Агот закончил писать и спросил:
— Ты надолго к нам или вскоре опять уйдешь?
— Не знаю, — ответил Ханами. — Я вернулся, чтобы узнать про Анайю. Как она?
— Анайя? — Агот удивленно поднял брови. — Думаю, с ней все хорошо.
— Я хочу увидеть ее, — сказал Ханами.
— Хорошо, — отозвался Агот, снова начавший перелистывать журнал.
— Не могу найти запись о дне, когда ты ушел из Таштака, — произнес Агот и задумчиво почесал затылок, — ты не помнишь, когда это было?
Ханами поднял взгляд на потолок, пытаясь припомнить тот день.
— А, нашел, — Агот ткнул пальцем в страницу, — да, это было давно, столько времени прошло, — он покачал головой и посмотрел на Ханами.
— Много, — согласился тот.
— Постой, — Агот склонился над записями, — вот тут сказано, что твой брат ушел в тот же день, только не указано куда! — Агот вновь вопросительно посмотрел на Ханами. Тот пожал плечами.
— Мне он не говорил, так же как и вам. Спросите его сами.
— Я бы спросил, — ответил Агот, — да вот только он еще не вернулся.
— Не вернулся?! — от удивления Ханами даже приподнялся с места.
— А вы уверены?
— Уверен, — сказал Агот, — я просмотрел записи за пару лет, и нигде нет отметки о том, что он в Таштаке.
Ханами поднялся со скамейки и принялся расхаживать по комнате, о чем-то размышляя. Агот смотрел на него с удивлением.
— Здесь не может быть ошибки? — спросил Ханами после продолжительной паузы.
— Без сомнений, — Агот развел руками, — даже если бы запись о его прибытии не была сделана, я все равно узнал бы, что он здесь. Таштак не такой уж большой город. Я знаю здесь каждого в лицо.
— Это хорошо, — произнес Ханами остановившись, — это просто замечательно.
— Ты не мог бы объяснить мне, что происходит? — спросил Агот.
— Нет-нет, все нормально — ответил Ханами и направился в комнату, где спал. Через минуту он вернулся оттуда со своими вещами.
— Уже уходишь? — снова спросил Агот.
— Да, если у вас больше нет вопросов.
— Вроде бы нет, — произнес Агот. — Куда ты пойдешь?
— Я должен увидеть Анайю. Столько времени прошло! — ответил Ханами, направляясь к выходу.
— Постой, подожди! — воскликнул Агот, словно вспомнив что-то важное.
Ханами обернулся. Агот принялся листать страницы журнала, пока наконец не нашел то, что искал.
— Вот оно, — произнес он, — она ушла из Таштака.
Ханами замер на месте. Он, не отрываясь, следил за Аготом, пока тот что-то читал в журнале. Наконец тот поднял голову и посмотрел на Ханами.
— Что? — спросил Агот, увидев его растерянный взгляд.
— Когда она ушла? — вымолвил Ханами.
— Около месяца назад, — произнес Агот и снова погрузился в чтение, — она ушла в Аранган в конце месяца длинных ночей.
— Она ушла одна? — спросил Ханами.
— Да, — ответил Агот, — так здесь написано.
— Тогда ладно, — произнес Ханами и повернулся к двери, — простите меня, но я должен идти.
Ханами открыл дверь и уже шагнул, было, за порог.
— Постой! — окликнул его Агот. — Что с твоим братом? Ты слышал о нем что-нибудь?
— Ничего, — ответил Ханами и вышел. Дверь закрылась, и Агот остался один, с удивлением глядя на то место, где минуту назад стоял его странный гость.
Спустя некоторое время, убрав со стола и наведя порядок в спальной комнате, Агот вышел наружу. День был в самом разгаре. Вокруг было довольно шумно, и жизнь кипела во всем своём разнообразии.
Агот подошёл к Такосу, который в этот момент забивал трубку табаком и наблюдал за играющими детьми. Вместе, они молча смотрели за их развлечениями. Но мысли о том, что недавно произошло, никак не покидали голову Агота. Он перевёл взгляд с шумной детской компании на дверь сторожки, из которой недавно он вышел и увидел следы оставленные Ханами. Они протянулись по глубокому снегу от дверей дома, до самых ворот города. Некоторое время Агот вглядывался в них, словно они могли что-то ему рассказать. Наконец, он оторвался от этого бессмысленного занятия и посмотрел на Такоса. Тот все ещё забивал трубку в свойственной ему, неспешной манере.
— Я должен пойти сделать запись в журнале, — сказал Агот.
Такое кивнул, не отрываясь от своего занятия.
— А ты, заканчивай с дровами? Дежурство подходит к концу, через час меняемся, — произнес Агот, направляясь к сторожке, — ты слышишь меня, Такое?
Агот, остановившись на полпути, и обернувшись, посмотрел на своего напарника. Тот в ответ бросил короткий взгляд на Агота и, не произнеся ни слова снова, кивнул. Агот махнул рукой и, открыв дверь, зашёл внутрь.
* * *Сенгтай открыл глаза. Перед ним, насколько он мог видеть, простиралась черная пустыня, изрезанная миллионами огненных трещин. А на горизонте узкая полоска багрового заката разделяла выжженную землю и тяжелое свинцово-черное небо. Десятки ярких, слепящих глаза вспышек молнии, вырывались из облаков и, пронзая душный, с запахом серы воздух, вонзались то тут, то там в измождённую жарой поверхность.
