Сергей Шкенёв - Красный властелин
– Матвей, посвети, – старший сотник сунул Барабашу карманную огнеплюйку и тут же выругался, споткнувшись в темноте о какие-то ящики.
Особенностью личного оружия командиров, начиная с сотника (и предметом зависти младших по званию), являлась возможность использования его как фонарика. Всего-то и нужно переключить подачу энергии с кристалла на самый минимум и повернуть навершие ствола до щелчка, что бывший старший десятник и сделал. Широкий луч высветил полупустые полки.
– Вовремя мы.
– Это точно, – кивнул Медведик. – Увозят потихоньку.
– К наступлению всё в части передают?
– Вряд ли, тогда бы и ночью работали. Впрочем, нам до этого дела нет, давай грузиться. Профессор, подайте сигнал.
Еремей выглянул из ворот, прислушался и издал звук, отдалённо напоминающий кряканье дикой утки. Оно конечно, не сезон для водоплавающих птиц, но всё остальное у Баргузина получалось ещё хуже. Тишина стала ответом.
– И где Михась? – Барабаш тоже подошёл к воротам. – Покрякай ещё раз. Слышишь?
То, что слышал профессор, на утку совсем не походило. Скорее на фырканье очень большого ёжика, причём подкованного и умеющего ругаться на роденийском языке. Ну точно, он!
– Вы почему сигнал не подали? – прикативший телегу Михась выглядел обиженным. – Мы же договорились.
– Еремей подавал.
– Да? Вроде крякать нужно было, а не хрюкать. Или это в желудке урчало?
– Не умничай, рядовой, – старший сотник Медведик вынес со склада первый ящик. – Полки со жратвой у дальней стены справа. Действуй, нам нужно поторапливаться.
– Сделаем, командир! – бодро отрапортовал Кочик и порысил в темноту. Чтобы найти еду, свет ему не требовался.
Вольдемар оказался прав – в небрежно сваленных в углу ящиках оказалось то, что хоть раз в жизни мечтал попробовать каждый уважающий себя роденийский мужчина. Мечтал, слышал многочисленные рассказы, но почти никогда не видел. Сухой паёк пластунов. Обычные с виду баночки, упакованные в промасленную бумагу какие-то прямоугольные брусочки, пакетики с разноцветными полосами по диагонали… несколько пузырьков с притёртыми пробками.
Да, немало ходило слухов, в том числе и заставляющих сомневаться в их правдивости. И вот наконец-то выпал случай испытать на себе. А одну бутылочку непременно следует сохранить до мирных времён, дабы удивить женщин своей выдающейся… хм. Ведь неутомимость проявляется не только в способности пройти без остановки триста вёрст, не так ли?
– Не спи, Михась, загружай телегу, – недовольный голос Барабаша вывел лётчика из мечтательного настроения. – Пошевеливайся, кошкокрот беременный.
– Да загружаю я, загружаю… Много брать-то будем?
– Сколько совесть позволит.
– Это хорошо, значит, всё заберём.
Еремея Баргузина, помогающего старшему сотнику таскать ящики с новенькими огнеплюйками, тревожили странные воспоминания. Скорее даже не воспоминания, а лёгкая их тень, потому что, как ни напрягай мозги, чёткой картинки не вырисовывается. Так… смутные и отрывочные видения. Будто бы уже случалось такое – ночь, склад, полки с оружием. Профессор даже за угол заглянул – показалось, что оттуда торчат стоптанные сапоги валяющегося с перерезанным горлом глорхийца. Нет, действительно померещилось. Без памяти плохо.
И ещё постоянный чужой голос в голове. Ругает последними словами, интересуется здоровьем, требует сообщить о своём местонахождении, приглашает в гости. Вот с ним бороться просто – представляешь густой овсяный кисель (знать бы ещё, что это такое) и скидываешь в него постороннее вмешательство. Забавно наблюдать, как чужак там барахтается, не в силах выплыть и не в состоянии утонуть.
«Дада шени, Ерёма! Ты где, сволочь?»
«Я тебя не знаю».
«Зато я знаю, этого достаточно».
«Уйди из головы».
«Удавлю».
«Прочь отсюда!»
Кто он, этот голос? Сам Баргузин вспомнить не мог, а Матвей на осторожные расспросы только пожимал плечами и в случае особой настойчивости крутил пальцем у виска. Да, без памяти плохо.
– Время, ребята, время! – подгонял подчинённых старший сотник. – Смена часовых через сорок минут[2], а нам ещё нужно смыться как можно дальше.
– Успеем, командир! – запыхавшийся Михась с натугой взворотил на телегу мешок и на вопросительный взгляд пояснил: – Я там оставил немного, так что всё честно!
– Быстрее! – Медведик посматривал на начинающее светлеть небо. – Уходим!
Утро следующего дня принесло новые заботы.
– Ну, нет свободных мест на самоходы, нет! – комендант станции стукнул кулаком по столу и болезненно поморщился, дёрнув левым плечом. Осторожно погладил заправленный за ремень пустой рукав. – Не рожу же я тебе лишние платформы?
Он в звании всего лишь десятника, но обращается к Медведику как к равному, порой переходя на повышенные тона. Ругаться, правда, ещё не ругается, но к тому всё идёт.
– А я не требую лишние. Заметь, вообще не требую, а только прошу, – старший сотник примирительно улыбнулся. – Но неужели для отдельной пластунской манипулы особого назначения не найдётся что-нибудь ездящее? Нам ведь не «Левиафан» нужен, понимаешь?
Комендант вздохнул. Он прекрасно понимал, что хорошо экипированная и вооружённая новейшими огнеплюйками манипула не является обычным пехотным подразделением. Опытному человеку сразу заметны повадки прошедших огонь и воду бойцов, а от взглядов некоторых из них бросает в холод. Особенно нехорошо смотрит вон тот, с серебряными глазами. Ну прямо вылитый Эрлих, доведись тому служить в роденийской армии.
– Ты, товарищ старший сотник, на меня не дави! Знаешь, сколько каждый день таких, как вы, орлов пролетает через станцию?
– Не знаю и знать не хочу, – хмыкнул Медведик и достал из-за голенища сложенный вчетверо лист дорогой синской бумаги. – Скажи, вот это не сможет прикрыть твою задницу от начальственного гнева?
– Да при чём здесь начальство? – десятник развернул документ и уважительно присвистнул. – Что же сразу-то не сказал?
– Секретность, – опять улыбнулся старший сотник.
А бумага и в самом деле внушала почтение – печати с изображением Недрёманного Ока, солидные подписи, расплывчато обозначенная задача… И требование ко всем оказывать любую возможную, а при случае и невозможную помощь. Да, хороший документ, не зря потратил на него целых полчаса личного времени. Действительно, мастерство не пропьёшь. Елизару же Мартину наука на будущее – не храни отрядную печать под подушкой.
Комендант постучал костяшками пальцев по столешнице и принял решение:
– Твои бойцы самоход водить умеют?
– Мои всё умеют, а что?
– Да есть тут одна колымага… выбросить жалко, а тебе отдам. Цени!
– Сначала покажи.
– Пойдём.
Колымага превзошла самые смелые ожидания Медведика. Бронированный самоход противодраконьей обороны со счетверёнными трубами «Грома небесного» и запасом зарядов – что ещё пожелать лучшего для путешествия в сторону линии фронта? Разве что полк «Левиафанов».
– Где взял? – старший сотник обошёл вокруг роскошного подарка. – И в чём подвох?
– Тебе на оба вопроса сразу ответить или по очереди?
– Давай сначала на второй.
– Ага, значит, на оба… Эту хреновину здесь оставили две недели назад – опытный образец перегоняли на фронт, а экипаж по дороге умудрился напиться сырой воды из лужи со всеми вытекающими последствиями, – десятник рассмеялся. – Дристунов отправили в лечебницу. А замену ещё не прислали. Так что пиши расписку и забирай.
– Тебя не взгреют? Всё же секретный механизм и всё такое…
– Грелка у них не выросла, чтобы меня… хм… это самое. И потом, вы же не по блядям на ней поедете, а на фронт. Так?
– Ну да.
– Тогда чего я буду переживать? Но расписку напиши.
– Какой разговор, сделаю! – Медведик крикнул сидящим у стены станции бойцам. – Барабаш, подойди!
– Да, товарищ старший сотник? – Матвей, поддерживая репутацию непобедимых и донельзя засекреченных пластунов, подошёл неторопливо, но с готовой к стрельбе огнеплюйкой. – Кого-нибудь нужно расстрелять?
– А в рыло? – вскинулся однорукий комендант.
– Я не тебя имел в виду, – отмахнулся бывший старший десятник. – Даже вовсе наоборот, помочь хотел.
– К кагулам такую помощь.
– Не ругайтесь, – Медведик отвлёк обоих от разгорающегося спора. – Матвей, принимай механизьму.
– Эту?
– Видишь здесь другую?
Минут через двадцать сияющий, как начищенная монетка, Михась Кочик докладывал командиру о результатах осмотра полученного в подарок средства передвижения:
– Вот это мощь, товарищ старший сотник! Питание двигателя сразу от восьми стандартных кристаллов, а зарядка рассчитана на две недели непрерывной работы.
– Откуда знаешь?
– Там подробное наставление, это же опытный образец.
– Ну и ладно. Ездить на нём сможешь?
– Конечно! – Михась изобразил лёгкую обиду от сомнений в его способностях. – Не сложнее планера, даже ускорителей нет.
