Джерри Пурнелл - Легион Фалькенберга
— Один проклятый DC-45, — говорил Дин. — Всего лишь один. Только и всего. Один «Старлифтер», и мы через час были бы на месте.
— Придется обходиться тем, что у нас есть, — ответил я ему. — К тому же подумай, как это романтично. Жаль, что у нас на носу не стоит лоцман и не выкрикивает глубину реки — вместо сонарного эхолота.
Судно на воздушной подушке провело разведку, чтобы исключить неприятные сюрпризы. По мере приближения к Алланспорту я посылал вертолет отыскивать с большой высоты место для высадки. Мы высаживались в добрых двадцати километрах ниже по течению от Алланспорта. Дело не только в том, что выше по течению берега слишком крутые. Мы не хотели спугнуть Ассоциацию, высадившись так близко. Разумеется, губернатор Суэйл каждый час орал на меня по радио. Он хотел, чтобы мы немедленно оказались в Алланспорте. Когда я сказал ему, где мы собираемся высадиться, он едва не впал в истерику.
— Что вы делаете? — кричал он. — Вам нужно только показаться! Они не полезут биться с вами. Это политический маневр. Надавите на них, и они согласятся на наши условия.
Я не стал говорить, что мы не собираемся договариваться с Ассоциацией.
— Сэр, полковник Харрингтон одобрил план действий.
— Мне наплевать, даже если его одобрил сам Господь Бог! — вопил Суэйл. — Что вы делаете? Я знаю, что Фалькенберг к югу отсюда с войсками, которые доставил вертолетами, но он не сказал мне, что собирается делать! А теперь он отводит милицию! Меня здесь заперли, а вы ведете какую-то игру! Я требую, чтобы вы немедленно сообщили мне о своих намерениях!
— Губернатор, я сам ничего не знаю, — ответил я. — Знаю только свой приказ. Через несколько часов мы вас оттуда вытащим. Конец связи. — Я выключил передатчик и повернулся к Дину: — Что ж, теперь мы знаем, что Луис и Фалькенберг что-то делают к югу от нас. Хотел бы я знать, что именно.
— Если нам нужно это знать, они скажут, — ответил Дин. — Тревожишься о Кэтрин?
— Немного.
— Никогда не привязывайся к женщине настолько, чтобы тревожиться за нее. Нервы будут целее.
— Конечно. Рулевой, похоже, вот и место высадки. Смотри внимательней.
— Есть, сэр.
— Хартц, свяжи меня с пилотом вертолета.
— Зэр. — Хартц несколько мгновений повозился с радио, потом протянул мне микрофон.
— Сержант Страгов, сэр.
— Страгов, хочу, чтобы вы внимательно оглядели весь район высадки. Нас должны встречать два невооруженных человека. Они посветят синим. Если цвет будет другой, обстреляйте весь район и побыстрей убирайтесь оттуда. Если цвет будет синий, сообщите мне, но мне все равно понадобится полный осмотр.
— Есть, сэр.
— А кто нас встречает? — спросил Дин.
— Не знаю, — ответил я. — Фалькенберг сказал, что постарается организовать встречающих из участников местного сопротивления. Если они нам помогут, мы вооружим их соседей. Поэтому мы прихватили с собой дополнительные ружья.
Радио снова ожило.
— Два человека с синим огнем, сэр. Ничего на радаре или на инфракрасном экране.
— Хорошо. Теперь сделайте облет пошире. Мне не хочется, чтобы какая-нибудь батарея уже нацеливалась на наше место высадки.
— Сэр.
— Главный старшина, — сказал я.
— Сэр.
— Отправляйтесь на судне на воздушной подушке на берег. Будьте вежливы с встречающими, но не спускайте с них глаз. Когда убедимся, что район не опасен, высадимся все.
— Сэр.
Я посмотрел на звезды. Луны не было. Примерно пять часов до рассвета. Если повезет, к этому времени мы развернемся и будем готовы к бою.
— Хорошо, Дин, ты старший, — сказал я. — Хартц, останешься с ним.
— Если лейтенант приказывает.
— Черт побери, я приказываю. Отставить. Хорошо, пойдешь со мной.
Мы поднялись на палубу. Река всего в метре под нами. В ней не стоит плавать: на Арарате есть водяные змеи, и их яд убивает любое животное, в котором есть протеин. Он действует как катализатор и вызывает свертывание цитоплазмы клеток. Мне совсем не хотелось превратиться в груду жесткой резины.
На борту ждало каноэ. Я заранее нашел солдат, умевших с ним управляться. Отыскался десяток знакомых с причудливым суденышком, и это меня не удивило. Говорят, в полку морской пехоты можно найти представителей любой профессии, и похоже, так оно и есть. В моей роте были два опытных каменщика, художник, несколько техников-электронщиков (вероятно, инженеров, но они в этом не признавались) и по крайней мере один исключенный из корпорации юрист, пьяница психиатр и несколько человек, утверждавших, что они лишенные сана священники.
Капрал Анурарр показал мне, как садиться в каноэ, не переворачивая его. У нас на Аризоне таких нет. Меня везли на берег, а я думал о том, в какой глупой ситуации оказался. Меня везут в каноэ, изобретенном не менее десяти тысяч лет назад. Со мной бинокль, усиливающий яркость и основанный на принципе, который был открыт уже после моего рождения. За мной пароход, который мог бы ходить по Миссисипи во времена последнего рубежа Кастера,[3] а на планету я прилетел в космическом корабле.
Течение быстрое, и я был рад, что на веслах опытные гребцы. Вода плавно струилась за бортом. Иногда по ней пробегала рябь, поднятая невидимыми подводными существами. Судно на воздушной подушке уже поднялось на берег, и кто-то сигналил нам фонариком. Когда мы причалили, я с радостью ступил на сушу.
— Где наши гости, Росак? — спросил я.
— Здесь, сэр.
Два человека — оба ранчеро или фермеры. Один родом из Восточной Азии. Обоим примерно по пятьдесят лет. Как мы договорились, они были без оружия.
— Я лейтенант Слейтер, — сказал я. Человек с востока ответил:
— Меня зовут Ван Лоо. А это Гарри Ситон.
— Я о вас слышал. Кэтрин рассказала, как вы ей помогли.
— Да. Помогли сбежать из клетки, — ответил Ван Лоо.
— Вы должны мне кое-что доказать, — сказал я. Ван Лоо слегка улыбнулся.
— У вас шрам на левой руке. В форме полумесяца. Когда вы были мальчиком, вашу любимую лошадь звали Конфетка.
— Вы виделись с Кэтрин, — сказал я. — Где она?
— К югу от Алланспорта. Пытается поднять ранчеро на помощь капитану Фалькенбергу. Мы посланы сюда, чтобы помочь вам.
— Мы хорошо поработали, — добавил Гарри Ситон. — Многие ранчеро будут сражаться вместе с вами, если вы вооружите их. Но есть кое-что еще.
— Да?
— Не считайте нас неблагодарными, — заговорил Ван Лоо. — Но вы должны понять. Мы воевали годами и больше не можем. Сейчас в долине установился непрочный мир. Это мир покорности, и нам он не нравится, но мы не откажемся от него только для того, чтобы помочь вам. Если вы не собираетесь оставаться, пожалуйста, освободите своего губернатора и уходите, но на нас не рассчитывайте.
— Очень откровенно, — сказал я.
— Нам приходится быть откровенными, — ответил Гарри Ситон. — Но Ван Лоо говорит не от нашего имени. Мы с ним уже преступники. И мы на вашей стороне, что бы ни случилось. Но мы не можем просить друзей присоединиться к вам, если вы не собираетесь оставаться и защищать нас.
— Это старая история, — сказал Ван Лоо. — Нельзя винить фермеров. Они предпочли бы вас Ассоциации, но вы здесь ненадолго, а Ассоциация навсегда! Куда же им деваться? Перед моими предками на Земле вставала та же проблема. Они решили поддержать Запад, и когда американцы, которые ничего особенного не теряли в той войне, отозвали свои силы, мой прапрадед вынужден был отказаться от земли, которой наша семья владела тысячу лет, и бежать с ними. У него не было выбора. Думаете, он поддержал бы американцев, если бы знал, чем все кончится?
— Совладение могло бы распространить свою защиту на эту долину, — сказал я.
— Правительства не знают, что такое честь, — ответил Ван Лоо. — Ее нет и у многих людей. Но человек по крайней мере может иметь честь, а вот для правительства это невозможно. Вы клянетесь, что не оставите наших друзей, которых мы поднимем вам на помощь?
— Да.
— Верю вам на слово. Кэтрин говорит, что вы человек чести. Если поможете нам транспортом и связью, думаю, завтра к полудню к вам присоединится пятьсот человек.
— И да поможет им Бог, если мы проиграем, — сказал Ситон. — Да поможет им Бог.
— Мы не проиграем, — пообещал я.
— Битва — не война, — сказал Ван Лоо. — А войны выигрывают не оружием, а волей к победе. Нам пора.
XV
Военная аксиома гласит: ни один план не выдерживает соприкосновения с противником, но к полудню казалось, что эта операция будет исключением. Отряд Фалькенберга — два взвода роты Б, которые погрузились на «небесные якори» после того, как мы отплыли на баржах, — перед самым рассветом напал на защитников прохода и через три часа овладел проходом. Фалькенберг привел две роты милиции, приказал им окопаться и удерживать проход.
