Тепла хватит на всех (СИ) - Котов Сергей
«Ты это знаешь или предполагаешь?» — спросил я.
«Предполагаю, — после некоторого колебания ответил Вася. — Того, с чем мы столкнулись, никто не предвидел. У автоматов нет воспоминаний».
«Я могу не продержаться сутки», — ответил я.
Да, нас учили определённым психологическим приёмам, позволяющим сохранить концентрацию на происходящем, но насколько долго я смогу держать такой режим? Неизвестно.
«Если только полностью сознание выключить… — будто бы рассуждал вслух Вася. — Но это опасно! На борту нет реанимации».
«Для начала надо сообщить на Землю, — сказал я. — Надо остановить остальные старты. Пока они не найдут способ держаться достаточно долго».
«Само собой, — ответил Вася. — Доклад по квантовому каналу ушёл».
«Они не ответили?»
«Пока нет. Канал во время перелёта тонкий. Вычислитель задействован для контроля курса. Общение только текстом».
«Включай кино», — попросил я.
«Какое?» — в это раз Вася не стал перечить.
«Любое из тех, что я ещё не видел. Только выведи на экран. Не на сетчатку. Ладно?» — попросил я.
«Можно подумать я прям знаю, что ты видел, а что нет… я не копался в твоей памяти! — проворчал Вася, после чего добавил: — Ладно, попробую угадать».
Я заставил себя воспринимать экран и происходящее на нём как неотъемлемую часть интерьера обитаемой кабины «Севера-1». И это сработало. Моё сознание больше не плыло, а картина не становилась излишне реальной. Я просто отстранённо наблюдал за историей, прекрасно понимая, что она разворачивалась на борту космического корабля.
«Ух ты! — сказал Вася, — работает! Я доложу на Землю?»
«Только если долетим», — ответил я.
«Разумно».
Мне казалось, что на корабле холодает. В голову так и норовило залезь то воспоминание об эвакуации. Термоодеяло. Жужжание чужих дронов… смерть.
Я балансировал на грани, наблюдая за забавными картинками на экране. Считывая сюжет, но не втягиваясь.
За следующие несколько часов я возненавидел кино. Тем не менее, мы долетели.
Я видел, как «Север-1» приближается о огромной радужной стене. Пристегнулся в ложементе, как полагается по протоколу. А потом Вася скомандовал: «Женя, приготовься!»
Толчок, навалилась тяжесть. Потом уже знакомая тошнота. И вот радужные переливы за иллюминатором исчезли. Мы вернулись в обычный континуум, размерности три плюс один.
Я перевёл дух. Осторожно подумал о ребятах в учебке. Воспоминания оставались воспоминаниями — не пытались обрести плоть и стать реальными.
Какой же на самом деле кайф ни в чём себя мысленно не ограничивать!
«Женя. Ты очень крут. Правда», — сказал в моей голове Вася серьёзным тоном.
Я промолчал, мысленно улыбаясь.
«Я думал, что нам конец. Хотел только успеть информацию передать», — продолжал компаньон.
«Вась…» — мысленно сказал я.
«Что?»
«А выключи меня, пожалуйста», — попросил я.
Мне снова показалось, что в кабине холодает.
«Хорошо, — ответил Вася. — Через пару часов будешь как огурчик!»
«Я не хочу через пару часов. Можно подольше?»
«Сутки максимум. Потом небезопасно. И разминка нужна».
«Хорошо. Пускай будут сутки».
Когда я проснулся, пребывание за изнанкой мира казалось странным сном. Потянувшись, я сделал нехитрую разминку. Позавтракал. Потом взглянул в иллюминатор.
Звёзд тут было видно заметно больше, чем в околоземном пространстве. Они складывались в незнакомые созвездия. Саму Нарайу пока что увидеть было нельзя, разве что при помощи носовых камер — корабль держал курс прямо на планету.
«Как самочувствие?» — с беспокойством спросил Вася.
«Отлично всё», — ответил я.
«У меня хорошие новости».
«Вот как? Ну делись», — мысленно ухмыльнулся я.
«Тебе присвоено внеочередное воинское звание полковник».
— Служу России! — машинально, вслух ответил я.
Совсем неплохо. До реализации протокола «ноль» я был капитаном. Предыдущее звание, кстати, тоже получил досрочно, после первого ранения и первой «дальней» командировки.
«Что ж. Я рад», — сдержанно добавил я мысленно. В любом случае все полагающиеся по этому случаю традиции соблюсти невозможно, с учётом обстоятельств. Придётся ждать возвращения на Землю.
«Ещё в отношении тебя отменили протокол „ноль“. Теперь полёт официально документируется. Ты уже попал в историю, в любом случае. Под своим настоящим именем и фамилией».
«Насчёт этого ты прав… в историю я попал, это точно», — согласился я, хмыкнув.
«И тебе вернули твой старый позывной».
«А вот за это спасибо!»
«Слушай. У тебя невероятный уровень самоконтроля. Я горд, что мы работаем вместе», — добавил Вася.
«Спасибо, — ответил я. — Без такого напарника, как ты, мне было бы очень сложно».
«Кстати, врачи на объекте нашли решение для следующих экипажей», — продолжал Вася.
«Так быстро?» — искренне удивился я.
«Да. Решение медикаментозное. Оно позволяет удерживать человека в сознании, но при этом он жёстко фокусируется на настоящем».
Я поёжился. Боевая фарма может быть полезной в некоторых крайне сложных ситуациях. Однако злоупотребление ей часто заканчивается плачевно. Поэтому я относился к ней уважительно, но старался держаться подальше.
«Ясно».
«Максим стартует через неделю».
«Так быстро? „Партнёры“ ничего не начнут подозревать?» — спросил я.
«Начнут, скорее всего. Предположительно уже к третьему полёту. Вероятно, команда форсировать события поступила с самого верха. Значит, что-то там, в высших сферах, происходит», — ответил Вася.
И мне это совершенно не понравилось.
Что будет, если на Земле всё-таки случится большая война, а я застряну здесь, на другом конце Галактики?
«Ты не застрянешь, — заметил Вася. — Программа возвращения автономна».
«Ну да. Вернусь в радиоактивную пустыню…»
«Не всё так просто, Женя. Да и не думаю, что дело в растущей угрозе войны. Тут какой-то другой фактор играет».
«Какой?»
«Понятия не имею. У меня нет соответствующего допуска. Да и у тебя тоже. Нам остаётся только ждать и надеяться на лучшее».
Оставшееся время полёта я коротал, читая книги и журналы с Нарайи. Среди прочего мне попалась история, где действия происходили в далёком прошлом планеты, когда некоторые из человеческих государств воевали с сообществом трийан. Там рассказывалось о двух учёных, человеке и трийанине, которые вступили в контакт друг с другом через линию фронта, размещая сигналы, понятные только образованным умам, вроде зашифрованного решения известных математических задач. Они вступили в сговор и в конечном итоге смогли свернуть наследственную аристократию людей и консервативное правительство трийан, которые были заинтересованы в как можно более длительной войне. От этой книги у меня осталось двойственное впечатление: да, совершенно ясно, что она отражала современные идеологические посылы и служила образцом внутренней пропаганды. Но было в ней нечто настораживающее. Трийанские персонажи выглядели картонными, если не карикатурными. В тексте никак не раскрывались особенности их мышления — лишь анализ человеческих мотивов, ничем не обоснованная готовность помогать и подражать. При этом люди наоборот были прописаны очень тщательно, со всеми психологическими нюансами, живо и динамично.
Пролистав художественные произведения, где действия происходили в более поздние периоды, я убедился, что трийане там прописаны куда лучше, однако их поведение и психология дублировали человеческие, выделяясь лишь в экзотических нюансах, вроде различия гастрономических вкусов.
«Ты ведь это читал?» — озадаченно спросил я Васю, убирая из поля зрения страницы четвёртой книги.
«Разумеется», — ответил тот.
«За версту фальшивкой несёт», — сказал я.
«Да, я заметил жёсткие цензурные правила, — ответил Вася. — Но это типично в том числе и для земных культур. Особенно часто это встречалось в периоды замещения».
«Периоды замещения?»
«Ну это когда пришлые завоеватели перенимают культурный код более высокоразвитой цивилизации, которую они покорили. Так часто происходило, начиная с аккадцев», — пояснил напарник.
