Владимир Свержин - Война ротмистра Тоота
— Не ваша забота, что меня заинтересовало. Отвечайте на вопрос: вы считаете, что это излучатель?
— Я предполагаю, что данный предмет может быть излучателем.
— Что вы знаете о портативных моделях, разрабатывавшихся на заводе медицинского оборудования перед войной?
— Очень немного. — Главный инженер потёр нос.
— Вы врёте, — сухо констатировал Странник.
— Да как вы смеете?
— Когда человек врёт, он подсознательно пытается скрыть губы, что вы сейчас и сделали. Итак, мне повторить вопрос?
— У меня зачесался нос!
— Сейчас вы смотрите мне в глаза, не отводя взгляда, и повышаете голос. Это делают, когда пытаются заставить поверить, что говорят правду. Почтеннейший, пока что мы с вами разговариваем как серьезные люди. Я искренне уважаю вас и ваши познания, именно поэтому спрашиваю вашего — именно вашего — совета. Но желал бы и взаимного уважения. Примите как данность, что я хорошо разбираюсь в своих, весьма специфических для непосвящённого, вопросах. Даже не пробуйте меня одурачить, это нереально… Вы пытались мне солгать. Почему?
Нарти Клосс равнодушно и с лёгкой досадой выслушал речь контрразведчика:
— Я только сказал, что хочу взять прибор к нам в лабораторию и там тщательно изучить. Это единственный научный метод.
— Вот теперь вы сказали правду, но сглотнули. У вас пересохло горло? Вы чего-то боитесь и усиленно не хотите признаваться? Поверьте, это глупо. — Голос Странника звучал мерно и гулко, слова его падали, будто удары молота на наковальню. — Я буду вынужден передать вас специалистам иного рода, потому что меня очень огорчает, когда уважаемый и не глупый, в общем-то, человек, наплевав на интересы государства, пытается от меня что-то скрыть. Я повторяю вопрос: что вы знаете о портативных излучателях? Напоминаю: они разрабатывались…
— Не надо. — Главный инженер выставил руки, точно пытаясь отгородиться. — Да, были разработки. Есть ряд болезней, которые можно если не излечивать, то хотя бы купировать приступы с помощью направленного излучения.
— Кто вёл исследования?
— Я… не помню.
— Вы опять? Только что вы продемонстрировали сразу два признака лжи.
— Ронтон Алу, — чуть слышно проговорил инженер.
— Если не ошибаюсь, профессор Алу был одним из основателей теории волновых излучений.
— Да, это так.
— В каких отношениях вы с ним состояли?
Допрашиваемый глубоко вздохнул.
— Я был его аспирантом.
— Вот это правда.
— Но тема закрыта. Ещё в самом начале войны профессор куда-то пропал. Когда хонтийские танки вошли в город, штурмовики и ополченцы удерживали рубеж по реке ещё полдня. Я как раз занимался эвакуацией завода, приехал в дом профессора Алу, а там всё нараспашку, ни его, ни его близких нет. Так и не выяснили, куда они исчезли.
— Да, печальная история. — Странник пожевал губами. — И что было потом?
Внимание шефа контрразведки привлёк рёв форсированного двигателя.
— Энц генерал, — дверь приоткрылась, — бронеход…
— Я слышу.
— Я покуда могу быть свободен? — поинтересовался главный инженер.
— Ни в коем случае. Передохните. Вспомните, что и как было. Я вижу, разговор у нас имеет быть более содержательным, чем предполагалось вначале. А потому готовьтесь отвечать на вопросы. — Странник поднялся из-за стола. — Если хотите, вам принесут кофе.
— Благодарю вас. Если не сложно…
Шеф контрразведки поглядел на дежурного офицера. Тот кивнул и исчез за дверью. Едва лейтенант вернулся с чашечкой бурды из кофейного аппарата, дверь распахнулась.
— Энц генерал!
— Без присказок! Слушаю вас, Тоот.
— Оцепление выставлено, новых следов пока не обнаружено.
— Это можно было доложить дежурному офицеру.
— Энц генерал, — без обычной бронзы в голосе сообщил ротмистр, — я доставил пленного.
— Кого? Господин ротмистр, вы ничего не путаете? Мы уже с кем-то воюем?
— Так точно, энц генерал! Против нас воюют, а значит, и мы воюем. Сегодня вечером неизвестные сожгли дом энца Дэнна.
— Гай Дэнн? — не удержался главный инженер. — Он жив?
— Вы знакомы? — повернулся к нему Странник.
— Мы были приятелями. Он как раз работал над интересующей вас темой с профессором Алу. Очень талантливый инженер. Хотя человек был, я бы сказал, ершистый.
— Понятно. Ладно, ротмистр, что там ещё за пленный?
Тоот обернулся к двери.
— Вносите.
Два бойца комендантского взвода, пыхтя от натуги, тащили глупо улыбающегося парня в распахнутой на груди чёрной рубахе муниципального стражника.
— Зачем ты приволок эту падаль? — брезгливо глядя на тело, спросил шеф контрразведки. — Если тебе надо было его допросить, почему не допросил сам?
— Вот почему, энц генерал. — Легионер наклонился к Руту и сдёрнул с его пояса излучатель — точную копию коробочки, лежащей на столе.
— А-а-а! У-у-у! — взвыл стражник. — Тоот, отдай!
— Что с ним?
— Не могу знать, энц генерал. Ясно только, что отсутствие этой штуковины доставляет ему жуткую боль.
— Отдай, Тоот! — Рут Ватада скрючился и стал кататься по полу.
— Совсем как выродок, — подытожил результаты наблюдений легионер.
— Но сейчас не время, — удивлённо заметил главный инженер.
— А вам откуда знать? — резко повернулся генерал.
— Но сеансы… — Главный инженер почувствовал, что бледнеет под змеиным взглядом немигающих зелёных глаз.
— Сболтнули что-то лишнее?
— Я не… — Технарь утёр со лба пот и дрожащими пальцами расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
— Встать! Ротмистр, обыщите его!
— Лицом к стене! — заученно скомандовал Тоот. — Стать на носки, опереться пальцами рук; на стену! — Он начал охлопывать на глазах взмокшего инженера.
— Уж простите, — начал было Атр. Он чувствовал себя неловко. Не прошло и суток, как он собирался провести с ним вечер, вспоминая Ориена Тоота. И вдруг рука ротмистра нашарила под рубашкой Клосса закреплённый на поясе знакомый на ощупь жестяной корпус. — Энц генерал, тут это…
— Ротмистр, я тебя не узнаю. То вопишь так, что лампы качаются. То бормочешь, как на первом свидании.
— Это. — Легионер виновато поглядел на главного инженера и достал из-под его рубахи излучатель.
— Какая забавная находка! — всплеснул руками генерал. Лицо главного инженера как-то сразу осунулось, но теперь он прямо, холодно и без колебаний глядел на контрразведчика. Странник перевёл глаза на катающегося на полу муниципального стражника.
— Тоот, отдай! Тоот, отдай! Ну прошу тебя!!
— Ротмистр, заткни ему пасть.
— Прикажете? — Тоот с явной неохотой положил руку на кобуру.
— Да ты что, совсем очумел? Верни ему соску. Потом разберёмся, что это за истерика. — Он вновь повернулся к стоящему у стены главному инженеру: — У вас, как я смотрю, отсутствие излучателя не вызывает столь бурной реакции.
— Нет. — Глаза инженера смотрели упрямо и спокойно.
— Это замечательно, просто замечательно. Тогда будьте любезны, вернитесь на своё место и расскажите мне подробно, что всё это означает? Надеюсь, у вас отсутствует необходимость брать собственный прибор в лабораторию для его тщательнейшего изучения?
— Отсутствует. — Нарти Клосс устало занял место за столом. — Да, это излучатель. Его начали разрабатывать до войны как медицинский прибор. Действительно, энц генерал, как медицинский прибор.
— Это я уже слышал. Потом работы свернули. Но дальше-то что?
— После войны мир разделился на выродков, к которым, увы, отношусь и я. И всех прочих, считающих выродков злобными чудовищами, желающими гибели всему живому.
— Забавная история. — Странник хрустнул пальцами. — Главный инженер завода излучателей — выродок.
— Такова ирония судьбы. Но эта работа — то, что я умею лучше всего. Или вам было угодно, чтоб я таился по лесам, как все эти подрывники, или гнил в бараке на Голубой Змее?
— Мне угодно знать правду. Если вы будете откровенны, я обещаю, что вас никто не тронет, даже если вы станете носить табличку на груди «Я выродок».
Инженер грустно усмехнулся:
— Правда — слово, исконный смысл которого давным-давно утерян. Будь по-вашему. После войны группа молодых учёных — не спрашивайте, я не знаю их — доработала имевшийся опытный экземпляр излучателя. Теперь он фактически блокирует мозг, задавая нейрорецепторам новую, специально написанную программу. Она начисто подменяет реальные ощущения внушёнными. Как под гипнозом вы едите луковицу, а вам кажется, что в руках у вас яблоко.
— То есть, когда начинают работать ваши замечательные изделия на башнях ПБЗ, эта штуковина перебивает их сигнал своим?
— Можно сказать и так. Хотя вы же знаете… — Он не договорил.
— Знаю, — резко перебил его Странник. — Но сейчас о другом. Вот эта дубина стоеросовая, валяющаяся на полу, не выродок. Казалось бы, ему аппарат точно не нужен, но он у него есть. Аппарат, за который отвалили бы любые деньги люди, куда более значимые, чем он. Но без него этот господин ведёт себя, мягко говоря, странно. Вам не кажется?
