KnigaRead.com/

Виталий Сертаков - Город мясников

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Виталий Сертаков, "Город мясников" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Позади, заставляя вздрогнуть, грохается о землю еще одна модульная платформа. Это «Кашалот», в его блестящей бронированной спине спрятаны восемьдесят ячеек с гибридными эмбрионами. Из них очень скоро вырастут разборщики завалов, носильщики и подземные проходчики, они догонят нас после зачистки…

Пока непонятно, от кого зачищать. Высадки всегда идут по уставу, но за четыре месяца освоения Беты надежно не сработал ни один оборонительный комплекс. Здесь ничто не функционирует надежно. Зато в недрах здесь полно того, что наполняет наши карманы счастьем. Академики ломали головы, как удешевить доставку цезерия на Тесей с отдаленных рудных астероидов, и вдруг получили целую планету, напичканную драгоценным цезерием под завязку…

Почему-то особенно в районе жилых поселений.

– Я декурион Селен, квадрат ноль-три-шестнадцать достигнут. Разрешите высадку!

Река прямо перед нами. Она трясется, как потный женский живот. Над мутной водой висят облака гнуса. За рекой колышутся шпили города Мясников. Город похож на красного разлагающегося дикобраза. До сих пор, несмотря на то что в столице уже три месяца торчит наше посольство, обогатительный комбинат, казармы и научный центр академии, никто не может сказать, что же такое город Мясников – извращение неведомых архитекторов или природный каприз?

А сами туземцы молчат. Глупо хихикают и молчат.

Два часа назад, на последнем совещании, легат сказал замечательную фразу.

– Мы подарили им свободу и порядок, мы научили их уважению к частной собственности, – заявил легат Цецилий. – И теперь пришло время показать, что мы готовы умереть за их свободу, порядок и за нашу собственность. Наши великие ценности едины и понятны всем честным людям, в каждом из миров, над которыми реет звездный штандарт Сената. Мы сделали для аборигенов больше, чем родная мать, а они снова подняли бунт…

Ничего. Мы их научим любить свободу.

Между красных нелепых шпилей в визоры перископа я различил матовый тороид энергетической станции и светящийся звездный флажок над нашим посольством. Я подключил усилители зрения. Две из четырех вышек-громоотводов были сломаны, надвое расколота тарелка ретранслятора, а там, где на хребте комбината должны моргать зеленые огни посадочных полос, там…

Там что-то непонятное. Лучше пока не думать.

…Приятный сюрприз – река настоящая. Самая обычная, полузаросшая илистая речка, и ничего в ней нет примечательного… если не считать, что вода течет в гору, на подъем. Заглянув в карту, я убеждаюсь, что течение обозначено в обратном направлении. Не говоря уж о том, что за месяц русло съехало на тридцать ярдов к югу.

– Высадку разрешаю, – командует Медь.

За моей спиной сгущается прозрачный колпак, отсекая кабину от салона. Над салоном распадаются крылья крыши, мои клибанарии покидают бот в боевом порядке. Сначала разгибают ноги четыре шагателя левого борта, переносят седоков наружу, в пыльную гарь. Затем освобождаются ячейки правого борта, и крылья крыши смыкаются над пустым салоном. Мы остаемся вдвоем с бортмехаником.

Мой новый сборный экипаж. Лучший экипаж в центурии.

На металлическом полу что-то валяется. Я приглядываюсь. Дурацкая губная гармошка Мокрика. Парни уже снаружи, рассыпались строем.

Моя очередь покинуть борт. Я вылез из кресла второго пилота, перешел в десантный отсек и оседлал своего шагателя. На секунду спина онемела, так всегда происходит, когда подвижные иглы сенсоров находят штеккер. Еще секунда – и наступает неповторимый, упоительный момент единения, когда начинаешь ощущать всю махину, как продолжение собственного тела.

Шагатель издалека похож на длинноногую птицу с отрубленной головой. Десятифутовые, матово поблескивающие ноги с мышцами полутвердого типа, с подвижными когтистыми ступнями, а по бокам туловища сложены гибкие манипуляторы с полным шанцевым набором. Надутое яйцевидное туловище, со спрятанным в глубине цезериевым процессором. На седле в верхней части «яйца» и держится всадник, над всадником покачивается гибкая «птичья шея», где укреплены огнемет и две картечницы. Мою спину бережно облегает мягкая броня со встроенными сенсорами, кухней и климатической установкой. Спереди голову и грудь защищает полупрозрачный бронещит с прицельной сеткой и шестью всплывающими дисплеями управления.

Крыша распадается, и я выпрыгиваю наружу. Скафандр амортизирует приземление, в десяти футах подо мной треугольные пятки выпускают шипы, чтобы закрепиться на влажном косогоре. С сухим щелчком в картечницу подаются два первых снарядных картриджа.

Не техника, а мечта. Здесь действительно сбываются мечты.

Свиная Нога улыбается мне, оторвавшись от визора. Я подмигиваю в ответ. Все идет по плану…

Кроме запаха крови.

19

АНОМАЛ

А больше всего ненавидят того, кто способен летать.

Ф. Ницше

Кто первый вспомнил, что ближайшие соседи, с которыми на одном плетне сушили одеяла и ковры, – это кровные враги? Кто первый вспомнил, что дочерей Единого нельзя отдавать за безбожников в красных платках? Кто подсунул крестьянам оружие, кто припомнил прежние границы и прежние обиды? Кто первый написал в газете, что шесть крайщин не могут жить в мире? Кто первый заявил с экрана телевизора, что горная страна, насильно собранная из шести враждующих крайщин, подобна мертвому ребенку, которого президент усиленно выдает за живого?

Кто помог мирным селянам озлобиться?

…Никос принес на школьный двор раненого волчонка, с волочащимися задними лапами. Волчонок был совсем крохотный. Охотники застрелили его мать и двоих его серых братцев. Третьего, самого слабого, не заметили или тоже посчитали мертвым. Однако пуля его нашла и перебила позвоночник.

Вначале дети собрались вокруг Никоса. Девчонки принесли молока, налили в миску. Кто-то предлагал найти ветеринара и удалить пулю, кто-то предлагал сдать щенка в проезжий зверинец.

– А почему он тебя не кусает? – взволнованно спрашивали малыши. – Разве волк будет есть из рук? А как ты его нашел?

– Волкарь-страшила, Волкарь-страшила! – захохотали вчерашние приятели.

Никос не знал, что им отвечать. Рано утром он открыл глаза и услышал, как далеко в лесу скулит волчонок.

– Потому что он ненормальный! – обидно засмеялись старшеклассники. – Вы разве не знали, что вся их семейка – ненормальные? Аномалы проклятые…

– Ты что, совсем рехнулся? – набросились на Никоса парни в синих тюрбанах. – Разве можно обнимать волка? Или ты хочешь превратиться в Волкаря-страшилу?

Вся их семья – ненормальные…

Аномалы, вот они кто. Проклятое племя.

Учитель видел, как старшие отняли волчонка и утопили в бочке. Учитель видел, как Никосу разбили нос, но ничего не сказал.

Потому что в школу уже проник кошмар.

Испокон веков в городке стояли две школы. Старики еще помнили, как мальчики в синих тюрбанах учились отдельно, как и предписывала им святая книга, но постепенно религиозные общины притерлись, как притираются со временем зубчатые колеса любого долгоиграющего механизма, и в дальнюю школу детей перестали отправлять.

На жирных пашнях Славии даже пограничные столбы могли бы плодоносить при регулярном поливе, но вместо плодов по земле снова покатились вскрытые штыками младенцы, а обезумевшие псы принялись лакать кровь из горячих ручьев. Тошнотворный дым стелился над сгоревшими деревнями, дома превращались в осажденные крепости, из подвалов доставалось похороненное прежде оружие. С экранов лилась грязь и взаимные проклятия, а преторианцы Сената всегда опаздывали на один день, когда их посылали остановить междоусобную бойню.

– Почему вы не хотите с нами играть? – кричал Никос в спины соседским мальчишкам.

– Потому что вы – грязные аномалы, и бог ваш – грязная свинья! – кривлялись вчерашние друзья.

– Вам лучше не ходить в школу, – сказал учитель сестрам Никоса. – И передайте отцу, что вам лучше уехать!

– Это потому что мы – аномалы? – спросил Никос старших сестер.

– Это потому, что мы верим во Всеблагого мученика, – ответили старшие. – Аномалов много и среди синих тюрбанов.

В восьмилетнем возрасте Никос наблюдал, как сытые офицеры в синей форме таскают за бороды их соседей-стариков. Офицеры мочились посреди улицы, поджигали заборы и ногами били старух. Потом в одночасье запретили торговлю, и умер от голода старенький сосед. А потом от отсутствия лекарств умер новорожденный ребенок у тети Стаси.

– Будет еще хуже, – сказал настоятель храма Михаил и призвал всех уезжать. В городе появились дома с заколоченными окнами. На столбах висели объявления о распродажах. На окраинах жгли костры из старой мебели. Докатывались смутные слухи о поножовщине в соседней крайщине. Отец вслух читал газеты, мать охала. В газетах говорилось, что банды изуверов в красных повязках жгут мосты и вешают детей.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*