Игорь Гунькин - Завтра будет буря
— Нужен какой-нибудь путь, чтобы не выходить на шоссе и к паркам- похоже обращаясь к карте, пробурчал Сержант.
— Мы на юго-восток так далеко никогда не хаживали, так что на станции врятле найдется человек, который покажет безопасный маршрут- развел руками Коршев. — Придется наугад-
Сержант оторвал руку от карты и медленно, наверное задумчиво, почесал затылок. Костя безучастно взглянул на карту, картография никогда не была его коньком, поэтому он заранее отдал это дело профессионалам. Коршев достал из ящика стола самокрутку, и закурил. Тяжелый дым мерно поднимался к низко подвешенной лампочке, источающей резкий желтый свет. Косте тут было явно делать нечего, и он уже намеревался уходить, но, предвидевший это что ли, Сержант успел его остановить:
— Костя
— Чего?
— Мы ее с собой не возьмем. Мешаться только будет. Тебе задание сказать ей, что бы она тут посидела- сказал Сержант.
— Так она же одна здесь будет? Она же здесь никого не знает-
— Это лучше, если нас всех шлепнут на поверхности. Пойми, идти далеко, и в разы опаснее чем в прошлый раз. Вот вернемся более крупным отрядом, и ее заберем- бесстрастно ответил Сержант, не отрывая взгляда от карты.
— Заканчивать с этим пора, а то как мальчик на побегушках- сказал Костя, выходя из комнаты.
— Не ворчи- снисходительно сказал Сержант вдогонку уходящему — собираемся, кстати, завтра в полночь у тоннеля-
Слова Сержанта имели смысл: идти до «Новослободской» это не как до «Белорусской». Так что, похоже, Соне придется немного задержаться на Речном.
«Хотя если она взбунтуется, Сержанту придется уступить» Костя ухмыльнулся и с этой недоброй ухмылочкой двинулся на место, где разместили странных гостей из «большого» метро.
А поселили их в освободившиеся квартиры погибших военных и сталкеров. Все вещи и большую часть мебели вынесли в неизвестном направлении, но сами комнаты отдать новым жильцам еще не успели, и это оказалось как нельзя кстати.
Костя постучался в одну из обшарпанных дверей, и, сделав шаг назад, занял выжидательную позицию. За дверью сначала что-то зашуршало, а через мгновение дверь открылась и на пороге стояла Соня.
— Костя- с легкой улыбкой поприветствовала гостя временная хозяйка квартиры.
— Не спишь? Я зайду?-
— Теперь уже точно не сплю- хихикнула она — Конечно, проходи- делая шаг назад, наполовину спрятавшись за дверью, сказала она.
Костя вошел внутрь. Гостей из Ганзы разместили в трех квартирах: братья в одной, Сержант и Удальцов во второй, Соню в отдельные апартаменты. Несмотря на то, что здесь, за исключением некого подобия кровати и старенького потрепанного стола, не было мебели, отсюда все равно веяло приветливым уютом. Может из-за того, что здесь было спокойно, не суетливо, а может и из-за мерно горевшей на столе парафиновой свечи.
— Интересная такая штука эти двери. Непривычно пока, но удобно- закрывая дверцу, произнесла Соня.
— А электричество чего игнорируем? — глянув на большую белую свечу, саркастически спросил Костя.
— Для того чтобы не игнорировать нужно хотя бы лампу иметь- в таком же тоне ответила Соня.
Сталкер быстро осмотрел комнату — ничего похожего на лампу или какие-нибудь другие электрические приборы, тут не имелось, вместо этого Костя заметил еще несколько свечей, расставленных в разных местах квартиры.
— Лампу зажали. Кошмар- шутливо произнес он. — Но вообще то я пришел не за этим- Костя сделал короткую паузу — Сержант решил завтра выходить к «Новослободской». И вот меня… — Костя как напроказничавший мальчишка сжал губы и почесал затылок — отправили сказать тебе, что ты пока здесь остаешься- сталкер исподлобья виновато глянул на мамочку, которая по его представлению вот-вот должна была схватить ремень, хотя учитывая, что он был на голову выше нее, получился у него этот жест не очень убедительно.
— Ты серьезно? — Ни гнева, ни удивления, ничего, все та же легкая полу смущенная улыбка.
— Что, даже бить не будешь? — Костя, похоже удивился даже больше, чем по его представлениям должна была удивиться Соня.
— За что? Ты же только передал указания- последовал ответ.
— Раньше гонцов, приносивших плохие новости, убивали-
— А еще раньше палками дрались. К тому же таких как ты не убивают-
— Скажи это товарищам мутантам- с сарказмом в голосе сказал Костя.
— Хотя знаешь, тебя и правда стоило бы побить-
— Это за что еще? — искренне удивился сталкер.
— Ха! Было бы за что, вообще убила бы!-
Костя, потупившись, стоял посреди комнаты. Она шутит или нет? «По ней фиг же чего поймешь»
— Так. То есть ты согласна это время побыть на «Речном вокзале»? — четко выговаривая каждое слово, сказал Костя
— Да-
— И буянить не будешь?-
— Да-
— Да как «да» или да как «нет»? — рассмеявшись сказал Костя.
— Не буду! — делая ход конем, ответила Соня.
— Понятно. Тогда если что, обращайся к Никите. И еще. Жить, если хочешь, конечно, можешь у меня. У меня там и лампа есть…-
— Хорошо- после секундного раздумья, Соня согласно кивнула.
Наступила многозначительная тишина.
— Мне одной кажется, или в прошлый раз нас от чего-то оторвали? — первой нарушая тишину, ангельским голосом пропела Соня.
— Да-а. Коварный Сержант- не изменяя своему ребячеству, ответил Костя.
На мгновение зеленые изумрудные Сонины глаза оказались прикрыты веками, ресницы порхнули, и столкнувшись, снова разошлись.
— Э! Так не честно! Это против правил! — попытался было шутливо возразить Костя.
— И кто же меня осудит? — хитро улыбнулась Соня, повалив сталкера на лежанку.
* * *— А хороший парень, Прохоров то- сказал Коршев, параллельно выдыхая из носа дым курительной смеси, которой была добротно набита его самокрутка.
— Хороший, только зеленый, как… — Сержант задумался, подбирая более красочное сравнение.
— Как рожа прапора двадцать четвертого числа- расхохотавшись своей же шутке, закончил за него начальник гарнизона.
— Точно- отрывав руку ото рта и немного улыбнувшись, согласился Сержант.
Они с Коршевым сидели в кабинете начальника гарнизона станции. Удальцова и Никиту отправили отдыхать, потому что оба они сейчас были бесполезны. И вот теперь они, двое опытных военачальника, вдвоем штурмовали карту, сантиметр за сантиметром прокладывая маршрут будущей дерзкой вылазки.
— Смотри, — Предварительно сняв берет и положив его на стол рядом с собой, Сержант поставил указательный палец на полотно разложенной на столе карты — выходим из «Войковской», от станции на улицу «Зои и Александра Космодемьянских», дальше сворачиваем и идем на юг до железной дороги- словно опытный штурман большого корабля, Сержант переставлял пальцы по точкам на карте, о которых говорил — Затем по путям двигаемся на восток, через «Красного Балтийца», огибая «Парк Сельскохозяйственной академии имени Тимирязева», пройдем через станцию «Гражданская», двинемся по «Петровско — Разумовскому проспекту» и через «Квесисскую» улицу выйдем к «Савеловской». Дальше все просто: «Савеловская» — жилая периферийная станция. От Ганзы они зависимы, так что нас пропустят без проблем- оторвав палец от заветной буквы «М» с напечатанной ниже подписью «Савеловская» и распрямляясь в полный рост, проговорил Сержант.
— Вроде все складно. Но не нравится мне, понимаешь ли, этот участок с парком «имени Тимирязева»- зажав самокрутку между зубов, Коршев ткнул пальцем в железную дорогу — близко она слишком к лесной зоне. А парки у нас, знаете ли, не спокойные- Коршев средним и указательным пальцами вытащил изо рта то, что осталось от очередной самокрутки, затем сменил средний палец на большой, затушил тлеющий окурок о внутренние стенки, набитой такими же окурками, жестяной банки, служившей здесь пепельницей.
Мальчик. Внезапно всплывшее перед глазами изображение мальчугана с белыми, как снег, глазами без зрачков, заставило Сержанта нервно отдернуть взор. Но мелькнувший образ приведения, преследующий его после Третьяковской, быстро исчез. Но после этой шарахнувшей молнии, накатила усталость всех последних лет. Кровь бурно застучала в висках, давя на голову свинцовым балластом. А кисти рук слабо подрагивали словно в ознобе.
— Я пойду посплю, а то что то устал дико- полушепотом сказал Сержант. — Завтра утром закончим-
— Согласен, давай отбой. Время то уже не детское- хохотнув и начав пальцами разминать переносицу, согласился Коршев.
Сержант медленно развернулся на месте вокруг своей оси и нестройным шагом побрел к двери.
— Гутен абен! — крикнул на последок начальник гарнизона.
— Guten Abend- с безукоризненным акцентом ответил Сержант.
* * *Последняя свеча догорала, испуская подергивающееся, словно в предсмертных конвульсиях, пламя. Но даже такие ассоциации не могли бы помешать сознанию Кости витающему сейчас где то между лазурным небом, приходящим счастливцам в сновидениях, с мягкими, белыми облаками исполинских размеров и грешной серой поверхностью, не голубой больше, планеты, поверхность которой пенится от грехов оставшихся в живых после Величайшей катастрофы в истории человечества. А ему не спится. Он обрел еще один весомый аргумент в пользу того, чтобы больше не ходить ни в какие вылазки, не рисковать жизнью, а сидеть на своей уютной, теплой станции, заниматься честным, не опасным для жизни, трудом. Ведь теперь его ждут. Раньше все к кому он хоть как-то был привязан, ходили с ним на поверхность, а теперь большинства из них нет. А теперь его ждут. Это интересное чувство уверенности в будущем, в том, что все сложится именно так, как сейчас рисует ему его воображение, переполняло сейчас Костино сознание.
