Джен Александер - Пустошь
Я раздумываю над услышанным.
– Выходит, она модератор? – спрашиваю я.
Этакий Деклан в юбке, только жестокий и рангом повыше.
– Может, да, а может, и нет. В любом случае она опасна. Что вообще тебе о ней известно?
Еще одна возможность признаться, что я способна видеть глазами Оливии. Я смотрю на повернутое в профиль лицо Деклана и гадаю, как он это воспримет. А потом решаю ничего не говорить.
«Не рассказывай никому!» – раздается у меня в ушах мужской голос, искаженный и очень тихий, и я чувствую, что должна его слушаться.
– Ничего, – говорю я наконец.
С минуту Деклан сверлит меня взглядом, как будто обдумывает услышанную ложь, потом произносит:
– Его зовут Уэсли.
– Уэсли…
– Он людоед.
– Уже догадалась. Хорошо, я его поищу.
* * *Первые пару дней я не могу найти Уэсли. Отчасти по собственной вине: невыносимые головные боли не дают оставаться в сознании у Оливии дольше получаса. Деклан не жалуется, но явно раздосадован. Я слышу это в его голосе, когда в очередной раз сообщаю, что ничего не нашла. Вижу по тому, как его взгляд упирается в пол, а к щекам приливает кровь.
Он думает, что я плохо стараюсь, а я думаю, что он меня совсем не понимает. Когда я рассказываю ему о Гадюшнике, мы решаем отправиться туда при первом же удобном случае.
На третий день, когда Оливия разворачивает карту, я легко отыскиваю Уэсли. Теперь понятно, почему я не могла найти его раньше. Он не в Нашвилле, как полагал Деклан, а в тридцати километрах отсюда – достаточно далеко от Гадюшника, к моему облегчению.
Разглядеть его как следует мне не удается, потому что сфотографирован он с опущенной головой. Однако это единственный Уэсли, которого я смогла обнаружить, и он явно находится в логове людоедов. Крошечный участок карты вокруг него напоминает кровавый отпечаток ладони, столько на нем красных имен.
Как только представится случай, мы отправимся на поиски Уэсли, а потом Деклан переведет меня через границу.
Черепашьим шагом проходит еще одна неделя. Оливия играет в «Пустошь» каждый день по нескольку часов, но только вместе с Лэндоном. Однажды вечером она входит в игру, пока остальные сидят в баре и демонстрируют друг другу оружие, украденное во время последнего набега. Она сводит меня вниз по лестнице, небрежно усаживает на высокий табурет и говорит:
– Завтра мы с отцом отправляемся на неделю в Колвас, а вы все остаетесь на групповом сэйве.
Джереми с Итаном согласно кивают, и мое сердце начинает биться чуть сильнее – чуть радостнее. Но тут подает голос Эйприл:
– Это же смешно! Не будь эгоисткой, Оливия. Я заплатила за «Пустошь», как и все вы, так что имею право играть, когда захочу.
Барабаня пальцами по стойке, я взглядываю на Итана. Он с улыбкой пожимает плечами. Тогда я объявляю:
– Это не обсуждается. Не нравятся правила – уходи.
Эйприл, сидящая на полу рядом с Джереми, встает. Я жду, что она еще немного попрепирается и уйдет в сэйв, но вместо этого она с силой толкает меня в грудь.
Я падаю на выставленные руки, обдирая кожу с ладоней. Секунду Оливия бездействует. Я не двигаюсь, не мигаю. Возможно, это проверка. Вдруг Оливия хочет выяснить, отреагирую ли я в минуту опасности? У меня хватает ума притвориться, будто меня здесь нет. Затем Эйприл вновь набрасывается на меня – пальцы скрючены, огненно-рыжие волосы развеваются, – и я невольно вздрагиваю.
Оливия заставляет меня вскочить на ноги. Перед глазами все плывет, в голове словно раскачивается на петлях ржавая дверь. Я перехватываю кулак Эйприл перед самым своим носом, заламываю ей руку и сбиваю ее с ног. Девушка валится на пол – я сажусь на нее верхом и впиваюсь коленками в бока. Остальные у нас за спиной хором ее отчитывают. Я несколько раз бью Эйприл в лицо ее же собственным кулаком.
На долю секунды заглядываю в сознание к Оливии. Она сосредоточенно бьет кулаком в экран, и при виде этих выверенных, методичных движений все у меня внутри холодеет. Я возвращаюсь в собственное тело и вижу, что стою на коленях, склонившись над Эйприл. Я вытираю руку, испачканную в крови своей жертвы, об ее же футболку.
– Как я уже сказала, завтра все мы встаем на групповой сэйв. За мое отсутствие я бы на твоем месте подыскала себе другой клан. Ты ведь не хочешь вернуться и обнаружить, что твоего персонажа отправили на удаление, а счет обнулили?
Сердце у меня подпрыгивает.
Неужели Оливия способна отправить чужого персонажа на удаление?
Неужели она обладает такой огромной властью над другими игроками – над самой «Пустошью»?
Я ухожу так же невозмутимо, как стояла у себя в комнате Оливия, но внутри у меня все сжимается в тугой комок. Только поднявшись наверх, я замечаю, что из ободранных рук сочится кровь.
Глава восемнадцатая
На следующий день я в последний раз обвожу глазами сэйв. Меня переполняет такой восторг, что трудно дышать, и в то же время мне грустно. Я присаживаюсь на краешек кровати, на которой распростерт Итан. Он лежит на спине, глядя в потолок, как и оставил его Лэндон. Осторожно беру его за руку. Почему-то я ожидала, что она окажется холодной, точно у трупа, но это не так.
– Я обязательно придумаю, как вытащить тебя отсюда, – шепчу я, хотя знаю, что он не слышит.
Даже если я найду способ его освободить, он окажется совсем не тем человеком, которого я считала своим другом. Возможно, Итан меня возненавидит, но по крайней мере он примет это решение сам.
Деклан стоит в дверях с туго набитым рюкзаком за спиной. Уголки его губ подергиваются, и я не могу понять, хочет он улыбнуться или нахмуриться.
– Беседуя по душам с человеком в коме, ты зря тратишь время. А значит, тратишь и мое время тоже.
– Не будь таким бесчувственным.
– Человек, с которым ты беседуешь, находится совсем в другом месте – в жуткой симуляции. Убегает от кого-нибудь или убивает виртуальных существ.
– Для модератора, работающего на «Лан корп», ты слишком часто критикуешь своих нанимателей.
– Трудно найти что-то положительное в корпорации, которая превращает людей в персонажей жестокой компьютерной игры.
– Ну так уволься.
– После этого задания обязательно уволюсь. А теперь попрощайся и пойдем уже.
Почему это задание так для него важно? Зачем вообще он устроился на работу в компанию, которую ненавидит? Наверняка за найденного персонажа ему хорошо заплатят. Даже не сомневаюсь, что Деклан покинет «Лан корп», унося в кармане чек на кругленькую сумму.
– Поцелуй своего парня и пошли.
Прежде чем я успеваю ответить, Деклан уходит. Я слышу его тяжелые шаги на лестнице, а затем какой-то грохот на первом этаже. Я снова поворачиваюсь к Итану и дотрагиваюсь до его щеки:
– Если вы там – на реабилитации или еще где-то… просто знайте, что я всех вас выручу.
Обвожу глазами комнату, останавливаю взгляд на черноволосом красавце Джереми, на лице Эйприл, покрытом синяками после вчерашней драки наших геймеров.
Когда я спускаюсь, Деклан ходит туда-сюда перед боковой дверью. Он протягивает мне мой рюкзак – тяжелый, доверху набитый оружием и бутылками с водой. Я вздыхаю: впереди у меня еще один трудный переход с целой тонной за плечами. К счастью, это начало конца. Я взваливаю рюкзак на плечи и вслед за Декланом выхожу из бара, оставляя привычную жизнь позади.
* * *Мы совершаем переход за семь часов и оказываемся на месте в то время суток, когда от жары все словно плывет. Логово людоедов находится в старинном особняке – странное жилище для группы каннибалов. Дом красивый, величественный: два этажа, целые ряды окон и как минимум десяток колонн. Второй этаж опоясывает балкон, и я представляю, как выхожу на него и смотрю в морозное ночное небо. Деклан рядом со мной. Наши тела соприкасаются, губы слиты в поцелуе…
Я делаю глубокий вдох. И откуда у меня такие мысли? Меня бросает в жар, и я стараюсь не встречаться глазами с Декланом, пока мы крадемся мимо особняка.
«Используй его и сбеги», – напоминаю я себе.
Вместо того чтобы сразу же вломиться внутрь, мы устраиваем лагерь в хибаре напротив, состоящей из двух комнат. Пока Деклан раскладывает на протертом ковре свое снаряжение, я пересчитываю бутылки с водой. Их осталось шестнадцать – по восемь на каждого. Надеюсь, мы пополним запасы в логове людоедов, когда отправимся за Уэсли.
– Какой у нас план? – спрашиваю я, вертя в руках электрошокер.
– Не играй с оружием, Вертью.
Я подталкиваю электрошокер в его сторону.
– Боишься, что я ударю тебя током? – спрашиваю я.
– Боюсь, что ты ударишь себя. – Деклан подходит к окну и выглядывает сквозь пыльные жалюзи. – Думаю, они выйдут из игры не раньше чем через пять-шесть часов. Двое людоедов сторожат переднюю дверь, двое – заднюю. Организованные ребята. Впечатляет. Обычно у тех, кому достается такая работа, туго с мозгами.
Когда у Деклана в рюкзаке глушитель, организационные навыки людоедов меня мало интересуют.
