Джен Александер - Пустошь
Почти три тысячи километров за час с небольшим! У меня перехватывает дыхание. За то время, что я прохожу восемь-девять километров, Оливия может добраться куда угодно.
Сидеть рядом с мамой Оливия отказывается. Она занимает место на другом конце вагона и активизирует на планшете опцию, которая позволяет ничего вокруг не видеть и не слышать.
Ремень безопасности она не пристегивает.
Весь этот день и часть завтрашнего полностью принадлежит мне и скрывающемуся в подвале парню.
Остальные отправились в набег. Ушли еще час назад. Если я хочу выбраться из бара до их возвращения, надо поторопиться. Я собираю сложенные в углу «глок», патроны, нож и рюкзак. Потом умываюсь в туалете и надеваю другие джинсы с футболкой, такие же заношенные, как предыдущие. Одежды у меня мало, и Оливия заставляет меня подолгу носить одни и те же вещи. Эти по крайней мере чистые. Заталкиваю грязную одежду в рюкзак – постираю, когда вернусь, – и выскальзываю из сэйва.
Когда я прохожу мимо Итана, моя рука на секунду касается его плеча.
Деклан уже ждет: сидит за столиком в баре и прихлебывает воду из фляги. При виде меня он улыбается – наверное, совсем одурел от одиночества.
– Похоже, до завтра ты вся моя.
Его радостный тон мне не нравится. Укладывая в рюкзак бутылки с водой, я оборачиваюсь и бросаю на него испепеляющий взгляд.
– Подслушивал, значит?
Выходя из укрытия, Деклан нарушает собственные правила. А вдруг вернется кто-нибудь из членов клана? Или все разом? Что нам тогда делать?
С другой стороны, даже если вернутся, что с того? У Деклана всегда под рукой электрошокер – они и двух шагов в его сторону сделать не успеют.
Меня передергивает, и я роняю пластиковую бутылку. Она катится по деревянному полу, но Деклан останавливает ее пяткой. Я наклоняюсь, чтобы ее поднять. Наши глаза встречаются, и Деклан мне подмигивает.
– Я слышу почти все, что здесь происходит.
Отличный способ вогнать меня в краску.
– Прежде чем идти, надо перенести его, – добавляет Деклан и указывает сначала наверх, потом на ведущую вниз лестницу. – В подвал.
– Но зачем…
Деклан многозначительно шевелит бровями:
– Если вы оба исчезнете, у остальных не возникнет вопросов.
Оливия с Лэндоном спят друг с другом и используют для этого нас, своих персонажей… Губы у меня кривятся, во рту появляется кисловатый привкус. Если бы Оливия заставила меня сделать нечто подобное еще пару недель назад, я бы не смогла ей помешать. Мало того: я бы думала, будто сама этого хочу.
Деклан тычет меня пальцем в подбородок.
– Пошли, Вертью.
Итан тяжелее, чем я ожидала. Я держу его за плечи, Деклан – за ноги. Каждые несколько ступенек я спотыкаюсь, и руки Итана ударяются то о стену, то о перила.
– Постарайся его не убить, – поддразнивает Деклан, открывая дверь в свое убежище.
– В следующий раз потащишь в одиночку!
Мы кладем Итана на спальный мешок. Прежде чем уйти, Деклан активизирует точку сохранения. Он держит аку-планшет высоко перед собой и вводит коды нарочито медленно, словно издевается. Скрежеща зубами, я соединяю за спиной большие пальцы, чтобы не было соблазна вырвать у него устройство и швырнуть на пол.
– Ты же проплачешь всю дорогу, если не будешь уверена в его безопасности.
Я невольно замечаю в голосе Деклана нотки раздражения.
– Я редко плачу.
Он закатывает глаза.
– Ты осознаешь себя меньше месяца. Что бы ты ни делала, все покажется редко.
Мне хочется стукнуть его или обругать. Я прикусываю язык, так что выступает кровь, и сжимаю руки в кулаки – только это меня и останавливает. Потом закрываю глаза и натянуто улыбаюсь.
– Куда мы сегодня?
Деклан просит меня показать ему все места, где я когда-либо встречала людоедов. Я даже бровью не повожу. Я готова лично проводить его к каждому каннибалу в радиусе трех километров, если это поможет мне скорее выбраться из игры. Сначала я веду Деклана в здание суда: до него ближе всего. Электричество отключено, поэтому внутри мрак и липкая духота. Мои пальцы сжимают «глок». Деклан держит в руке только планшет, который служит ему фонариком. Похоже, его нисколько не волнует, что таится за дверями и деревянными кафедрами.
– Какой во всем этом смысл? – спрашиваю я, пока мы крадемся мимо лифта на четвертом этаже.
На шею мне садится муха, и я пытаюсь ее прихлопнуть. В мозгу возникает отчетливая картинка: двери лифта открываются, и меня снова бьют обрезом по темечку. При одной мысли об этом в голове начинает пульсировать.
Деклан пожимает плечами:
– Может, найдем какую-нибудь улику. Например, предмет, который он оставил.
Я закатываю глаза:
– Откуда тебе знать, что он жив? Может, это был тот самый парнишка, которого я убила на прошлой неделе!
Деклан тут же напрягается.
– Его имя – Риз. Так зовут порученного тебе персонажа?
– Нет.
– А как?
Деклан трясет головой, и на глаза ему падают завитки темных волос.
– Какая разница? Он жив, ясно?
– Не понимаю, почему ты скрываешь от меня все, что связано с твоим заданием. Если ты до сих пор не заметил, это и меня касается.
Я оскальзываюсь на чем-то липком и с трудом подавляю дрожь. Засохшая кровь. Именно здесь я застрелила людоедшу. Я с усилием сглатываю и приближаюсь к Деклану, старательно огибая пятно на полу.
– Сколько можно ходить кругами в поисках человека, которого, возможно, вообще нет в этом районе? Если ты скажешь мне его имя, я…
– Что? Воспользуешься встроенным в мозг навигатором? Ты по-прежнему всего лишь персонаж, Вертью, хотя и разумный.
– Есть же карта.
– Карта?
– Ну да. Огромная схема местности, на которой отмечены все персонажи.
– И где же ты предлагаешь ее раздобыть?
– Разве у тебя такой нет?
– Конечно, нет. Была бы, мы бы здесь не бродили. Я ведь уже говорил, что не могу получить к ней доступ из игры.
– Но это бы помогло, да?
– Какая разница, помогло бы или нет?
Я делаю несколько осторожных шагов в его сторону, и он светит мне в лицо планшетом.
– Я вижу ее… у себя в голове.
Деклан хмурит брови и плотно сжимает губы.
– Пошли дальше. До заката надо обойти как можно больше зданий.
Деклан направляется было к лестнице, но я хватаю его за футболку. Он резко разворачивается: глаза у него сужены и горят от бешенства. Я подаюсь вперед, и наши тела соприкасаются.
Я не позволю какому-то модератору меня запугивать!
– Для чего мне врать? Зачем бы я иначе отправилась на запад? Та область выглядела на карте по-другому. Поэтому я решила, что это выход из игры.
Возможно, если бы я изучила карту повнимательнее и обдумала все заранее, если бы не стала хвататься за первую призрачную надежду, я бы отправилась на северо-восток. «Тогда бы я не стояла сейчас тут и не ругалась с тобой из-за потерянного времени», – мысленно добавляю я.
– Ну и как же она выглядит?
Я раздумываю, не лучше ли промолчать. Деклан намекает, что я все придумала, и это выводит меня из себя.
– Мешанина из фотографий с красными и зелеными подписями. Режет глаза, зато сообщает имя каждого персонажа и показывает, людоед он или выживший.
Я не говорю Деклану, что на карте отображается счет каждого выжившего.
Теребя край футболки, Деклан вытирает пот со лба. Костяшки пальцев у него побелели.
– Где ты ее достала?
Закусываю нижнюю губу. Я не подумала, что придется объяснять, как я получила доступ к карте. Не могу же я рассказать ему, что забираюсь в голову к Оливии!
– Я иногда вижу ее во сне. Неполадки в чипе, наверное.
Если свалить все на неполадки, он ничего не заподозрит.
– Нет, я не об этом… Где ее достала твоя девица?
Голос Деклана меня удивляет – напряженный, напуганный.
– Разве не у всех геймеров есть такая карта?
– Нет, Клавдия. Я впервые слышу о геймере, у которого она есть.
Я не отвечаю – просто оседаю на пол и принимаюсь раскачиваться взад-вперед. Деклан садится рядом.
– Еще одна аномалия, – произношу я наконец.
– Не пойми меня неправильно. У каждого геймера есть доступ к обычной карте с названиями городов и зданий. Но то, о чем ты говоришь, называется читерство.
По отношению к «Пустоши» слово звучит до того странно, что я разражаюсь смехом – жалким, почти безумным. Останавливаюсь я, лишь когда Деклан бросает на меня мрачный взгляд, и то каждые несколько секунд меня продолжает сотрясать икота.
– Во что превратится игра, если у каждого будет такая карта? – говорит Деклан. – Какой смысл в нее играть? То, что у тебя в голове, – большая редкость.
Редкость. Опять это слово. Хоть бы разок побыть заурядной.
– Значит, у моего геймера есть то, чего быть не должно?
Деклан отодвигается назад. Наши тела больше не соприкасаются, и меня невольно пронизывает разочарование. Не встречаясь со мной взглядом, Деклан трет себе лицо.
– Не знаю. Обычно доступ к этой карте имеют только разработчики – модераторы высшего уровня.
