Кассандра Клэр - Город падших ангелов
— Вы колдунья.
Слова вылетели у Клэри изо рта, прежде чем она смогла их остановить.
— Тссс, — колдунья выглядела испуганной. Она уставилась на Джослин.
— Не припомню, чтобы ты сказала, что возьмешь с собой дочь. Она еще ребенок.
— Кларисса знает, как себя вести, — Джослин строго посмотрела на Клэри. — Разве нет?
Клэри кивнула. Она видела колдунов и прежде, помимо Магнуса, в битве в Идрисе. У всех колдунов были некие особенности, отличающие их от людей, заметила она, например, кошачьи глаза Магнуса. У некоторых были крылья или перепонки на пальцах, или когти. Но абсолютно голубая кожа это то, что тяжело скрыть контактными линзами или большой курткой. Катарина Лосс должна была скрывать себя волшебством каждый день, просто чтобы выйти на улицу — особенно, работая в человеческой больнице.
Колдунья указала большим пальцем на лифты.
— Пойдемте. Пойдем со мной. Давайте сделаем все быстро.
Клэри и Джослин поспешили за ней к лифтам, и зашли в первый, двери которого открылись. Когда двери лифта с шумом закрылись за ними, Катарина нажала кнопку, подписанную просто «М». Возле кнопки было углубление, судя по которому, на этаж «М» можно было попасть только с ключом доступа, но она коснулась кнопки, и из-под ее пальца показался голубой огонек, и кнопка загорелась. Лифт начал движение вниз.
Катарина качала головой.
— Не будь вы подругой Магнуса Бейна, Джослин Фэйрчайлд…
— Фрэй, — сказала Джослин. — Теперь я Джослин Фрэй.
— Больше никаких имен сумеречных охотников? — Катарина ухмыльнулась; ее губы выделялись алым на фоне ее голубой кожи. — Как насчет тебя, девочка? Ты будешь сумеречным охотником, как твой отец?
Клэри попыталась скрыть свое раздражение.
— Нет, — сказала она. — Я буду сумеречным охотником, но не буду похожей на своего отца. И меня зовут Кларисса, но вы можете звать меня Клэри.
Лифт остановился, и двери открылись. Голубые глаза колдуньи какое-то время изучали Клэри.
— О, я знаю твое имя, — сказала она. — Кларисса Моргенштерн. Маленькая девочка, которая остановила большую войну.
— Полагаю, да, — Клэри вышла из лифта после Катарины, а за ней ее мать. — Вы были там? Я не помню, чтобы видела вас.
— Катарина была там, — сказала Джослин, немного запыхавшись от спешки. Они шли вдоль почти неприметного коридора; там не было ни окон, ни дверей вдоль стен, которые были выкрашены в больной бледно-зеленый цвет. — Она помогла Магнусу использовать Книгу Белого, чтобы разбудить меня. А затем она осталась, чтобы присмотреть за ней, пока он был в Идрисе.
— Присмотреть за книгой?
— Это очень важная книга, — сказала Катарина, ее туфли на резиновой подошве шлепали по полу, пока она спешила впереди.
— Я думала, это была очень важная война, — пробормотала Клэри про себя.
Наконец они подошли к двери. В ней было стеклянное квадратное окошко, а над ним надпись «морг» большими черными буквами. Катарина повернула ручку с выражением забавы на лице и посмотрела на Клэри.
— В юности я узнала, что у меня есть дар исцеления, — сказала она. — Это магия, которой я владею. Поэтому я работаю здесь за гроши, в этой больнице, и делаю, что могу, чтобы вылечить обычных людей, которые закричали бы во всю глотку, если увидели бы меня настоящую. Я могла бы стать богатой, продавая свои способности сумеречным охотникам и глупым простолюдинам, считающим, что они знают, что такое магия, но не стала. Я работаю здесь. Поэтому не показывай мне свое могущество, маленькая рыжеволосая девочка. Ты не лучше меня просто потому, что знаменита.
Клэри покраснела. Она никогда не считала себя знаменитой.
— Вы правы, — сказала она. — Простите.
Голубые глаза колдуньи сверкнули в сторону Джослин, которая выглядела бледной и напряженной.
— Вы готовы?
Джослин кивнула и посмотрела на Клэри, которая сделала то же самое. Катарина распахнула дверь, и они прошли за ней в морг.
Первое, что заметила Клэри, это холод. В комнате был практически мороз, и она быстро застегнула свою куртку. Вторым был запах, резкий запах очищающих средств поверх сладкого запаха разложения. Желтый свет наполнял комнату из флуоресцентных ламп над головой. Два больших пустых стола стояли в центре комнаты; там была раковина и металлическая стойка со шкалой для взвешивания органов. Вдоль одной стены был ряд стальных отделений, как сейфы в банке, но гораздо больше. Катарина пересекла комнату, подойдя к одному, взялась за ручку и потянула; она отъехала на роликах. Внутри, лежащее на металлической плите, было тело ребенка.
Джослин издала слабый звук. Секунду спустя она поспешила к Катарине; Клэри медленно последовала за ней. Она уже видела мертвых — она видела погибшего Макса Лайтвуда и знала его. Ему было всего девять лет. Но младенца…
Джослин приложила руку к губам. Ее глаза были большими и темными, прикованными к телу ребенка. Клэри посмотрела на него. На первый взгляд ребенок — мальчик — выглядел нормальным. У него было по десять пальцев на руках и ногах. Но присмотревшись — глядя так, как она смотрела бы сквозь чары — она увидела, что пальцы ребенка были когтями, изгибающимися наружу и острыми. Кожа ребенка была серой, а глаза, широко раскрытые и смотрящие вперед, абсолютно черными — не только зрачки, но и белки.
Джослин прошептала:
— Такими были глаза Джонатана, когда он родился, как черные тоннели. Они изменились потом, стали выглядеть более человеческими, но я помню…
Вздрогнув, она повернулась и поспешила из комнаты, а дверь морга закрылась за ней.
Клэри взглянула на Катарину, которая выглядела безразличной.
— Доктора не видели? — спросила она. — Я имею в виду, его глаза и эти руки…
Катарина покачала головой.
— Они не видят то, чего не хотят видеть, — сказала она и пожала плечами. — Здесь применена какая-то магия, которой я не видела прежде. Демоническая магия. Плохая. — Она достала что-то из кармана. Это был образчик ткани, засунутый в пластиковый пакет на застежке. — Это кусочек того, во что он был завернут, когда они принесли его. От этого тоже разит демонической магией. Отдай это матери. Может, она сможет показать это Безмолвным Братьям, посмотреть, что они смогут из этого узнать. Найти, кто это сделал.
Клэри одеревенело взяла его. Когда пакет оказался в ее руке, перед ее глазами возникла руна — сплетение линий и завитков, тень рисунка, которая исчезла, как только она положила пакет в карман куртки.
Ее сердце все еще колотилось. «Это не отправится к Безмолвным Братьям» — подумала она. «По крайней мере, пока я не узнаю, что сделает с этим руна».
— Свяжешься с Магнусом? — спросила Катарина. — Скажи ему, что я показала твоей матери то, что она хотела увидеть.
Клэри кивнула на автомате, как кукла. Внезапно все, чего она хотела, это убраться оттуда, из желтого света комнаты, подальше от запаха смерти и маленького тела, лежащего неподвижно на каталке. Она подумала о своей матери, каждый год в день рождения Джонатана достающей коробочку и плачущей над локоном его волос, оплакивающей сына, которого она должна была иметь, а вместо него было нечто вроде этого. «Не думаю, что она хотела это видеть» — подумала Клэри. «Я думаю, ее надеждой было то, что это невозможно». Но вместо этого сказала:
— Конечно, я передам ему.
Бар «Альто» был типичным неформальным притоном, размещенным под переходом скоростной автомагистрали Бруклин-Квинс в «Зеленой точке». Но каждую субботу туда пускали людей всех возрастов, и Эрик дружил с его владельцем, поэтому они позволяли группе Саймона довольно много играть в любую субботу, несмотря на тот факт, что они постоянно меняли название и не собирали толпу.
Кайл и остальные члены группы уже были на сцене, устанавливая оборудование и делая последние проверки. Они собирались отыграть одну из старых программ с Кайлом на вокале; он быстро выучил тексты, и они чувствовали себя довольно уверенно. Саймон согласился побыть за кулисами до начала выступления, что слегка убавило напряжение Кайла. Сейчас Саймон глядел сквозь пыльный вельветовый занавес сзади сцены, пытаясь разобрать, кто там был.
Когда то интерьер бара был стильно отделан, с лужеными стенами и потолком, напоминающими бары времен сухого закона, и матовым художественным стеклом за баром. Теперь он был гораздо безобразнее, чем при открытии, с вечными пятнами от дыма на стенах. Пол был покрыт опилками, которые слиплись в комочки от пролитого пива и еще чего похуже.
Хорошей стороной было то, что столики вдоль стен были почти все заняты. Саймон увидел Изабель, сидящую в одиночестве за столиком, одетую в короткое серебристое сетчатое платье, похожее на кольчугу, и ботинки для давки демонов. Ее волосы были собраны в неаккуратный пучок и заколоты серебристыми палочками. Саймон знал, каждая из этих палочек была остра, как лезвие, и ей можно было разрезать металл или кость. Ее помада была ярко-красной, как свежая кровь.
