Дорога к фронту (СИ) - Ливадный Андрей Львович
Капитан взял документы, открыл, попытался сличить фото, но лишь хмыкнул.
— Подразделение? — спросил он.
— В списках не значился, — отвечаю, даже не задумываясь. Видимо подсознание вытолкнуло название одноименной повести, которую читал в детстве[3]. — Прибыл в Великие Луки[4] для дальнейшего прохождения службы, — машинально добавил я, словно правильный ответ подсказало некое внутреннее наитие. — Правда оформиться не успел. Немецкие танки прорвались к аэродрому. Был приказ: выводить машины. Я его исполнил.
— Кто конкретно приказал?
— Не знаю. Майор незнакомый. Говорю же: танки прорвались. Я рванул к ближайшему «ишачку» и взлетел. Боекомплект расстрелял по пехоте. Дальше взял курс на восток.
— Кто тебя сбил?
Я лишь пожал плечами:
— Движок задымил, потом заклинил. Хотел прыгать, но высота оказалась мала. Пошел на вынужденную, вот только неудачно. Дерево зацепил.
Видно, история не новая. Скорее заурядная для этих первых адских месяцев войны.
— Ладно, — капитан вернул мне обгоревшие документы. — В общем так, младший лейтенант. Поступаешь в мое распоряжение. Сейчас каждый человек на счету. Ну, будем знакомы? — он запросто протянул руку, — Вадим Нестеров. Пошли. А то «мессер» вернется.
— Не вернется, — отвечаю твердо. — По крайней мере не сейчас.
— Это почему? — удивился моей уверенности капитан.
— У него пушки пустые. Бил из пулеметов.
— Может снаряды берег?
— Не думаю. Из «MG» шлангует, будь здоров. Неопытный.
— Шлангует? — Нестеров насторожился. Видимо моя терминология показалась ему неуместной.
— Ну поливает, как из шланга. Длинными очередями. Огонь открыл почти с километра. Кто ж так делает?
— А ты бы с какой дистанции бил? — прищурился капитан.
— По «мессеру» — метров с двухсот, а то и ближе. По наземной цели открытие огня с высоты триста метров на дальности четыреста, — отчеканил я, словно по учебнику. — А вообще-то, товарищ капитан, как выйдет. От многих факторов зависит.
— Например? — он живо заинтересовался моими соображениями.
— Угол пикирования, наличие препятствий, — скупо ответил я. — С крутого пикирования огонь открою раньше. Но иногда к цели можно вдоль самой земли подобраться, и бить с бреющего[5], работая рулем направления.
— Рискованно. Скорости большие, обзор узкий, высота маленькая. Ручку станешь рвать на себя, если внезапное препятствие увидишь?
— Надо будет, — рвану. Но не с дури.
— Ладно, посмотрим. На каких машинах летал?
Я мгновенно прикинул в уме, чтобы не сболтнуть лишнего.
— С «И-16» нас ускорено переучивали на «МиГи». Говорят, что «Як» машина хорошая.
— Ну сам я их пока не видел, — признался Нестеров. — «МиГ» в воздух поднять сможешь?
— Смогу.
— Ну, тогда мне с тобой повезло, лейтенант. Поехали, пока «мессер» не вернулся.
Аэродром действительно оказался еще довоенным. Полевой, спланирован добротно. Ряды капониров отнесены далеко от взлетной полосы. Под выцветшей маскировочной сеткой я насчитал шесть «МиГов» и с десяток «ишачков». С «И-16» возились техники. Их было четверо. И еще один летчик, — тоже младший лейтенант, наверное, мой ровесник, дежурил в кабине исправного истребителя.
— А где остальные? — осторожно поинтересовался я. — На задании?
— Нет остальных. Я, ты и младший лейтенант Захаров, — вот весь летный состав. Аэродром сильно бомбили несколько дней назад. Все машины, которые тут видишь, были повреждены, — пояснил он. — Полк перебазировался. Меня, как и младшего лейтенанта Захарова оставили тут с бригадой техников. Приказано ремонтировать неисправные самолеты и перегонять их в Ржев по готовности. Сейчас четыре «МиГа» на ходу и один «ишачок». Боеприпасов хватает, но топлива в обрез…
В этот момент из палатки, где располагался КП, выскочил связист:
— Товарищ капитан, вас из штаба! Срочно!
— Здесь подожди, — Нестеров торопливо пошел ко входу в командный пункт, а я, на некоторое время предоставленный сам себе, решил познакомиться с летчиком.
— Здорово! — он протянул руку, не вылезая из кабины. Понимаю. Состояние готовности номер один. Читал, что летчики порой проводили так по много часов, ожидая приказа на взлет[6].
— Андрей, — я пожал его мозолистую ладонь.
— Илья, — отрекомендовался он.
Илья Захаров⁈ Вот тут меня снова «накрыло». Словно кто-то внезапно под дых врезал. Неужели однофамилец деда, что ко мне заходил⁈ Не верится в такие совпадения.
— А ты чего побледнел-то? — спросил он.
— Да, так… Контузило… Головой на вынужденной посадке сильно приложился…
— Летать-то сможешь? А то меня Нестеров уже замучил. И в небо не пускает, и из кабины вылезти не дает. Даже по нужде.
— Конечно смогу! — ответил машинально, ибо мысли сейчас были очень далеко отсюда. Мозг пытался как-то устранить противоречия, объяснить происходящее, но одно слово, сказанное Ильей, послужило внезапным катализатором событий.
Я вдруг понял: мне тоже надо по нужде. Прямо сейчас. Немедленно.
Дичь полная! Я нахожусь в «ви-ар»! Такое не допустит ни один разработчик! Тестовая реальность или тупо глючная, — все равно! Никто в здравом уме не станет вводить ничего подобного, — этим можно оттолкнуть пользователей, а значит — провалить продажи, да еще получить множество негативных отзывов.
Вернулась непроизвольная дрожь. Происходящее не просто сбивает с толку. Оно противоречит здравому смыслу, известным технологиям, подталкивая к совсем уж нереальным допущениям.
Ну, да читал я всякую чушь про «попаданцев». Не может быть. Не верю. Не со мной…
Вдали послышался рокот двигателя. Техники даже не оглянулись, продолжая возиться с неисправным двигателем «ишачка», а вот Нестеров выскочил из палатки и, пристально взглянув на запад, крикнул:
— В укрытия! Захаров тоже!
— Дай взлететь! — крикнул Илья.
— Нет! Не успеешь!
Подле каждого капонира отрыты щели, — узкие окопчики, где можно найти укрытие при бомбежке.
Илья, помянув фашистов матом, отстегнул привязные ремни и выбрался из кабины.
— Сюда, Андрюха! — он чуть ли не силой затащил меня в окоп.
Гул быстро нарастает. Переходит в вой. Два «сто десятых»[7] спикировали на аэродром, сбросили бомбы. Еще одна пара работает по передовой, — видно, как заходят. Безнаказанно. Нагло. Словно это их небо, их земля!
Я не выдержал. Это все «цифра»! Все ненастоящее! Такого не может происходить на самом деле!
Взрыв ударил близко. Мир потонул в вате. Я почти оглох, лишь вижу, как комья дымящейся земли барабанят по брустверу.
Душа сжалась в маленький комочек. Мозг вычеркнул «ви-ар» из списка вероятностей. Желание жить оказалось настолько велико, что едва не надломило рассудок, а затем, вдруг, безо всяких полутонов, произошел срыв.
Я их ненавидел. Наверное, выброс адреналина оказался столь силен, что затопил все сущее, без остатка.
Помню, как выскочил из щели, а оттуда — на крыло с одной мыслью: «взлечу»!
«Сто десятые» уже развернулись, заходя на штурмовку. В тот момент не думалось, что «ишачка» тупо расстреляют на взлете. Такую возможность они не упустят…
От верной гибели меня спас Илья. Ухватил за ногу, рванул назад. Я упал. По земле хлещут снарядные и пулеметные трассы. Кругом огонь.
Следующее, что помню: хмурое лицо Нестерова и его вопрос:
— Сдурел?
— Рвать их надо!
— Надо, — соглашается. — Но не так.
— А как⁈ — я ору от злости, контузии, бессилия…
— Поступил приказ: имеющимися силами осуществить штурмовку немецкого аэродрома.
— Имеющимися? — насторожился Илья.
— Вылетаем звеном. Я на «И-16». Вы на «МиГах». Под крылья подвесим по две «ФАБ-50».
— Не пойдет, — говорю.
Нестеров поперхнулся, уставился на меня.
— Это как понимать, товарищ младший лейтенант⁈ Отказываешься выполнить приказ⁈
— Нет. Не отказываюсь. Но «МиГ» с бомбами — бревно. А если над немецким филдом окажется дежурная пара? — сгоряча выпалил я, не замечая, что использую сленг. — Нас «худые» собьют за минуту. У них будет преимущество по высоте, а значит в энергии! Упадут из космоса, «бум-зум» и готово! Если уж вулчить фашистов на филде[8], так с умом!
