Евгений Филенко - Гигаполис
Теперь и щеки ее пылают.
– Верно, вы забыли о ней? Напрасно. «М» готическое и венок из омелы – это, кажется, «маргариты»? Тем более, «синий чулок» органически не может иметь такое бурное прошлое. К тому же, статистика неумолимо свидетельствует: девушки из моторизованных банд вроде вашей, повзрослев, в большинстве становятся нашей клиентурой. Сиречь криминальным контингентом. А в меньшинстве принимают сторону закона и порядка. Судя по биперу, вы – из меньшинства. Убедительно? – И снова отвечаю на собственный вопрос: – Более чем убедительно.
Серые от волнения губы ктырицы беззвучно шевелятся. Молится она, что ли?
– Послушайте, девочка, мне надоело ваше молчание. Давайте от монолога перейдем в диалоговый режим. Назовите хотя бы ваше имя.
– Индира… – шепчет она. – Индира Флавицкая. Старший инспектор.
– Изумительное имя, экзотическое. Вполне гармонирует с вашей внешностью. Прекрасно. Откровенность за откровенность. А я Иван Альфредович Зонненбранд. Не слыхали такого? Или это вы меня и скрадываете?
Она трудно кивает.
– Плохие времена настали для ктырей, – сокрушаюсь я. – Трудно с кадрами. Вот уже берут на работу слабых, беззащитных женщин. И даже продвигают по службе. В мое время такого не было. А согласитесь, приятно дряхлому, обеззубевшему аутло на склоне дней побеседовать с совершенно обнаженным старшим инспектором ДЕПО! Это достойный венец карьеры…
– Послушайте вы, аутло хренов, – вдруг говорит она резко. – Можете стебаться и дальше. Ваша взяла. Но дайте же одеться!
– Не дам, голубушка. Это вам уже ни к чему. И «стебаться», как вы изволили выразиться, я намерен долго и изощренно. И то, что через какое-то время мои коллеги вас изнасилуют на моих глазах всеми известными человечеству способами, лишь малозначительный эпизод обширной программы… А теперь говори, стерва!
Она собирается в комок, замысловато переплетает конечности, лишь бы я ничего не видел, кроме сплошных локтей и колен. А я вижу все. И прежде всего то, что теперь-то она наконец испугалась по-настоящему.
– Что… что говорить?
– Как меня нашла. Что знаешь обо мне. Почему вообще ктыри меня ищут. Кажется, до этого дня перед лицом закона я был невинен как ребенок.
– Убийство трассера в «Инниксе». Убийство Ольги Цариковой…
– Какой еще Ольги? Я не знаю, кто это!
– Вас видели в ее обществе.
Слава богу. А я уж подумал, что Тунгус начал петь…
– Допустим. Но я не убивал ее. Спал с нею – это было. Но крови на мне нет.
– Тогда чего же вы от нас бегаете?
– Потому что…
А действительно, почему? Как ей рассказать про сутулых серых типов, что таскаются по моему следу вот уже несколько дней, суля царское богатство и устрашая полным своим пренебрежением к человеческой жизни?
– Потому что люблю бегать. А вы, должно быть, обожаете меня ловить. Вот у нас и образуется пулька.
– Если то, что вы говорите – правда, зачем тогда вам мучить меня?
– Мучить? Вас?! Да разве я похож на палача, милая Индира? Я и не говорил этого никогда. Мучить и казнить вас будут совершенно посторонние люди. А я при этом поприсутствую какое-то время. После чего незаметно удалюсь, чтобы не оставлять по своему обыкновению следов. Да и то, во что вы к тому моменту превратитесь, уже не сможет служить объектом хоть какого-то сексуального интереса. Скорее анатомического… Вы разыскали меня. Отлично! Но я, как и вы, нахожусь при исполнении профессионального долга. И означенный долг диктует мне свою логику поступков, вполне допускаю – для вас неприемлемую…
– Ты, сволочь, – она встает во весь свой небольшой росточек, расправляет плечи и делается похожей на Маугли с картинок к полузабытой детской книжке. – Теперь слушай меня и не перебивай. Мне приказали поймать тебя. Я не хотела. У меня были другие дела. Но ты убил девчонку Ольгу Царикову. И тогда я решила тебя взять. И возьму, чего бы это ни стоило. И бывший ли ты разведчик или нет – значения не имеет.
Я со вкусом затягиваюсь сигареткой и выпускаю в ее сторону вереницу мелких колечек.
– Продолжай, девочка. Сейчас ты выглядишь неплохо. Как пионер-герой из коммунистических хроник. Пожалуй, в награду за героизм один разок я перееду тебя лично…
– А еще вот что, – нет, положительно в ней что-то есть. Кулачки сжаты, глаза горят, наступает на меня, того и гляди – укусит! – Я пришла не одна. И сейчас, пока ты передо мной выеживаешься, будто поганая муха на стекле, Салон берут в коробочку. Бипер ты распознал, спору нет. Но вот этот пеленгатор с обратной связью, – она поднимает двумя пальчиками дешевый кулон, что болтается между ее по-девчоночьи неразвитых грудей с большими бледно-розовыми сосками, – ты прохлопал. И гулять осталось тебе не более десяти секунд.
Я стряхиваю пепел. К сожалению, делаю это не так уверенно, как следовало бы, и часть пепла попадает на пиджак. Приходится встать и отряхнуться… Но голос мне не изменяет.
– Забавно. Даже если ты не блефуешь, дитя мое, все же не могу разделить твоей уверенности в успехе. Но уж коли фортуна покинет меня в такой ответственный момент, я не погнушаюсь и сначала пришибу тебя.
Бросаю сигарету и опускаю руку в карман, чтобы извлечь верный «уонг». Потому что отныне я не безоружен, а при всех своих атрибутах. Спасибо Филифьонке.
Ерунда. Если сюда и впрямь вломятся ктыри, я погоню ее перед собой, голую, незащищенную, приставив ствол к виску. И черта лысого они меня тронут…
Напрасно я позволил ей приблизиться.
Если пеленгатор был первой моей оплошностью, то это – вторая. Непростительно, гибельно для профессионала.
Потому что она не дает мне достать оружие.
В голове взрывается бомба с фосфором, зрение на какое-то время отключается. Рот наполняется противной смесью слюны, крови и осколков зубов. И тут же, без промедления, еще одна бомба взрывается в паху. Вытерпеть такую боль невозможно. И я ухожу во мрак.
12. Игорь Авилов
Его не узнать.
Расстегнутая, изжеванная сорочка. Брюки в каких-то подозрительных пятнах. И это – человек, который даже под защитным комбинезоном «коммандо» ухитрялся носить галстук!.. Но самое главное и самое противное – линялая, безвольная рожа. Тусклые глаза. Покорно заложенные за голову руки.
Манекен.
Позади него, со стареньким «волком» наперевес, топает террорист. Он едва достает Ульке до плеча. Но все же тот в полной его власти.
Первое мое желание: выдернуть из-за пояса шок-ган и завалить эту черномордую сволочь, что удумала изгаляться над моим боевым другом. Пускай и бывшим, продавшим меня в минуту слабости. Но все же другом!
Это не так просто.
За нами могут наблюдать. К тому же я не знаю способностей этого низенького ублюдка. Он тоже вполне может быть лихим парнем, а на руках у него все карты. Опередить меня и выстрелить первым ему ничего не стоит. И тогда – все полетит к черту. Начнется резня. Конечно, Таран и его ребята в конце концов перебьют их, тут никаких сомнений быть не должно. Но заложникам это не будет в радость.
Улька поднимает покорные, собачьи глаза. И узнает меня… Челюсть его отвисает. Еще какие-то мгновения он будет мучительно соображать, что бы все это значило. И вот-вот следует ждать от него какого-нибудь нелепого нервического взбрыка.
Я опережаю его.
– Piedod, ka nokavejos[18], – говорю я невозмутимо.
Дальше счет идет на секунды.
Улька вслепую рисует пяткой в воздухе окружность и срубает своего конвоира к чертовой матери как сосновую чурку. В ближайшие полчаса о зарфе можно не беспокоиться: в лучшие времена Улька таким ударом валил телеграфные столбы… Машин-ган летит к моим ногам, я подбираю его. А сам Улька бросается мне на шею.
– Гоша! – бормочет он и трется своей щетиной о мою щеку. По его опухшей роже текут слезы. – Гоша, прости… я тогда сильно сыграл в дрейф… я ночей после этого не спал!..
– Ладно, как-нибудь обсудим.
Я толкаю одну дверь – заперто. Толкаю другую – та же картина.
– Давай вместе! – командует Улька.
Все как пять лет назад. Он тоже предпочитал командовать, и у него это получалось. Во всяком случае, лучше, чем у меня. Потому он и вышел в комиссары…
В два плеча мы запросто высаживаем дверь. За ноги затаскиваем туда квелого террориста и переводим дух.
– Они что, били тебя?
– Нет… Только угрожали.
– Что же ты позволил всякому говну над тобой измываться?
– Не знаю… не знаю… я не ждал помощи.
– Ты же мог один уделать дюжину гадов в жидкое тесто!
– Не знаю… наверное, уже не мог. – Улька поднимает пристыженный взгляд и спрашивает с надеждой: – Ты пришел за мной?
Не могу врать ему.
– В общем, да.
– Эти ваши… «кайманы» тоже здесь? Сколько их?
– Они захватили верхушку отеля. Теперь их будет столько, сколько нужно.
– Хорошо. У тебя есть с ними связь?
Вместо ответа достаю фонор-карту.
– Передай «кайманам»: заложники рассредоточены по одному на этаж. Но и охраняют их по одиночке.
