Александр Афанасьев - Чужая земля
Сержант кивнул на машину.
— Можно ехать. Вы не намереваетесь убраться отсюда к чертовой матери?
— Куда? На земле нам нет места… Если Соколовский найдет нас, то нам не жить. Еще и пытать будут, он захочет знать, сколько построено порталов.
— А сколько их построено?
Профессор Гадири не ответил…
Оставшийся час предстояло провести, как пассажирам на вокзале в ожидании долгожданного поезда. Повинуясь указаниям профессора, они загнали их Дискавери на платформу. Сержант не верил и хотел сматываться отсюда — но потом все же решил, что стоит попробовать. Сейчас он находился наверху, у ворот, контролируя единственный въезд сюда. А Чамберс и профессор остались внизу, рядом с машиной и складом оружия…
— Что это все-таки такое? — Чамберс показал на арку.
— Я же говорю, портал… — сказал профессор.
— Аль-Исра?
Профессор внезапно схватил Чамберса за рукав, да так, что он дернулся и поднял пистолет.
— Вы не знали? Вы не знали, о Аллах…
— Что не знали?
— Вы не знали, что такое аль-Исра! Ну, конечно…
— Мы думаем, что это оружие массового поражения — сказал Чамберс, надеясь раскачать профессора еще раз…
— О, Аллах… Какой я глупец, о Аллах…
— Не поминайте Всевышнего. Что это такое?
— О, Аллах…
Чамберс взглянул на часы.
— У нас минут пятнадцать профессор. Нам все равно идти вместе, от этого никуда не деться. Итак? Это оружие?
Профессор какое-то время молчал. Потом заговорил.
— Нет, это не оружие. Аллах свидетель, я сам не знаю, что это такое и как это работает. Но это работает.
— Как? Разве вы не изобретатель? — удивился Чамберс.
— Нет… Я только обсчитал и создал экспериментальные установки. Постойте-ка… Откуда вы знаете все это? Как вы оказались на аэродроме? Вы же там оказались не просто так? Кто вы такой? Вы американец?
Чамберс понял, что он проговорился. Немного — но проговорился.
— Нет, не американец. Англичанин. Журналист.
— Журналист?!
— Да, журналист. БиБиСи.
— А этот…
— Можете считать, что он тоже — журналист.
— Для журналиста у него не очень обычная камера… — желчно сказал профессор.
— В этой стране по-другому нельзя. А я… можно сказать, что я журналист, которого попросили написать несколько статей по проблеме терроризма. Улавливаете?
— Британское правительство? — вопросом на вопрос ответил профессор.
— Нет, выпускающий редактор. Я кое-что слышал об Аль-Исра. Проекте аль-Исра. И о вас… Но вас считают автором этого проекта.
— Американцы?
Чамберс решил раскрыть часть карт.
— Да. Американцы. Журналисты, понимаете? Они думают, что это оружие массового поражения…
Профессор задумался.
— Это Соколовский — сказал он — точно, это он, чертов сукин сын. У него чертова прорва людей на крючке, он всюду сунул свой нос. Он придумал сказочку… а кто-то довел ее до высших кругов. Об оружии массового поражения.
— Соколовский приказал нанести удар по аэродрому?
— Конечно, а кто же еще… — недоуменно спросил профессор.
Чамберс решил пойти напролом.
— Кто такой Соколовский?
— Вы и этого не знаете?
— Какая разница знаю, я это или нет! — дожимал Чамберс — говорите!
И профессор сломался.
— Дик Соколовский… тот еще ублюдок. Этот парень профессиональный лжец. И манипулятор. Он ученик Бжезинского, давным-давно был связан с ЦРУ. Когда Буш — старший был директором ЦРУ, а Бжезинский — советником по вопросам национальной безопасности, они многое успели натворить. Одному Аллаху известно, кого они успели устроить в систему…
— Он и сейчас работает на ЦРУ?
— Соколовский? Нет, конечно. Он перешел в Госдепартамент, там одно время занимался поставками оружия сюда… когда воевали с Советами. Потом — ушел на вольные хлеба… а теперь снова на коне. Как только американцы вошли в Афганистан — Соколовский тут как тут. Вы знаете, что такое команда Б?
— Напомните?
Профессор усмехнулся.
— Вас тогда еще на свете не было. А я — только еще учился. Команда Б — это группа независимых экспертов при ЦРУ, ее создавал Буш, когда еще был директором ЦРУ. Ее еще называли «Красная ячейка». Они должны были представлять независимые оценки военного и гражданского потенциала СССР и всего Восточного блока, независимо от основных служб ЦРУ готовить какие-то планы. Думаю, если покопаться в тогдашних делах, можно много чего нарыть. И много про кого. Потому что те, кто работал в Красной ячейке, стали очень большими людьми. Очень большими. Я думаю — именно тогда появились первые порталы.
— Такие?
— Такие, какие же еще. Тогда… или чуть позже. Разницы нет.
— Так это Соколовский передал вам все это?
— Конечно. Кто же еще. Не мне, а правительству Пакистана. Я всего лишь научный руководитель проекта, мой отец знал Соколовского, когда он приезжал сюда в восьмидесятые, он всегда останавливался у нас в доме в Исламабаде, чтобы не светиться в отелях. Я только научный руководитель проекта.
— А что потом произошло?
Профессор, помолчав, пошел к управляющим этим подозрительным местом компьютерам, на ходу бросив.
— Что произошло, то и произошло. Там — это уже не будет иметь значения. Никакого…
— Первый, первый, я второй — время. Время!
Первый — появился намного раньше, чем можно было ожидать. Искаженное страхом лицо и автомат, наведенный на бетонированный съезд сюда.
— Ублюдки там. Здание уже под контролем они высадились с вертолетов….
И замолчал, глядя на переливающуюся холодным, ртутным светом арку.
— А это что еще за…
— Быстро сюда! — профессор вскочил уже на начавшую движение платформу — у нас один шанс и все!
Сверху и сзади глухо и увесисто громыхнуло — подрывают дверь. Возможно, что уже подорвали.
— Во имя Аллаха, быстрее! Быстрее!
Решившись, Чамберс бросился к машине, сержант, чуть поколебавшись — за ним.
— Быстрее! — профессор Гадири уже сидел за рулем — когда будем проходить портал, не двигайтесь, сидите как привязанные. Во имя Аллаха, не двигайтесь…
Черное пространство просветили лучи мощных подствольных фонарей — коммандос подорвали дверь и осторожно спускались по проходу, не стреляя. Живая ртуть, колышущаяся в огромной арке — приближалась.
— Мать твою! — крикнул кто-то.
И ртуть проглотила их…
Чужая земля
Время и место неизвестны
День первый
Никто из них даже не понял, что произошло. Кошмар, который им пришлось пережить — оборвался, не успев начаться, и они вдруг оказались в каком-то ангаре. Платформа медленно катилась по рельсам, было светло от установленных в каком-то помещении ламп — и бородатый человек, одетый в белые штаны и черную безрукавку, с чалмой на голове — отшатнулся от двери появившейся из небытия машины.
Человек был бородат, и на голове его была чалма, а за спиной у него — ствол был виден из-за плеча, висел автомат.
— Контакт!
Несколько секунд растянулись в вечность: сержант толкнул дверцу машины и буквально вывалился из нее. Словно в очень замедленной съемке он видел — вот бородач в десяти шагах от него тащит что-то из кармана безрукавки, вон он пытается целиться в бородатого из длинной, неудобной винтовки, не понимая, что ко всем чертям происходит. Вот в ярко освещенном проеме — куда он ведет?! — появляется еще один, уже с автоматом в руках, и он тоже невысок и бородат, как и первый. Вот — рука, намертво захватившая переднюю рукоятку, наводит длинный, удлиненный глушителем ствол на моджахеда, вот автомат дергается и в районе паха на штанах появляется пятно, вот еще одно. Вот моджахед начинает падать, его рука уже вынырнула из кармана с взведенным ТТ, но выстрелить из него он уже не успевает. Вот второй, у самой распахнутой двери — медленно-медленно поднимает автомат Калашникова, зажав локтем приклад. Вот винтовка смотрит на него… и в этот момент сильный удар… он ударяется об землю, сбивая прицел, черный зрачок автомата смотрит прямо на него. Вот — он начинает отклоняться, а моджахед падать на землю. Вот — тело привычно группируется, уходя в перекат… ему часто приходилось покидать транспортное средство под обстрелом, и он помнит, как это делается. Вот, пользуясь инерцией, он медленно поднимается на ноги, и уже поднявшись, начинает стрелять. Первая пуля достается тому, с ранениями в пах и живот, чалма слетает и что-то бурое брызгами разлетается по земле из пробитой головы. Вот — короткая очередь бьет по тому, кто упал у самого света… свет ослепительно ярок, только появляются из него не ангелы, несущие благодать, а боевики с автоматами Калашникова. Вот — он бросается вперед, к этому свету, потому что времени мало, времени совсем нет. И если впереди — райские двери с апостолом Петром — ему есть что сказать святому. Он никогда не убивал тех, кто не заслуживал смерти и всегда делал это — для того, чтобы защитить своих сограждан, подданных Ее Величества Королевы от сатанинского лика террора. Он смотрел ему прямо в лицо — и не хотел бы, чтобы смотрели другие…
