Дмитрий Распопов - Ремесленники душ
Произошедшее далее сначала поставило меня в ступор, а затем вызвало приступ жесточайшей ревности. Взвизгнув от радости, когда он вошел на него кинулась очень красивая девушка, одетая в одну лишь ночничку, стала обнимать и целовать его. Волна любви и радости, которую источала эта девушка, мне показалось коснулась и меня, но щемящее чувство в груди, что меня никто и никогда так не встречал, вызвало только чувство ревности к парню, которому досталось такая девушка. Только с трудом вспомнив, что он мой приятель, я смог погасить это чувство и немного успокоиться. Последние месяцы в колледже, наполненные усмешками и откровенным пренебрежением в мой адрес со стороны девушек, за внешний вид, снова напомнили о себе. Тяжело было смотреть, как невзрачному парню, который не был красив, высок или хоть чуточку богат, достаются чувства, которых напрочь лишили меня. Я пожалел, что согласился пойти с ним, но уйти сейчас было равносильно открыто сказать, что мы больше не приятели.
— Марта, я не один, подожди, — ласково лепетал он, пытаясь остановить свою девушку.
Которая наконец заметила стоящего позади меня и сразу же покраснев, отпустила своего мужа и пискнув, упорхнула в комнату.
— Повезло мне с ней, — смущенно посмотрев на меня, проговорил он, — снимай ботинки, дома мы ходим в домашней обуви.
Одев деревянные башмаки без задников, он пригласил меня в комнату, где успевшая одеться девушка накрывала на стол.
— Марта позволь мне представить тебе, мистера Рэджинальда ван Дира, ремесленника.
— Рэджинальд, это прекрасное чудо, моя жена, — он тепло улыбнулся ей, вызвав опять колющее чувство в груди. Смотреть на счастливых людей, после последних месяцев насмешек и отсутствия женской ласки, было очень больно.
— Мэм, — я снял котелок и поставил его на комод, — рад с вами познакомиться.
— Я тоже мистер ван Дир, Вилли столько о вас рассказывал!
На моё удивление, от девушки пахло пусть и хозяйственным мылом, но зато чистотой, одежда её была также чистой и ухоженной, было заметно, что за ней тщательно следили. В прочем, как и вся их маленькая комнатушка в которой кроме кровати отгороженной занавеской от общей комнаты, стола, пары стульев и комода ничего больше не было, была чиста и уютна.
— Вилли предложи гостю бренди, у нас осталась бутылка с Нового года, — сказала она, раскладывая перловую кашу по тарелкам.
— Спасибо, но сегодня я встречаюсь с инспектором, так что спасибо за предложение, нов вынужден отказаться, — быстро сказал я, видя, как полицейский решительно встает со стула.
— «К тому же она наверняка у вас одна единственная и хранимая на торжественный случай».
Обед прошел быстро и весело, даже меня, со своими грузными мыслями удалось её расшевелить. Её любовь и нежность словно источаемое во круг, заставило меня в конце концов примириться с ситуацией, и я вскоре даже стал рассказывать о себе или о ремесленниках. Вилли и правда повезло с ней.
— Спасибо мэм, все было очень вкусно! — я попрощался с девушкой, улыбнувшись ей напоследок.
— Марта, пожалуйста называйте меня Марта, — прощебетала она, взяв меня за руку и сразу же засмущалась своему порыву, посмотрев на мужа.
Тот лишь ласково ей улыбнулся.
Её рука была чуть жестковатой чем у Люси или у других девушек, но очень нежной. Я наклонился и поцеловал её пальцы, чем в конец смутил её.
— Рад бы с вами познакомиться Марта, Вилли очень повезло с вами, — я отпустил её руку и пошел переобуваться, слыша, как они воркуют друг с другом.
— Я её так люблю, — признался мне он, когда мы стали спускаться вниз, — даже не понимаю, почему такая как она полюбила такого как я.
Этого я также не понимал, но по понятным причинам промолчал.
— Она попросила приводить тебя чаще! — вспомнил он, — ты ей очень понравился.
— Конечно Вилли, — кивнул я головой, отчетливо понимая, что больше никогда сюда не приду. Для меня контраст между моим текущим положением и чувствами этих двоих был чересчур сильным.
Проводив меня до участка, он ушел патрулировать улицы, а я остался один, ждать инспектора с сержантом. Идти домой совершенно не хотелось, поскольку я не знал, где мы сегодня встречаемся, да и ходить одному по этим улицам я опасался.
Вечером, когда я прикорнул на кресле в его кабинете, наконец‑то появились два друга и потащили меня куда‑то в направлении Тауэр Хилл, все что я успел, это попросил спрятать камень в сейф его кабинета. Тащить на себе драгоценности куда‑то было бы верхом неразумности. Я с трудом понимал куда меня ведут и как я потом попаду домой, но эти вопросы озвучивать было не кому, меня никто не слушал, поскольку они только смеялись и говорили, что в этом месте мне точно понравится.
Шли мы достаточно долго, поскольку из‑за темноты стало не видно смог, который всегда висел над городом, а уличные фонари, которые в этом районе стаяли возле каждого дома начали тускло светиться. Вскоре мои спутники, ускорили шаг и я увидел горящий огнями паб в который стекалось много народу.
— «Пьяный республиканец», — удивленно прочитал я вывеску, на которой была изображена большая кружка, с пенной шапкой.
Немного потолкавшись на входе, мы зашли внутрь, по ушам мне сразу ударил гул человеческих голосов и запах алкоголя. Множество столиков было занято, а по центру стояла сцена, на которой играл небольшой оркестр.
— Мистер Райт, рады вас видеть, — обратился к инспектору официант, и после встречного кивка повел нас за столик, стоящий рядом со сценой.
— Дейли спрашивала про вас, — таинственно прошептал он, когда мы сели, — девочки говорят она вчера была очень зла, что вы не пришли.
Инспектор беспечно махнул рукой, перемигнувшись с сержантом и расхохотавшись.
— Три светлого нам, — с командовал мистер Джеймс, — а с Дейли Дрейк сам разберется…вечером.
Оба полицейских захохотали, а я почувствовал себя чужим на этом празднике жизни, жаль, что уйти теперь не было никакой возможности, они бы обиделись на меня.
Пока несли пиво я огляделся вокруг. Множество мужчин и немного женщин, сидели за столиками и пили в основном пиво или эль, лишь за несколькими столами стояли темные бутылки с виски. Похоже большинство людей пришло сюда просто посидеть и поговорить после трудового дня, а не напиться.
— Ну, за встречу, — в руки мне воткнули глиняную кружку, полную резко пахнущим напитком и провозгласили тост.
— За встречу, — я зажмурился и сделал первых глоток. Противная и горькая жидкость ударила мне в горло и заставила закашляться. Я поставил кружку на стол и старательно и под громкий смех полицейских, откашливался.
— Сделаем мы из него Джеймс настоящего человека, а не размазню? — инспектор подмигнул мне и приложился к своей кружке, довольно крякнув, когда отпил и вернул её на стол.
— Аристократов не переделать, видишь, даже сейчас сидит и недовольно хмурит лоб, что мы его сюда притащили, — хмыкнул сержант.
— Не правда! — притворно возмутился я, хотя он был полностью прав.
— «Но не признаваться же в этом!».
— Тогда пей и не обижай нас!
Пить пришлось, второй глоток был менее противен, но все так же неприятен, но я смирился.
— Кстати, — я решил закинуть удочку, пока не поднималось других тем, — у вас есть возможность достать аниматрон в участок? Сейчас школа закрыта, а мне он в работе бы здорово пригодился.
— Зачем тебе он? — поинтересовался сержант.
— Не все можно сделать с помощью пианита, — я пожал плечами, понимая, что нужно напускать больше тумана на непосвященных людей, — камень нужен только для того, чтобы увидеть душу, а если нужно её извлечь и показать знающему ремесленнику, пока тело не похоронили, для этого аниматрон не заменим. Не выкапывать же нам каждый раз трупы.
— Голова у парнишки варит! — уважительно произнес сержант, показывая мне глазами на кружку.
Пришлось тяжело вздохнуть, но поднять следующий тост.
— Рад что вас встретил, надеюсь не пожалею, — решил я подколоть их, — пока у меня смешанные чувства от нашего знакомства.
— Ну‑ка, — возмутился инспектор, — чем мы тебе не угодили? Возимся с тобой как с маленьким, домой провожаем, как любимую женщину. Встречаем, что не так‑то?
— Да все не так мистер Райт, — от третьего глотка у меня начало мутиться голова, — убийства, трупы, нищета моя. Я один так живу! Никто из моих одногруппников или старших студентов не работает на полицию и если в начале все мне завидовали, то сейчас я стал общим посмешищем. Посмотрите, у меня даже платка теперь нет, пришлось выкинуть!
— Зря ты парень ищешь у нас сочувствие в этом, — инспектор посуровел, — ты и двух третей не видишь, живя в своем золотом замке, ты не видишь настоящую нищету, когда люди умирают от голода, не видишь, как матери продают младенцев, только чтобы расчитаться с долгами, ничего не видишь. Живешь там в своей золотой клетке квартала и думаешь, как же тебе плохо. Брось всё! Переедь жить к нам, устройся на простую работу, и ты поймешь, что такое настоящая бедность и нищета!
