Дмитрий Распопов - Ремесленники душ
— Трупам от силы месяц, а в остальном очень похоже на наших каннибалок.
— Надеюсь вы не хотите, чтобы я туда спускался? — с надеждой поинтересовался я.
— Зачем было тогда тебя сюда тащить, — засмеялся инспектор, — иди глянь, если нет следов, то свободен.
Сержант протянул мне платок со знакомым запахом фиалок, я уже и забыл, когда последний раз им пользовался. Вроде привык ко всему, но похоже не в этот раз, если сам мистер Райт не смог нормально там дышать. Поблагодарив кивком Джеймса, я направился в дом, сопровождаемый участливыми взглядами полицейских.
Когда‑то давно это было вполне нормальное жилье, пусть и деревянное, но множество лет запустения и проживание тут лиц, которым все равно, где и как они живут превратило жилье в мусорную свалку. Вонь нечистот пробивалась даже сквозь платок, хотя и не могла перебить запах разложения.
— «Похоже сегодня придется опять устраивать банный день со стиркой».
В подвале, куда я с трудом протиснулся, чтобы не потревожить горы мусора и правда лежали части тел, уложенные по разным кучкам. Руки отдельной горкой, ноги, порубленные на пополам и ребра, все лежало в деревянных ящиках, словно приготовленное для транспортировки, но забытое здесь. Внутренних органов, голов и кишок не было, что наводило на мысли, что возможно убивали бедолаг не здесь. Чтобы быстрее все закончить, я прислонил к глазам камень и убедился, что души у бывших тел целы ровно на те значения, которые положены средне статистическим людям, платящим налоги и периодически сдающие излишки душ для себя. Я сначала отвернулся от светящихся останков тел с душами, чтобы не искушать себя, но мысли о том, что денег нет вообще, не давали мне просто уйти.
— «В конце концов они мертвы и кроме меня больше никто из ремесленников к ним не прикоснется, — решил я, подойдя ближе и преодолевая рвотные рефлексы быстро вытянул со всех кусков мяса души».
Как обычно в таких случаях появилась легкая эйфория и настроение резко улучшилось, правда пусть их души были не такие насыщенные, как после жертв Кукольника, но десять человек — это десять человек, как ни крути. Теперь остается только найти аниматрон, чтобы слить их, что являлось сейчас для меня наибольшей проблемой, без доступа к школьному оборудованию. Просто так заявиться в пункт обмена я не мог, любой ремесленник сразу поймет, если я обменяю такое количество душ на деньги, что я один из его цеха и сливаю нечестно заработанные души. Ведь отданный объем будет явно много больше, чем положено иметь подростку моих лет и это не говоря о том, что мне не было пятнадцати, чтобы вести разговоры о сдаче души без присутствия своего опекуна.
Но все равно, пройти мимо халявного ресурса, который никому больше не пригодится я не мог, проклятый родитель загнал меня в такие условия, когда я не брезгаю касаться студенистых останков голыми руками. Вытерев руки о свой платок, который теперь можно было только выкинуть, я огляделся вокруг, чтобы посмотреть, не оставил я каких следов своего преступления. За такое полагалось серьезное наказание в виде штрафа, поскольку души умирающих или умерших принадлежали их родственникам. Только они могли ими распоряжаться, если конечно не были преступниками, в этом случае душа отходила государству.
— «Вроде бы все чисто, — подумал я, осматривая помещение с помощью камня».
Теперь, когда сияния душ не было видно, я заметил, что от кусков тел отходят в сторону несколько отдельных ворсинок душ, которые вели в угол подвала, что было очень странно, поскольку все останки лежали в одном месте и мелкие ворсинки, которые показывали, где капала кровь, также группировались кучно, а тут отдельно отходящий след.
Я прошел по нему и носком башмака раскидал кучу мусора. Тускло блеснули серебром лежащие там часы. Я наклонился и поднял их, они не шли, но вот внутри была вложена фотография молодой девушки.
— «Как они сюда попали? — удивился я, — часы явно принадлежали одной из жертв, навряд ли девушки — убийцы стали бы хранить в часах фотографии других девушек».
Закончив с осмотром, я поднялся наверх и вручил их удивленному инспектору. Он покрутил их в руках и посмотрел на фотографию внутри.
— Видишь Джеймс, — он обратился к другу, — а ты говорил, что ему тут делать, что он может найти.
Сержант смутился.
— Мы перерыли весь дом, и ничего не нашли.
— Глазастик у нас смотрит другим зрением, — ухмыльнулся инспектор, и подбросил в руке часы, — найдем девушку, узнаем кто это был. Возможно сможем найти, кто видел его в последний раз.
— Ладно ребята сворачиваемся, — обратился он к полицейским, — выберите, кто у нас провинился и пусть стаскивает остатки трупов наверх, не гоже оставлять их тут.
Ответом ему раздался дружный стон.
— Или я сам назначу, — погрозил он пальцем в ответ, и я стал наблюдать, как полицейские стали тянуть спички, выбирая «счастливчика».
— Ладно у меня еще сегодня несколько личных дел, — инспектор обратился ко мне, — но раз ты теперь живешь тут, не против пропустить вечером с нами по паре стаканчиков?
— Я не пью сэр, — почему‑то смутился я от его предложения.
— Пинта пива еще никому не вредила, — наставительно сказал мне сержант, — хотя если не хочешь, насильно тащить никто не будет.
— Нет, нет, я согласен, — испугался я, что откажусь от первых совместных посиделок.
— Отлично, тогда жди нас в участке, мы будем вечером.
Мистер Райт приказал Вилли сопроводить меня назад, и подбросив их до Хаундсдич, мы поехали дальше вдвоем.
— Как дела Вилли? — разговаривать спокойно в дороге мы не могли из‑за присутствия старших по званию, оставшись же одни могли поговорить об отвлеченных вещах.
— Нормально Рэдж, может быть сначала зайдем ко мне пообедаем? — неожиданно предложил он, — а то утром меня вызвали, я даже краюху хлеба не успел взять с собой в дорогу.
— Конечно, — я согласился по двум причинам, есть я и сам хотел, но еще и хотел увидеть, как еще живут тут люди.
Очень скоро я убедился, что моя комната, снимаемая у мистера Оливера, является хоромами по сравнению с тем углом, где жила семья молодого полисмена. Двухэтажный дом на Фенчурч стрит, где они снимали свою комнатушку, вполне прилично выглядел снаружи, поскольку находился на одной из широких и достаточно чистых улиц по местным меркам, но вот внутри… Я старательно обошел кучу дерьма, что лежала на пороге дома и вляпался в другую, которая была прямо на лестнице.
— Опять мисс Бишеп не убирает за собой, — недовольно проворчал Вилли, так же попадая в эту кучу, поскольку я не успел его предупредить, — сколько раз соседи говорили, чтобы не гадила на лестнице.
— Как это вообще возможно? — поразился я, — у нас бы за такое сразу оштрафовали, а за злостные нарушения вообще бы попросили из квартала.
— Ты живешь в другой жизни Рэдж, — грустно улыбнулся полицейский, — здесь никому, кроме соседей нет дела до старухи, пока она исправно платит налоги.
— Но ты же полицейский! Неужели нет наказания за это?
— Запретить гадить на лестнице старухе? — он засмеялся, — мы почти с тобой одного возраста, но рассуждаешь ты как ребенок, прости.
Я промолчал и стал подниматься вслед за ним.
— О, какой милый молодой человек, — когда мы поднялись на второй этаж, из одной из дверей появилась женщина и схватила меня за рукав, — не хочет ли он развлечься? Всего за два пенса? Я доставлю тебе море удовольствия мой сладкий.
Меня едва не стошнило при виде такой «красоты», черные гнилые зубы и потертая одежда, были малыми из её проблем. Запах давно не мытого тела и черные ногти вызывали дрожь отвращения в моем теле, только от мысли, что можно прикоснуться к ней. Воспоминания о ночах с Люси, которая была всегда чистенькая и благоухающая, тем более в прекрасных одеждах, сразу же напомнили о себе, в противовес вот «этому».
— Миссис Роуз, это мой гость, — голос моего спутника стал тверже, но женщина меня не отпускала.
— Мэм, если вы меня не отпустите, я заберу у вас в компенсацию часть вашей души, — я брезгливо посмотрел на неё и видимо что‑то было такого в моем взгляде, что она резко дернулась и удалилась к себе, громко хлопнув дверью.
— Челюсть прибери и идем, — я усмехнулся над видом своего спутника, который и правда открыл рот от удивления, застыв на месте.
— Ты первый на моей памяти, который отшил миссис Роуз так быстро! — удивленно сказал он, когда я покачал его за плечо, чтобы привести в чувство.
— Должен сказать тебе Вилли, что для полицейского ты слишком мягок, — я покачал головой, представив, что кто‑то не послушался бы сержанта или тем более инспектора.
Парень сразу погрустнел.
— Если бы сержант Экстон не знал моего отца, не видать бы мне этой работы, — он подошел к двери и достав ключ открыл её.
