Александр Афанасьев - Нет пути назад
Больше всего жаль Николая. Он ведь любил армию. Служил в ней на самом низу, вопреки желанию своего отца. На смерть шел. Привел к победе над самым страшным врагом за девяносто часов. Собирался бороться вместе с ней за мировое господство.
А они воровать начали…
Так что я это не только для себя делаю. Но и для тех, кто сейчас в могилах ворочается, на это глядя. Они заслужили покой…
– Второй – Первому, вопрос: пишешь? Как качество записи?
– Запись идет. Качество отличное.
Афганистан, Кабул
12 февраля 2017 года
Окончательное решение
Фархан Ширази был не просто одним из кабульских богатеев и не просто владельцем «Кабул-банка». Фархан Ширази, наполовину перс, наполовину пуштун, был одним из посредников для русских в темном и непонятном деловом мире Кабула. Официально он не занимал никаких должностей, неофициально – был советником генерал-губернатора по вопросам экономики. Он вот уже который год ловко балансировал на проволоке между интересами пуштунов и не пуштунов, русских и афганцев, военных, богатеев, купцов и боевиков. И если он до сих пор был жив, выдержать равновесие ему удавалось.
Как сказал наш смертельный враг, шейх Хаккани, мы умные. А это значит, мы учимся. Критическая масса для мятежа в Персии собралась незаметно: там остались безземельные крестьяне, тут обанкротились лавочники, после того как начали открываться крупные торговые центры. Мы усвоили урок: теперь каждый генерал-губернатор держит руку на пульсе, а для этого он должен встречаться с наиболее доверенными людьми из разных слоев общества и расспрашивать, все ли нормально. Что думают люди? Чем они живут? Такие встречи чаще всего проводил референт, но в нашем случае с человеком, имеющим личное состояние в несколько сот миллионов рублей, проводил встречи лично генерал-губернатор. Я сам с ним встречался, и тоже лично.
Фархан Ширази был нетипичным афганцем. Хотя бы потому, что он сбрил бороду и не носил ее – здесь бородами щеголяли даже в Волуси Джирге, Национальном собрании, депутатом которого был и Ширази. Как это часто и бывает с богачами в первом поколении, Ширази жил много и жадно. И часто безрассудно. У него было три виллы по всему Кабулу – спрашивается, зачем три, когда достаточно одной, он вкладывал деньги в строительство: Бейрут, Багдад, берег Средиземного и Черного морей, Каспий, – его почему-то тянуло к прибрежной недвижимости. Он вкладывался и в Кабуле: все его компании квартировали в шикарных зданиях. Он всегда одевался на европейский манер, правда, носил больше золота, чем это приличествовало, он коллекционировал спортивные машины, которым на кабульских улицах все-таки не место. Коллекционировал он и женщин: открыл первое в Афганистане модельное агентство, спонсировал конкурс красоты, за что Исламская Шура приговорила его к смерти за разложение афганского народа. Он заказал в мастерской Павла Буре часы из чистого золота с бриллиантами и гербом – за основу были взяты часы Его Величества, вот только на часах Его Величества было только пять небольших бриллиантов, а тут их – несколько десятков. Он построил на западной окраине Кабула новый стадион и приглашал туда звезд эстрады – бандиты считали пение харамом, а русской службе безопасности приходилось выкладываться на все сто, чтобы не проворонить смертника. Он был генеральным спонсором афганской команды по футболу и генеральным спонсором афганской команды по козлодранию[32]. Он знал и английский, и русский языки, и если надо было кого-то красиво встретить в Кабуле, стоило только обратиться к нему – и нет проблем. Он являлся лояльным афганцем, прошел все проверки. И была только одна маленькая проблемка – теперь мы подозревали его в участии в отмывании денег, полученных от рэкета и нелегальных действий некоторыми русскими офицерами, ставшими предателями и убийцами. А раз так – это надо было проверить.
Вот только как проверить?
С одной из своих вилл он выдвигался рано утром, когда Кабул еще спал. Его кортеж составляли пять автомобилей, бронированных по последнему слову техники, не просто бронированных, а защищенных от взрыва. На улице к ним присоединялась полицейская машина, которая вела кортеж и сопровождала его весь день. Здесь это было официально, ввели еще до меня: плати деньги в кассу и получай вполне легально полицейское сопровождение. До этого все равно платили, но мимо кассы, а если ты не можешь с чем-то справиться, то лучше узаконь.
Весь день он перемещался по городу. В том же составе кортежа, постоянно прикрытый со всех сторон. Его прикрывала русская служба безопасности, частное охранное агентство из Верного, одно из тех, что конкурирует со мной. Договориться с ними не было никаких шансов, я и не пытался – обратись кто ко мне с такой просьбой, вышвырнул бы за дверь. Охранное агентство – это репутация, ее зарабатывают долго и трудно, а потерять можно в одно мгновение.
Проблема была вот в чем: мы не могли просто вломиться в чужой дом и там ждать, в Кабуле это нереально. Здесь везде глаза и уши: либо позвонят в полицию, либо предупредят кого-то другого. Стоит Ширази заподозрить неладное – и он просто смоется. С его-то деньгами… он может вообще больше всю жизнь не показываться.
Оставалось только ждать.
Кап-два Островский, он же Малек, был единственным из нас троих, кто был мобилен и ничем не занят. Он поселился в «Интерконтинентале» по документам прикрытия, которые мы ему справили, и начал продавать. Продавал он один из самых нужных здесь товаров – оконные стекла. Учитывая, что в городе гремели взрывы, работы у стекольщиков было немало. К тому же как коммивояжер он мог разъезжать по городу и совать нос во все дыры.
Если кто-то в это не поверит, есть второй уровень прикрытия. По нему кап-два Островский является офицером военно-морской разведки, откомандированным в Кабул из Санкт-Петербурга для сбора данных. Документы у него, конечно, были другие – он больше не был Вадимом Островским. После операции по ликвидации Тимура ему и всем членам группы выдали подлинные документы на другое имя. Обычная операция прикрытия.
Поскольку Ширази охраняли на достаточно высоком профессиональном уровне, слежка, тем более осуществляемая одной машиной, была бы замечена, приходилось использовать самый затратный по времени метод слежки – профессионалы зовут его «квадратно-гнездовым». Заключается он в том, что объект не сопровождается на всем пути его следования, а фиксируется со стационарных точек после прохождения кортежа объекта – машина наблюдения за ним не следует, а просто фиксирует время прохождения и на следующий день выставляется уже дальше по маршруту. Так, постепенно, формируется полный список маршрутов объекта. На это может уйти месяц, два, но на дворе был двадцать первый век. Малек просто купил в магазине десять небольших веб-камер с собственным подключением к Интернету. В Афганистане трудно применять технические новинки ввиду общей отсталости страны, но, хвала Аллаху, высоченные горы находятся прямо на территории Кабула. На них стояли вышки сотовой и широкополосной интернет-связи, и Интернет в столице страны был везде. Рискуя каждую ночь, лазая по крышам, переставляя веб-камеры на новые и новые маршруты, Малек закончил сбор информации примерно через три недели после того, как приступил к нему.
Тем временем мы продолжали снабжать кабульское подполье мобильниками, наносить новые точки на карту и по мере сил и возможностей проверять их. Один раз мы вовремя остановились: в отмеченной нами точке явно была нелегальная штаб-квартира боевиков. И если бы мы такими силами, какие были у нас, сунулись туда, были бы потери. После короткого, но жаркого спора в припаркованной на одной из улиц Кабула машине мы решили не сообщать полицейским о находке. Тем самым мы совершили еще один шаг к тому, чтобы из своих превратиться в чужаков.
У нас исчезала структура подчиненности. Днем она была, а ночью нет. Потому что ночью мы были еще одной бандой, преследующей свои цели на темных улицах афганской столицы. Бандой – ни больше ни меньше, и в бандах нет воинских званий. Но я был к этому готов, а вот Араб и Малек нет. Они просто не той породы, готовились не к такой игре. Мне было проще: я долгими годами лгал, сначала воюя на пропитавшихся запахом горелой взрывчатки улицах Белфаста, потом в Североамериканских Соединенных штатах. Но и мне было не по себе. С детства нас учили, что одно из святых понятий – «свои». Свои спасут, свои помогут, свои не оставят в беде. Теперь мы подозревали, что «свои» создали преступную организацию и попытаются убить нас, как только мы станем для них опасны. Я пытался, как мог, поддерживать командный дух и мог только гадать, когда кто-то не выдержит и когда не выдержу я сам.
Мы находились в небольшой гостинице, расположенной в восточном Кабуле, но вне крепостных стен Старого города. Этот район застраивался при короле, в шестидесятые и семидесятые, и потому больше напоминал районы некоторых африканских и индостанских городов. Здания в основном трехэтажные, хотя встречаются и двухэтажные, на первом этаже обычно дукан или едальня. Деловые здания перемежаются виллами, застройка довольно хаотичная и бессистемная. Улицы грязные, но не такие узкие, как в старых городах, рассчитанные под грузовой транспорт.
