Сергей Шкенёв - Красный властелин
Конечно, шансы найти проклятого колдуна минимальны, но корнета не оставляла надежда на удачу. Поэтому он безропотно, даже с некоторой радостью, отправлялся в бесконечные патрулирования, куда старослужащие шли неохотно, и основная их доля выпадала на новичков. Сидя в лагере в ожидании скудной порции похлёбки из глорхийской конины, немного увидишь. Есть хочется… Ничего, сейчас армия соберётся в единый кулак и мощным ударом закончит войну!
Желательно поскорее, а то от голода начнут умирать не только дикие кочевники, но и сами благородные д`оры. Драконам проще, пары-тройки степняков хватает на неделю, а вот что жрать самим, когда кончатся лошади? Перевалы Калейского хребта полностью засыпало снегом, море безумствует под штормовыми ветрами, немногочисленные посыльные варры привозят провизию лишь для старых винторогих кагулов из Императорского Совета, пожелавших лично возглавить последнее наступление.
Ублюдки… у них и золотистые легойские вина, и паштеты из нежной печени лембергойского гуся, личные повара готовят изысканные блюда, включая новомодный кябаб по хаканатскому рецепту. Ароматы жареного мяса разносятся на весь лагерь и далеко за его пределы. Да, определённые прелести в высоких чинах, кажется, есть.
А здесь, на высоте, только холодный ветер, ухитряющийся пробраться даже сквозь магический щит, и гордость за могучую Пиктию. Гордость… гордость… гордость… пожрать бы… Тьфу, что за глупые мысли лезут в голову с голодухи! Когда ел в последний раз, вчера или позавчера?
Одно хорошо – голод обострил чувства. Прояснил зрение и обоняние. Даже интуицию. Вот она и заставила внимательно всмотреться вниз, где по зелёной степи передвигались три маленькие точки. Роденийцы? Скорее всего, так как даже тупые глорхийцы сейчас меньше чем полусотней не ходят. Эдди зажмурился и попытался воспользоваться зрением дракона. Раньше подобное у него не получалось, но покойный дядя Фергюс не раз рассказывал о возможности смотреть глазами варра. Глупые существа не в состоянии противиться сильной воле умного человека! Правда, прежние неудачные попытки наводили на грустные мысли…
Сейчас получилось – перед внутренним взором появилось чёрно-белое изображение, потом оно увеличилось до такой степени, что протяни руку, и дотронешься. Колду-у-ун?
– Ты попался, проклятый!
Магический щит не только помогает укрыться от ветра и холода, но и позволяет драконирам свободно разговаривать между собой в полёте. Удобно, между прочим. Удобно до тех пор, пока какой-нибудь придурок не заорёт во всю глотку.
– Что случилось, конт? – голос одного из патрульных звучал насмешливо. – Кого вы там ловите? Неужели нацепляли от глорхийцев блох? Могу посоветовать пересыпать бельё сушёными лепестками либийского лютика – очень помогает.
– Внизу роденийцы, – пояснил корнет.
– Эти трое?
– Да. И среди них колдун, уничтоживший Гэльский полк.
– Вот как? Забавно будет посмотреть на мифическое существо.
Викокс сжал зубы и беззвучно выругался. Никто так и не поверил в существование роденийского мага, а гибель целого полка приписывали действию неизвестного, применённого единственный раз, сверхмощного оружия тёмных. Некоторые поговаривали о природном катаклизме, сопровождающемся выбросом губительной энергии неизвестного происхождения. И все отмахивались от рассказа корнета, втихомолку посмеиваясь за спиной.
– Его нужно уничтожить!
– Кто же спорит? Д`ор Ритторий, вы нас слышите?
– Да, прекрасно слышу, – откликнулся третий из патрульных.
– Не желаете присоединиться к нашему веселью?
– Почему бы нет?
Ради такого случая можно ослабить мощность щита – пусть ветер лихой атаки поёт в ушах и остужает разгорячённые азартом лица. Что-то давно драконов не кормили жареными роденийцами. Их трое? Как раз хватит, чтобы поделить честно.
Михась уже не думал ни о чём – некогда и незачем. Средняя из падающих с неба точек легла в прорезь прицела и больше не покидала его, стремительно увеличиваясь в размерах. Огнеплюйка бьёт на пятьдесят шагов… и сгусток энергии бессильно расплещется по толстой драконьей шкуре. Это не станковый ДШК с мощными зарядами. Но, с другой стороны, умирать с покорно опущенной головой как-то некрасиво.
– Огонь! – крик профессора Баргузина прозвучал громом небесным. – Бей их, Миха!
Наверное, Еремей знает, о чём говорит, потому что он явно имеет какое-то отношение к создателям старинного оружия. Неужели эта хреновина стреляет шагов на двести?
– Да бью я их, бью… – лётчик потянул спусковой крючок.
Фу-х-х-х! Вместо ожидаемого огнешара из раструба вылетела сыплющая синими искрами короткая молния или что-то похожее на неё. Вспыхнувшее высоко в небе зарево ослепило и вынудило крепко зажмуриться, и следующие выстрелы Михась сделал наугад. Кстати, а почему, кроме него, никто не стреляет?
– Всё, остановись, заряды побереги, – старший десятник хлопнул Кочика по плечу. – Ну ты могучий парень!
– Что? – Михась открыл глаза и непонимающе уставился в небо. – А где драконы?
– Испарились, – совершенно серьёзным тоном объяснил Барабаш.
– Куда?
– Не знаю, – Матвей перевёл взгляд на профессора. – Слушай, Ерёма, тут народ интересуется.
– Я предупреждал, что кристаллы грязные, – хмуро ответил Баргузин и сам посмотрел вверх. – Нужно сматываться.
– Зачем?
– Когда пепел осядет, здесь будет очень нехорошо.
– То самое, от которого это самое? – насторожился Михась.
– Ага.
– Тогда чего ждём?
– Команды, – хмыкнул Еремей. – Товарищ старший десятник, ты отрядом командовать будешь или просто погулять вышел?
– Вернёмся домой, обоих сгною в нарядах, – пообещал Матвей. – Уходим отсюда.
– Куда!
– В разведку! – Барабаш почесал затылок. – Мне думается, что пиктийский патруль не сам по себе появился. Помнишь, как в Большом Лабазе?
– Ну?
– Там три звена прилетели. Понимаешь, о чём я?
– Угу, – профессор изобразил глубокую задумчивость. – Чем дальше от основных сил, тем выше численность патруля. И если мы увидели только одно звено…
– То где-то рядом их целая толпа, – закончил мысль Еремея старший десятник. – Тут они, нутром чую.
Профессор вздохнул – их маленький отряд уже месяц пробирался к линии фронта, и до сих пор удавалось избегать стычек. Не то чтобы прятались специально или глорхи с пиктами проявили невиданное доселе миролюбие, нет. Объяснение самое простое – так никого и не встретили. Вражеские войска будто вымерли (рассматривались и сказочные варианты) или, как предположил Матвей, были стянуты для решающего наступления. Если это так, то… то воевать с целой армией не очень хочется. Шансов на успех примерно столько же, сколько у муравья, пытающегося пробить головой кирпичную стену.
– Инда побредём…
– Что? – переспросил Барабаш.
– Пойдём, говорю. Подвиги не любят, когда герои опаздывают.
Они успели. Мудрено опоздать, когда до вражеского лагеря рукой подать. Даже хорошо, что патруль своим нападением предупредил о возможной опасности, иначе бы через полверсты точно уткнулись носом в расположившихся вокруг небольшого озерца глорхийцев. Или бы не наткнулись – близкое присутствие орды чувствовалось по запахам, всегда сопутствующим головожопым. Не мытые с рождения тела, застарелая вонь прогорклого жира, невообразимое количество свежего и уже подсохшего дерьма… Оно-то откуда, если жрать нечего? Само собой появляется – не зря же в языке страны Син слово «кочевник» и слово «вонючка» обозначаются одним иероглифом.
– Значит, где-то и колдуны неподалёку, – вполголоса сказал старший десятник, устроивший наблюдательный пункт в кустах, колючих настолько, что это, пожалуй, стало единственной причиной их относительной чистоты. – Пикты еду без присмотра не оставят.
Тут он полностью прав – имперцы не дураки, чтобы упускать из виду ценный ресурс. Во-первых, степняки нужны для штурма роденийских укреплений, а во-вторых, поддержание строжайшей дисциплины в орде обеспечивает драконов свежим мясом. И не беда, что желающих нарушить её с каждым днём всё меньше и меньше – мнением консервов желудки не интересуются.
– Лошадей не слышно, – удивился Михась. – Сожрали?
– Уже давно, – подтвердил Барабаш. – И это хорошо.
– Почему?
– Лошади бы нас учуяли, у них нюх не хуже собачьего.
Да, про глорхийских коней ходили слухи, будто своим происхождением они обязаны противоестественной связи осла с волчицей, взяв от первого предка упрямство с выносливостью, а от второго унаследовав злобность, хитрость, кровожадность и прочие не самые привлекательные качества. В Родении подобную скотину не желали видеть даже в виде трофея и при удобном случае попросту уничтожали без жалости. А на вкус, кстати, неплохие, разве только жестковаты. Но если потушить хорошенько с овощами да с парой стаканчиков раки…
