Елизавета Ельская - Голгофа XXI
Вошедший в комнату последним Фаддей сначала спросил у Марии, как она себя чувствует, потом повернулся к Фоме:
— Фома, а почему ты, вместо того чтобы надеть штаны, прихватил с собой автомат?
Симон ехидно сказал:
— Он надеялся, что штаны будут лишними. Ведь так, а, Фома?
— Заткнись, — угрожающе процедил тот.
— А автомат зачем? — допытывался Фаддей.
Симон, который все никак не мог угомониться, пояснил:
— На тот случай, если не получит добровольного согласия.
У Фомы на скулах заходили желваки, и Святослав почувствовал, что пора вмешаться.
— Ну все, довольно, пошутили, и будет, — примирительно сказал он, а Мария, в соответствии с тем, что они заранее обсудили, сурово изрекла:
— Если б ты, Симон, сам грохнулся так, что память отшибло, это не показалось бы тебе смешным.
— Я же не над тобой смеюсь, — пошел на попятный Симон. — Поскользнуться каждый может, что здесь смешного?
Мария покачала головой:
— Надо же, отшагала столько километров, и ничего, а тут в ванной шлепнулась. Да еще не помню, как упала.
Фаддей издал смешок, похожий на кудахтанье.
— Представляю, что ты подумала, когда увидела рядом Фому… в его лучшем выходном костюме.
«Они перегибают палку, — забеспокоился Святослав. — Фома и так не в духе, а они его окончательно достанут. Кирилл тоже на грани».
Кирилл между тем стоял у окна, спиной к остальным, делая вид, что не слушает их, однако Святослав знал, насколько болезненно он воспринимает подобные шуточки, поэтому сказал:
— Искариот, займись-ка делом. Иди пообщайся с компьютером, выясни, как там насчет гаража.
Вместе с Кириллом в зал управления пошел Филипп. После их ухода Фома неожиданно широко ухмыльнулся:
— Я понимаю, почему вы никак не успокоитесь: потому что лопаетесь от зависти! Каждый хотел бы оказаться на моем месте, да не вышло, вот вы и беситесь. Мария, представляешь, что было бы, если б вместо меня ты увидела Симона? От такого зрелища до конца дней заикаться будешь. Ты только посмотри: он даже не побрился. Если снова встретим мутов, выставим его вперед — все в ужасе разбегутся.
— Правда, Симон, — сказала Мария, — тебе надо по крайней мере постричься, иначе на твою голову противогаз не налезет.
— Я об этом подумал, — кивнул Симон, — и даже принес ножницы, чтобы ты меня постригла. Я бы и сам мог, но сзади не видно и получится криво. Кроме тебя, такое важное дело тут доверить некому.
«Если Марию ударил он, то выдержки ему не занимать, — подумал Святослав. — Впрочем, слабонервных здесь нет. А если это Матфей? Он будто воды в рот набрал. Не потому ли, что чувствует себя не в своей тарелке? Хотя он всегда был молчальником… Всегда ли? Или стал им только после того, как попал в наш отряд? Отряд, который предал. Проклятье! Беда в том, что я ничего о них не знаю. Конспирация Книжника теперь выходит мне боком».
Пока Мария щелкала ножницами над буйно разросшейся шевелюрой Симона, остальные не скупились на советы, предлагая то состричь все начисто, то сохранить одну длинную прядь на затылке.
Фома ехидно заметил:
— В качестве хвоста?
Все громко хохотали, даже молчаливый Матфей, а Симон, не решаясь пошевелиться под ножницами Марии, сказал:
— Когда находишься в обществе кретинов, приходится быть терпеливым.
Закончив с шевелюрой, Мария спросила:
— Бороду стричь?
— Нет. — Симон забрал у нее ножницы. — Борода и усы — слишком ответственная штука, чтобы доверять их женщине.
— Какая черная неблагодарность! — шутливо возмутилась Мария.
Глядя на нее, Святослав подумал, что для человека, которого только что едва не убили, она держится отлично. Неизвестно, правда, надолго ли ее хватит…
Симон, разглядывая себя в зеркало, одобрительно сказал:
— Ты прекрасно справилась. Я у тебя в долгу. В качестве платы вставлю Фоме кляп, когда он слишком надоест тебе.
— Вы мне оба надоели, — отрезала Мария. — От ваших перебранок у меня в ушах звенит.
— Тебе надо отдохнуть, — заметил Святослав.
Цель этого сбора была достигнута: все слышали, что Мария не помнит, как упала. Теперь ей и правда следовало отдохнуть.
Симон предложил Фаддею сходить на продовольственный склад, если Искариот выяснил, как туда попасть.
— Пойдем, Фаддей, поищем продукты, которые даже ты не сумеешь испортить. С защитой от кулинарных дураков, так сказать.
— Хорошо, пошли, — согласился Фаддей, не обидевшись, но тут что-то отвлекло его, и он, сначала мельком выглянув в окно, затем приблизился к нему и уставился на что-то снаружи. Симон остановился в дверях, поджидая его, а Фома, Матфей и Иоанн уже ушли.
— Там какое-то движение, — сказал Фаддей. — В кустах.
Святослав посмотрел, куда он указывал, но ничего не заметил.
— Должно быть, ветер.
— Я точно видел, — настаивал Фаддей. — От ветра ветки не так колышутся. Больше похоже на то, как если бы кто-то проходил через кустарник.
«Это уже становится интересным, — подумал Святослав. — Я уверен, что никого здесь нет, кроме нас, но тому, кто напал на Марию, на руку создать видимость чужого присутствия. Запасной вариант на случай, если она вспомнит, что не сама упала».
— Проверим, — предложил он Фаддею. — Если там кто-то прошел, на земле остались следы. И обломанные веточки. Пошли.
Что ответит Фаддей, пойдет ли искать доказательства своих слов, если заранее знает, что это ложь? Фаддей, коренастый крепыш с румяным лицом под шапкой курчавых темно-русых волос. Святослав всматривался в его черты, ища признаки замешательства и тайного страха.
— Не стоит, — равнодушно сказал Фаддей. — Наверное, мне и вправду померещилось. Темновато уже. Лучше пойду с Симоном на склад и прослежу, чтобы он брал простую пищу, а не хватал тухлые деликатесы, которыми мы отравимся.
Святослав не стал настаивать на своем, и Фаддей вместе с Симоном ушел.
«Он знает, что следов нет, — решил Святослав. — Перестарался, сукин сын! Слишком уж беспокоился, как бы его не заподозрили. Все, гнида, тебе крышка!»
И все-таки он не мог полностью исключить вероятность того, что Фаддею и впрямь что-то померещилось. Доля сомнения оставалась. Этого эпизода было достаточно, чтобы переместить Фаддея на первое место в списке подозреваемых, но недостаточно, чтобы застрелить его. Пока недостаточно.
«Отныне я не спущу с него глаз, — поклялся сам себе Святослав. — Буду следить за каждым шагом! Еще одна маленькая оплошность, хоть совсем крошечная, и ему конец».
Святослав собрался пойти в зал управления, чтобы решить вопрос с гаражом. Все дела следовало решить сегодня, чтобы завтра с утра тронуться в путь. Мария прилегла на кровать, и Святославу было жалко поднимать ее, но и оставлять ее одну он не хотел.
— Мария, — позвал он и тронул мягкие и пушистые после мытья рыжие волосы, закрывавшие шею. — Заглянем к Кириллу, узнаем, как его успехи.
Они вышли в коридор и направились по лестнице, чтобы спуститься на первый наземный этаж. Сразу за ней налево тянулся другой коридор. Должно быть, Мария еще не совсем очнулась от дремоты — она почему-то последовала мимо двери, ведущей на лестничную площадку, и поравнялась с боковым коридором. Святослав окликнул ее, и она резко остановилась, но не повернула обратно, а замерла на месте, всматриваясь в глубь коридора.
— Здесь что-то было, — медленно произнесла она. — Что-то скверное… На этих стенах лежит отпечаток страха и боли.
Святослав отстранил ее и, сжав КОР (автомат он оставил в комнате, о чем сейчас пожалел), двинулся по коридору походкой крадущегося зверя. Мария шла за ним. Вокруг царила тишина. Через полтора десятка метров она указала на дверь слева и почти беззвучно сказала:
— Открой.
Когда Святослав нажал на выключатель, вспыхнувшая лампа залила ровным светом комнату наподобие той, которую они сейчас покинули. Основное различие между ними заключалось в том, что здесь на полу лежал труп. Вернее, то, что от него осталось. А еще точнее, обломки костей, валявшиеся вокруг черепа. Святослав присел на корточки. Мелкие кости были раздроблены, а на более крупных, так же как и на черепе, имелось множество глубоких отметин, оставленных чем-то острым. Напольное покрытие под костями потемнело и стало жестким от засохшей крови. На костях и на полу лежал слой пыли.
— Это случилось очень давно, — сказал Святослав, поднимаясь.
Широко раскрытые глаза Марии смотрели куда-то мимо него.
— Он не один. Есть еще.
В этом коридоре они насчитали восемь скелетов, выглядевших точно так же, как и первый: черепа и голые кости со следами сильных ударов чем-то острым. Обнаружение изуродованных скелетов заставило Святослава пересмотреть свое отношение к словам Фаддея насчет шевеления кустов снаружи. Сейчас Святослав уже не был уверен в том, что Фаддей лгал, и это его не на шутку встревожило. Что бы ни вызвало смерть людей, чьи останки они с Марией обнаружили, это произошло давно. Однако замечание Фаддея теперь звучало в сознании Святослава как сигнал опасности. Он подумал было, что надо проверить место, на которое указывал Фаддей, но затем решил, что не стоит попусту тратить время; есть там какие-либо следы или нет, все равно надо убираться отсюда, и чем быстрее, тем лучше.
